– Значит ревность, – он немного сдавливает мне локоть, – так ты это называешь. – Его тон становится еще более резким и жестким, даже немного угрожающим.

– А как это можно назвать? – меня возмущает его тон, и я немного обозлившись и ободренная алкоголем в крови, отталкиваю его руку.

– Ты мне сносишь крышу своим поведением, вот как это можно назвать.

Ревность и гнев в одном флаконе – вообще замечательно. А главное я не пыталась играть ни на его чувствах, ни кого-либо другого. Я гляжу в почерневшие от злости глаза и понимаю, что сейчас нам ничего не решить. И он, и я должны оба остыть.

– Я ненадолго отойду, – бросаю ему, опустив глаза, и разворачиваюсь к выходу из террасы и зала. Пусть он остынет, и мне нужно немного личного пространства.

Иду в уборную, а в голове бурным взрывным коктейлем кипит злость, алкоголь и дикая усталость. Осмотревшись в коридоре, я захожу в небольшую уборную к умывальнику и опираясь на столешницу, смотрю на себя в зеркало.

Черт, что за вечер? С сарказмом замечаю, как всё хорошо начиналось, а сейчас просто отлично. Эта беспочвенная ревность, на почве алкоголя меня удивляет и даже смешит. Почему он решил, что я с ним играю, странно.

Открываю кран и подставляю руки под холодную струю, которая легкими ощущениями жжения по коже немного отрезвляет. То, что нужно, в самый раз. Намочив руки, немного брызгаю воды на лицо и глубоко вдыхаю. Один вдох, второй, третий. Закрываю воду в кране и снова смотрю на своё отражение в зеркале. Вечерний макияж, красивое платье, облегающее и подчеркивающее фигуру, уложенные волосы в прическу, - но всё это не мое, искусственное. Я закрываю глаза и опускаю голову над раковиной. Мне нужно возвращаться в зал, пока Коннор не начал меня искать.

Негромкий стук двери вырывает меня из мыслей, и я широко распахиваю глаза. Черт, я, кажется, не закрыла дверь. Но уже поздно. Он входит в уборную и, закрыв дверь на замок, становится позади меня. Я больше не хочу с ним спорить, и я молчу, не сдвинувшись с места, и, затаив дыхание наблюдаю за его дальнейшими действиями. Его взгляд проходится по моей спине, а руки ложатся на бедра и я чувствую, как ткань платья начинает подниматься.

– Коннор… – шепчу, немного повернув голову в его сторону, но он уже прижал меня к столешнице умывальника.

Какого черта? Мы же в доме его менеджера!

– Шшшш, – он прикладывает два пальца к губам, показывая мне не сопротивляться и поглаживающими движениями скользит ими по моей спине и, нажимая, он заставляет меня прогнуться.  – Ты меня завела своим вилянием. Но ты должна понимать, что я не делюсь своим с другими, кто бы это ни был. – Его глаза всё ещё горят гневом, но прикосновения ко мне мягкие.

По спине проходит приятная дрожь от его шершавой руки, и я не сдерживаю стон. Алкоголь делает свое дело, и я не думаю о последствиях. Желание темной  густой смолой  нарастает, и в томлении я тяжело и прерывисто дышу. То, что мы в чужом доме меня уже не заботит.  Я податливо и сильнее прогибаюсь под его нажимом, бедром упираясь в уже явно увеличившуюся эрекцию.

Рывком подняв моё платье до талии, его пальцы движутся по моей попе и отодвигают уже влажную ткань трусиков. На  секунду он замирает, и я вижу как он борется с захлестывающими его чувствами.

– Черт, – он тихо ругается. Продвинув пальцы вперед, он прикасается к моему клитору и я, чувствуя напряжение во всем теле, закрываю рот рукой от вскрика. Похотливо улыбнувшись, он опускает глаза вниз.

 – Крепко держись, – негромко шепчет, и я слышу звук расстегиваемой молнии. Мое тело уже дрожит, и я крепко цепляюсь пальцами в столешницу. Кажется, я почти не дышу, затаив дыхание и чувствуя только его прикосновения. Никто не должен этого услышать, тихо-тихо шепчет разум, на краю сознания, но в следующий миг я просто выхожу из равновесия. – Ревность, говоришь, я покажу тебе ревность, малыш. –  Без предупреждения он входит в меня резким толчком, а пальцы ложатся на клитор с мягким нажимом. Я снова издаю тихий стон, мой здравый смысл улетучивается, затуманиваясь дымкой сладкого желания. Это безумие накрыло нас двоих.  И здесь только он, я и наше общее безумное желание стереть ссору из головы. Я широко открываю глаза и смотрю в зеркало ему в глаза, открыто и прямо, как и он в мои, не разрывая зрительного контакта в этом зверином порыве ревности и нашего непрекращающегося противостояния.

Он достает из кармана презерватив, и, разорвав зубами фольгу, быстро раскатывает его и снова входит в меня.  Толчки становятся сильнее, жестче и яростнее, так, что я впиваюсь пальцами в столешницу до боли в костяшках. Закусываю губу, стараясь не издавать стонов, но это плохо получается. Глаза закатываются,  а ноги цепенеют.  Страх быть пойманными полностью растворился. Сейчас меня волнует только одно – от его напора и раскручивающегося внутри напряжения в теле я еле держусь на ногах.

– Коннор, – шепчу, собирая остатки сил и судорожно втягивая воздух, – я больше не могу.

– Давай, кричи, – он наклоняется ко мне, закрывая мне рот рукой и я судорожно вскрикнув, начинаю обмякать в его руках, но он подхватывает меня, продолжая двигаться и спустя несколько толчков, замирает с глубоким гортанным стоном.

Я оседаю на пол вместе с ним и платье само по телу скользит вниз. Отдышавшись, я смотрю на него, уже не злого, но все еще с ревностью во взгляде.

– Прошу, не ревнуй меня, – тихо шепчу ему в губы, – ты единственный парень, который глубоко и прочно засел в моей голове, – я начинаю тихонько смеяться, – несмотря на то, что мы с тобой всё время выясняем отношения.

– Ты тоже у меня сидишь где-то вот здесь, – он показывает рукой на грудную клетку, – и я не могу тебе обещать, что не буду тебя ревновать Кирстен. И если ты со мной – значит ты только моя, понимаешь?

Я тихонько киваю и наклоняюсь для лёгкого поцелуя. Целую его с нежностью, едва прикасаясь к губам, но Коннор притягивает меня сильнее к себе и впивается в губы. Этот поцелуй становится другим – жадным, и страстным, но это не очередная прелюдия. В поцелуй вложены отчаяние и дикая сила, но силой этой не движет влечение. Что же с ним  происходит? Нет, здесь что-то иное и я открываю глаза, чтобы посмотреть на него. И замираю от увиденного - Коннор с диким отчаянием меня целует, весь отдавшись захватившему его порыву, зажмурив глаза, а по щеке скатывается одинокая мужская слеза. Слеза отчаяния и мужской боли, боли о которой я узнаю, если он позволит.

Глава 18

Коннор

Lorenzo Fragola – Who Am I?


Бл*ть. На щеке чувствую собственную слезу. Кажется, это снова выходит из-под контроля. Я думал, что обуздал себя и живу заново, думал, преодолею это чертово чувство. Но с ней всё снова пошло к чертям. Воспоминания и дикая боль снова вырвались наружу. И она это увидела, не знаю, что она смогла понять, но точно заметила во мне перемену. Почему я не могу держать себя в руках с ней, почему это так неподконтрольно? В бое всё прекрасно, видишь соперника и чувствуешь его мощь, а здесь маленькая и щупленькая девочка выбивает почву из-под ног вот так просто, особо ничего при этом не делая! Черт.

Тяжело выдохнув, я отпускаю ее от себя. У девчонки глаза полны обеспокоенности и замешательства. Бл*ть, и это всего лишь первый раз я ее серьезно приревновал и всё кончилось так… как уже было. Снова те же грабли. Только вот конец…нет, конец  не должен быть таким же, всё не должно повториться опять. Закрываю глаза и протираю руками лицо. Пора взять себя в руки, а то хрен знает, что она себе сейчас надумает.

Я встаю, поправляю одежду и, взяв несколько одноразовых салфеток возле умывальника, оборачиваю ими использованный презерватив и отправляю его в карман. Помогаю ей подняться. Девчонка явно беспокоится за меня.

– Может уедем отсюда? – неуверенным голосом и заглядывая в глаза говорит Кирс. Черт, неужели так хреново выгляжу? Поворачиваюсь к зеркалу и смотрю на себя. На лице еще есть признаки злости, но я уже спокоен и пришёл в себя.

– Всё нормально, я в норме, – поворачиваюсь к ней, – можем вернуться в зал.

– А это обязательно? – она снова неуверенно спрашивает. Я ее так напугал?

– Черт, да скажи ты уже прямо, ты за меня беспокоишься или за себя? – мой голос на последних словах звучит на повышенном тоне. Бл*ть, я опять взвинчиваюсь.

– Нет, нет, я просто устала. Ноги болят и внимание твоего менеджера… – она виновато пожимает плечами, – понимаешь, что бы ты не надумал, с моей стороны это только вежливость по отношению к нему, как к имениннику и человеку, который очень много для тебя сделал, и не больше. Я не флиртовала с ним, – она берет моё лицо в руки и твердым взглядом смотрит на меня, – и даже не думай, что пыталась. Я здесь с тобой. Ты можешь меня собственнически сгребать в охапку, ревновать и злиться, но я хочу, чтоб ты знал, крутить и проводить испытания над человеческими чувствами я не стану. Ты очень важен для меня, слышишь, очень!

Эти слова сказаны с такой искренностью, что мне хочется прижать ее к себе крепко-крепко и не отпускать от себя. Но это будет уже слишком за сегодня. Еще один порыв и она может просто меня испугаться или…или придется ей всё рассказать, к чему я пока не готов.

– Пойдём отсюда, – обнимаю ее за плечи, поверх ее накидки и мы выходим из уборной. Попрощавшись с гостями, мы молча идём к машине. Перед тем, как завести мотор бросаю на неё взгляд, она, молча сидит и, сдвинув брови о чем-то напряженно думает. Да, кажется своим поведением сегодня я дал много пищи для размышлений девчонке. Но она дала понять, что это её не оттолкнуло.

Сняв с себя костюм и открыв воду в душе захожу под горячие, почти обжигающие кожу струи воды. Поднимающаяся температура воды должна помочь выжечь из головы сегодняшние мысли и хоть немного успокоить меня. Зажмуриваю глаза, подставляя голову и спину под струи, но  всё глубоко сидит во мне. Что делать с этим д*рьмом? Рассказать ли Кирстен? Ей и своего хватает, а тут еще и я. Но я хочу к ней прикоснуться и так, чтоб она не боялась. Но смогу ли я сейчас это сделать? Нет, я не уверен в этом. Мне нужен контрастный душ выбить из себя это всё и просто лечь поспать. Это будет самым правильным вариантом. И я переключаю кран из режима горячей в холодную воду.