Обрушил свой рот на ее, когда наши тела слились в одно. Она застонала и ускорила темп, скользнула взад и вперед по моему члену и потерлась об меня клитором. Я хотел его в своем рту, но ни за что не мог позволить своему члену покинуть ее жаркое лоно. Я был груб, клеймя ее рот и натягивая ее волосы. Она впивалась ногтями в мою грудь, пока объезжала меня, все сомнения испарились, сдались перед нашим взаимным удовольствием.

Я перевернул ее на спину, широко развел ее ноги под собой, сел и набросился ртом на каждый дюйм ее покрасневшей киски. Это была самая горячая вещь, которую я когда-либо видел, что заставило мои яйца подтянуться еще сильнее.

— Чертовски красивая, Стелла.

— Син, — выдохнула она.

Она никогда не называла меня так. Я ставил это хрипло прозвучавшее слово на повтор в своей голове каждый раз, когда думал о ее тесном теле.

Когда я вновь вошел в нее, я словно вернулся домой. Вся мягкость исчезла. Мне нужна была она, и больше ничего. Стелла ахнула, когда я лег на нее и вонзился еще раз. Она крепко сжала мои плечи, когда я припал ртом к ее шее, слабый соленый привкус остался на моем языке. Она вжималась пятками мне в спину, а я погружался членом в ее мягчайшую плоть.

Ее бедра были прижаты к полу, но ей все еще удавалось толкаться мне навстречу, добавив еще больше грубости к нашему гребаному безумию.

— Тебе так нравится, Стелла? Когда мой член глубоко внутри тебя?

— Бог мой, да, — воскликнула она.

— Не бог, Стелла. — Я вколачивался в нее более длинными и грубыми ударами, и мой член требовал, чтобы я взорвался внутри нее.

— Син, — она выгнула спину, прикасаясь своими сиськами ко мне.

— Именно. — Я наклонил голову и втянул в рот ее напряженный сосок, всасывая его в ритм со своими толчками.

Стелла впилась руками мне в волосы.

— Я так близко.

Я захватил ее сосок зубами, прежде чем поднял голову, чтобы встретить ее похотливый взгляд.

— Да?

Я распластал руку на ее животе и откинулся назад, наблюдая, как ее сиськи великолепно подпрыгивают при каждом ударе. Потянул ее бедра на себя, чтобы оставаться так же глубоко. Потому что я был эгоистичным ублюдком.

Опустил одну руку на ее бедро, чтобы удержать ее прижатой подо мой, затем облизнул большой палец другой руки и прижал подушечку к ее клитору.

Стелла извивалась всем телом, когда я коснулся ее чувствительной точки.

— Посмотри на меня, Стелла. Когда ты кончишь, я хочу, чтобы ты сказала мне… Сказала мне, кто заставил тебя кончить.

Она кивнула и стала хватать воздух ртом, когда я усилил давление на ее клитор, не переставая трахать ее. Мой член требовал освобождения. Я не сдался, пока она не сжалась вокруг меня.

Ее взгляд впился в меня, когда я закружил большим пальцем вокруг ее клитора. Ее киска пульсировала, и я знал, что она была на грани. Я подталкивал Стеллу к ней, быстрее потирая клитор, пока ее скользкие стенки не напряглись и не сжались.

— Син! — Она кончила с сокрушительным давлением на мой член.

Ее киска, дрожа, сжималась, когда она схватилась за ковер и повторяла одно это слово. Мой член больше не мог этого вынести, не тогда, когда перед моими глазами разворачивалось это прекрасное зрелище, и ее влагалище выдаивало меня. Я толкнулся в Стеллу последний раз, сильно и жестко, и выстрелил в нее, глубоко и сильно. Я наполнил ее, каждая горячая капля, вышедшая из моего члена, стала блаженным освобождением, пока я не был опустошен.

Я позволил себе упасть на нее, чувствуя ее последние содрогания, пока оставался глубоко внутри нее.



ГЛАВА 19

 

Стелла

 В теле ощущалась удовлетворенность, а в душе — оцепенение. Что я наделала? Этот человек, подаривший мне самый эротический момент в моей жизни, с дьявольским упорством стремился меня разрушить.

Я повернула голову к огню, пока он осыпал мою шею короткими поцелуями. В этой комнате был предатель, и он жил в моей груди. Я думала, что играю в игру, заставляя Вайнмонта заботиться обо мне достаточно, чтобы сохранить мою безопасность. Но боль в моем сердце, та, которая говорила мне, что я восприняла эти украденные моменты слишком близко к сердцу, стала обвинительной пощечиной по моему лицу.

Я пыталась увлечь его собой, заставить его заботиться. А получилось наоборот, и мое сердце попало в ловушку. Даже сейчас я снова хотела попробовать его губы, чтобы сделать его твердым и желающим под моим прикосновением. Я глубоко вздохнула.

— Прекрати, — Вайнмонт перестал зацеловывать мое лицо.

— Что прекратить?

— Думать, — он снова впился в мой рот, теперь мягко, благоговейно.

Я так сильно хотела его, что это скручивало мое сердце. Я хотела, чтобы он желал меня, чтобы дорожил мною. Но он всегда был прямолинеен. Черт, он даже сказал мне, что снова будет меня мучить. Мужчина запустил язык мне в рот, пытаясь стереть все мысли из моей головы, и ему это почти удалось. Его запах был повсюду, что означало, что я — его. Я любила это, и в то же время ненавидела. Я разорвала поцелуй, прежде чем попала бы под его заклинание.

— Я не могу.

— Мой член все еще внутри тебя, Стелла, а ты не можешь? — Он двинул бедрами, чтобы подчеркнуть свои слова, снова будоража мой клитор.

Я толкнула его в грудь, и он отстранился, поднимаясь с меня. Я тут же захотела, чтобы он вернулся. Он впитывал взглядом мое тело, синяки, раскрасневшиеся соски в местах, где остались следы от его укусов, отметины на шее, следы от его пальцев на моих бедрах. Он все еще выглядел голодным. А мне хотелось утолить его голод.

Но я не могла.

Я подтянула пушистый ковер повыше к груди. Он встретился со мной взглядом.

— Это было ошибкой, — сказала я.

— Я знаю. — Вайнмонт обвел глазами комнату в поисках своих боксеров, и, найдя их, надел.

Его слова ужалили меня больнее, чем должны были. Теперь жар от огня в камине угнетал. Вайнмонт схватил пульт и убавил пламя. Он провел рукой по волосам в классическом жесте, который теперь я могла назвать «что-то расстроило Вайнмонта».

— Это не может повториться, — сказал он. — Ничего из этого. Нам просто нужно пережить этот год. И все, — он вложил в свои слова решимость, которую, я знала, он не чувствовал. — Это были просто... обстоятельства, — мужчина махнул рукой на ​​окно, через которое сейчас уже лился солнечный свет.

Боль в груди расцвела еще больше. Я проигнорировала ее, потому что он был прав. Я все еще была его Приобретением, его игрушкой. Он все еще был моим похитителем. Я отбросила ковер и стала искать одежду. Он пристально смотрел на мою обнаженную кожу, прежде чем отвести взгляд и сжать челюсти.

Почти вся моя одежда, кроме джинсов, высохла у огня. Я все равно взяла их. Вайнмонт тоже одевался, его движения были быстрыми и сердитыми.

Он провел меня через парадную дверь.

Тень стоял на крыльце, его голова почти касалась стропил. Он фыркнул, когда мы вышли, и ткнул носом в руку Вайнмонта. Этот мужчина был так нежен с животным, которое тянулось к его прикосновению. Тень ответил, положив голову на плечо Вайнмонта. Они были великолепной парой, темной и красивой.

Вайнмонт повел его по ступеням на влажную траву. Я последовала за ними, и Вайнмонт помог мне забраться на лошадь, усаживаясь у меня за спиной.

— Давай, Тень, едем домой.

Мы ехали молча. Холодный ветерок проснулся после бури. Зима вскоре заявит свои права. Я откинулась назад, чтобы хоть немного ощущать тепло Вайнмонта, или так я говорила себе. Он обнял меня, немного скрывая от холодного ветра. Тень набрал легкий темп, никто из нас, похоже, не спешил возвращаться.

Я не могла сосредоточить свои мысли ни на чем другом, кроме человека за моей спиной, его действий и слов. Я все еще хотела верить, что между нами что-то другое. Хотела верить, что наши украденные моменты в библиотеке и в домике в лесу означали нечто большее, чем просто секс.

Я задавалась вопросом, что происходит в его голове. Он тревожил себя этим так же, как и я? Вайнмонта нельзя было прочитать, если не сказать большего. Я снова расслабилась возле него, прижимаясь к его твердой груди. Он притянул меня ближе, едва держа вожжи, пока Тень неторопливо двигался домой.

Когда мы достигли конюшни, я вспомнила о своей сбежавшей лошади.

— Глория?

— Уверен, она уже жует сено внутри. Она проскакала мимо нас в пик ливня.

Буря, мой несчастный случай — Вайнмонт искал меня, несмотря на грозу.

— Спасибо, кстати.

— За что?

— За… ну, за мое спасение.

Он откинулся назад.

— Я не сделал этого. Не спас.

Он убрал руки, позволив внешнему холоду просочиться в меня за то короткое расстояние, что мы ехали к конюшне.

Мы обогнули гладкую черную машину, все еще мокрую и покрытую вмятинами. Глория ждала там, как и сказал Вайнмонт, и жевала сено.

Вайнмонт спешился на землю, а затем помог мне. Он залез в карман и протянул мне ключ от машины.

— Езжай обратно к дому. Мне нужно отвести Глорию и Тень в стойла, а тебе необходимо согреться.

— Я могу остаться и...

— Нет. Просто езжай. — Это был приказ. Он повернулся спиной и начал расседлывать Тень.

Козел. Я открыла дверь модного автомобиля и села на место водителя. Взглянула на коробку передач, похожую на жезл. Я не водила такие машины годами и не очень хорошо разбиралась в них. Я ухмыльнулась широкой спине Вайнмонта. Это причинит больше боли ему, чем мне. Я нажала кнопку зажигания, и двигатель ожил.

Выжала сцепление и с легкостью сдала назад. Ударила по газам и отпустила сцепление. Автомобиль понесся вперед и зарычал.

Ни в жизни я не сдам назад.

Вайнмонт оглянулся через плечо и покачал головой. Я переключила коробку передач на то, что было, скорее всего, задним ходом, и попробовала снова. На этот раз я быстро поехала задом из конюшен, и мне пришлось ударить по тормозам, как только я выровняла машину.