— Успокойся, — он изменил курс и повел меня вокруг дерева, приближаясь к оркестру.

Еще одна платформа была установлена в дальнем конце комнаты, возле больших окон от пола до потолка. На ней стояло трое мужчин, перед каждым находился столик высотой до колен. Ни на одном из них не было рубашки. Каждая обнаженная мышца их тел была покрыта татуировками — голых женщин, черепов, трайблов, даже цветов. Один из них, в маске Гоблина, казалось, нашел меня и Вайнмонта в толпе.

— Он пялится на нас, — сказала я. — Гоблин, вон там.

— Все пялятся на нас.

Вайнмонт подвел меня к Гоблину. Я не хотела идти, но и не хотела пятиться от него, чтобы не подходить к дереву. Мы остановились посередине, между двумя платформами, но слишком близко к дереву, к моему огорчению.

Оркестр внезапно умолк, и зал полностью поглотила тишина. Все маски повернулись к платформе, на которой стоял мужчина с распростертыми руками, держа в одной из них микрофон. Кто-то работал наверху, направив освещение на очевидную звезду шоу. Его маска напоминала узор из дубовых листьев, таких же, которые венчали верхушку дерева на платформе.

— Добро пожаловать на двадцать пятый бал Приобретений! — прокричал он в микрофон.

Толпа ответила ликованием, и все зааплодировали, словно на открытии скачек в Кентукки.

После оглушительного взрыва оваций мужчина поднял руки, чтобы унять толпу.

— В этом году у нас прекрасная тройка конкурентов. — Он обвел взглядом толпу под ним, явно создавая шоу. — Хотя не такие невероятные, как в год победы моего Приобретения. Перед вами победитель Кэл Оукмэн!

По залу, полному хищников, пронесся смех. Вайнмонт не хлопал и не смеялся, всего лишь стоял рядом со мной. Напряжение было выгравировано в его осанке, так же, как и страх в моей.

— Для меня стало честью быть вашим Сувереном на протяжении последних десяти лет, и я с удовольствием могу сказать, что трое перворожденных, избранных для Приобретения в этом году, пополнят наследие Суверенов, которое я оставлю позади. Теперь, без дальнейших разглагольствований, давайте представим семьи Приобретений.

Толпа снова заревела.

Перворожденные для Приобретения были избраны? Вайнмонт не сам вызвался разрушить и унизить меня? Конечно, сам. Он был жестоким мужчиной, который наслаждался моей болью. Разве не так? Я больше не могла сказать, что было настоящим. И почему их было трое? Я осмотрелась вокруг. Из всех этих масок только двое могли быть моими союзниками.

— Первый. Роберт Иглтон. Поднимайся, Боб, и покажи нам, что ты привел с собой!

Кто-то начал пробираться через толпу справа от нас. Лысеющий мужчина средних лет в маске орла вел за собой еще большего мужчину, на котором была такая же маска. Они поднялись по ступенькам на платформу и встали под софиты рядом с Оукмэном. Лысеющий мужчина запыхался, но тот, что повыше и моложе просто стоял и наблюдал за толпой внизу.

— Хорошо, Боб, поведай нам, что у нас сегодня, — Оукмэну нужно было взять на себя роль ведущего шоу. Он протянул микрофон Бобу.

— Это, ну, это Гэвин. Он мое… эм… Приобретение. И мы победим в этом году, — Боб выдохнул с облегчением, словно прошел сложнейшую часть.

— Вы все готовы к первому разоблачению?

Еще один холодящий кровь рев толпы. Или, может, это пузырьки шампанского заставили мой мозг думать, что этот рев холодил кровь.

Оукмэн снял маску мужчины. Ему, казалось, недавно исполнилось двадцать, у него были темные глаза, бледная кожа, короткие коричневые волосы, и его красоту можно было рассмотреть даже с расстояния. Толпа защебетала, а кто-то даже присвистнул.

— Кажется, это вызов, — Оукмэн захлопал в ладоши, отпуская Боба и Гэвина со сцены.

— Следующий — Визэрингтон. Рэд, ты здесь?

Послышалось больше оваций.

Еще один мужчина пробирался через толпу с противоположной стороны платформы. За собой он тащил женщину в маске из перьев, практически заталкивая ее на платформу.

Мужчина — Рэд — взял у Оукэмна микрофон.

— Это Брианна, победитель бала Приобретений в этом году.

Рэд сорвал с нее маску, открывая маленькую напуганную блондинку. У нее были огромные глаза, и она заметно дрожала под софитами.

— О, боже, — Оукмэн сделал шаг назад и осмотрел девушку с ног до головы. — А у нас будет напряженное соревнование, если вы понимаете, о чем я!

Гул и свист, смешанный со смехом, эхом взорвали зал.

— Мы следующие, — голос Вайнмонта прозвучал у меня над ухом, каждый слог приправлен твердой решимостью. Даже самый слабый признак теплоты, которую он показал мне снаружи, исчез. Он отпустил мою талию и взял за руку. У него была влажная ладонь — единственный признак того, что он нервничал.

Брианна и Рэд ушли с платформы.

— Теперь последний, но не менее значимый. Вайнмонт. Советник Синклер, покажи свой товар!

Он зашагал вперед, уверенность царила в каждом движении, и он повел меня за собой. Дерево возвышалось впереди, оковы сверкали на свету. Плохое предчувствие росло внутри меня и вытесняло голос из тела вместе с сердцем и душой. Я последовала за ним. Больше некуда было идти.

Мы поднимались по одной ступеньке за раз, и каждый шаг прибавлял вес на моих плечах и камнем тяготил мой желудок. Наконец мы встали рядом с Оукмэном. Все внизу сверкающей сцены покрыл черный туман. Софит казался ослепляющим солнцем, сосредоточившим свои лучи на мне, словно жестокий ребенок с увеличительной линзой.

— Ее зовут Стелла, но не то, чтобы это имело значение. — От Вайнмонта веяло холодом, а его слова льдом сковали мой разум.

Он развязал маску и сдернул ее с моего лица. Затем снял накидку, после чего кожу начало покалывать от внезапно появившегося воздуха. Коллективное «ах» донеслось из толпы, после чего загромыхали аплодисменты.

— О, боже, боже. Синклер, ты знаешь, что я всегда была падок на рыжеволосых. И это очень большой шанс пройти.

— Вот, что я скажу, Кэл. Когда я стану Сувереном, то буду присылать тебе по одной рыжей каждую неделю, — ответил Вайнмонт хриплому смеху толпы.

— Мне нравится твоя уверенность. Я положил глаз на эту рыжую, леди и джентльмены. Теперь давайте начнем вечеринку. Время меток!

Оркестр начал играть, и Вайнмонт помог мне спуститься с платформы. Лишившись маски и накидки, теперь я чувствовала себя обнаженной. Гоблины косились, пока мы проходили мимо них. Вайнмонт пропихивал меня через прижимающиеся тела.

Что, время меток?

Он снова вел меня к татуированному Гоблину. Мужчина-Приобретение, Гэвин, уже был без рубашки и лежал на животе, пока один из художников делал ему татуировку перед всеми зеваками в масках.

— Больше, — указал Боб.

Мастер кивнул и продолжил от руки рисовать орла на лопатке Гэвина.

Оркестр изменил мелодию на вальс, и многие из пришедших разделились на пары для танца, юбки закрутились, смех смешался с музыкой.

Рэд подвел свое Приобретение, Брианну, к одному из столов и толкнул ее в спину вниз. Он стянул шлейку ее темно-фиолетового платья вниз, так что ее левая грудь теперь была открыта взорам.

— Вот здесь. Мое имя.

Она с силой зажмурила глаза, напряжение читалось во всем ее дрожащем теле. Я сделала неуверенный шаг к Рэду, готовая двинуть ему коленом в пах. Прежде, чем у меня был шанс, железная хватка Вайнмонта сомкнулась на моем предплечье, и он пихнул меня на платформу в такой же грубой манере. Толкнув в спину, он уложил меня на стол перед Гоблином.

Жужжащий звук двух других тату-машин, смешанный с хныканьем бедной Брианны, достиг моих ушей даже через волны музыки.

— Что это будет, Син?

Гоблин знал Вайнмонта?

— Традиционное «V», — ответил Вайнмонт.

— Где?

— Здесь. — Рука Вайнмонта смахнула волосы с моего затылка и позволила им ниспадать с плеча каскадом кудрей. Он сдвинул изумрудное ожерелье вверх. Затем его холодный палец прочертил «V» на моем затылке.

— Сделаем.

У меня никогда не было татуировки. Я думала о ней множество раз, но никогда не решалась сделать что-то конкретное. Я привыкла отдавать свое тело искусству, но не намеревалась сама им становиться. А теперь татуировку мне делали насильно. Больше ничего не было моим выбором. Я отписала такую возможность.

В миллионный раз с начала этого испытания я представила своего отца. Он сидел у огня в своем любимом кресле — в безопасности, в тепле, без сомнения грустный, но живой. Я сделаю то, что должна. Я покрою татуировками все свое тело, если это спасет его.

Несмотря на понимание того, что эта жертва того стоила, я хотела перестать чувствовать, прекратить испытывать ужас от того, что происходит. Но не могла. Я осязала холод стола подо мной, чувствовала взгляды людей в масках, которые наблюдали за тем, как меня «помечали», и ощущала Вайнмонта, стоящего рядом со мной, который, без сомнения, наслаждался моей деградацией каждую секунду.

Гоблин наклонился и прошептал мне на ухо:

— Будет больно, но я сделаю ее красивой настолько, насколько смогу.

— Спасибо.

Я только что поблагодарила своего мучителя?

Близкое жужжание донеслось до моего слуха. Я сжала ладони в кулаки, когда первый болезненный укол коснулся моего затылка.

— Хорошая девочка, — сказал Гоблин. — Просто расслабься. Я быстро. — Последовало еще больше жужжащей боли, которую подчеркнул Рэд, кричащий Брианне «закрыть ее ебаный рот». — Ну, по крайней мере, все девушки говорят, что я быстро.

Жестокость, приправленная шуточками о сексе. Вот, чем стала моя жизнь. Я закрыла глаза и позволила рукам свеситься, костяшкам коснуться пола, когда больше боли срикошетило по моему позвоночнику. Я была Приобретением, собственностью Вайнмонта. Ничем больше. Он позволит Гоблину сделать метку на моей коже. Ему было плевать. Он так и остался хладнокровным пауком, которым я его знала с тем самых пор, как увидела впервые. Теперь я попала в его паутину, поймалась и барахтаюсь, пока он медленно съедает меня. Как он выиграет это соревнование? Что подразумевала под собой победа? Мою смерть?