День, когда Ирина попала в больницу, подарил ей подружку - Ксенину Галю. Так просто, дружелюбно, по-родственному вела себя Галя, Что Мария Филипповна задним числом оценившая это, позвонила Ксене, наговорила ей множество комплиментов, поблагодарила за дочку. Ксеня, узнав обо всем случившемся и о желании Кати побыть с Галочкой, пригласила ее к себе, сообщив, что и поездка в Европу не исключена, но об этом позаботится "Дядя Слава" и тогда Катя повидается и с Костей, но это попозже, в середине июля - начале августа. Подружек - Гали и Татьяны тоже не было в Москве...

Ирина стояла на ярком солнце на нижней ступеньке больничного крыльца. Темные очки она держала в руках и знала, что без них она не сделает ни шагу, нужно скрыться, заранее защитить от ранящего мира. Ей предстояло ехать на Костину квартиру... Когда Ирина проснулась после сильнодействующего успокоительного, первые три вопроса, которые она задала сидящей рядом матери были: "я не пропустила свадьбу Людочки, моей коллеги по институту?", "Звонил Мухамад насчет диссертации, я же ему не отдала?" и "Неужели правда в Домжуре лежат Полинины воспоминание о Сашке, а я, свинья, не забрала?" Мать встревожилась, понимая, что ни на один вопрос она ответить не может и осознавая, что у Ирины что-то произошло со временем и с расстановкой "ценностей" - то, что было неважно еще вчера, почему-то вышло на первый план, а то, что волновало очень сильно, как бы испарилось. Мария Филипповна пообещала Ирине, что к следующему своему приходу, то есть утром, все выяснит и если нужно, диссертацию передаст, а рукописи заберет и даже по поводу свадьбы выяснит, если Ирина скажет у кого, Ирина махнула рукой и сказала:

- Потом, через некоторое время. Сейчас я хочу только спать.

Около трех суток она то спала, то, проснувшись, плавала в дреме, в каких-то грезах, видениях, есть ей не хотелось, только пила воду, сок, который приносила мать, - ее внимательные глаза Ирина видела каждый раз, когда просыпалась, впрочем иногда это были глаза медсестры: одна из них была похожа на мать: те же коротко стриженные волосы, очки в тонкой оправе, серые глаза.

В первые сутки - двое Ирина не могла бы их отличить друг от друга и, возможно, некоторые ее вопросы, пожелания и сомнения выслушивала сестра, но ведь все это было важно и интересно той, еще одурманенной Ирине.

Через три дня ее интересовали Катя, Костя, мать, затем несколько позже - Вася, а потом уж и Татьяна, Галя. Вот когда весь "набор" близких опять попал в поле зрения Ирины, она почувствовала себя сама собой пережившей сильное потрясение, спровоцированное долго подавляемой депрессией, слишком сильным углублением в прошлое. "Да, я соучастница, вечная соучастница - это диагноз моей хронической болезни. Но ведь хроники тоже живут и иногда долго. Вот и буду, сколько Бог отпустит..." Ирина уже знала, что для Кати ее "реактив" не прошел бесследно - перед ней вдруг со всей очевидностью проявилась беспомощность ее матери, всего лишь относительная надежность бабушки, еще более несправедливым показалось отсутствие надежного крепкого отца. К тому же вся эта "ненормальность" близких Оталкнуло такого нужного, близкого Витю, ну, даже если не его самого, то его маму точно, а он полностью с ней солидарен: он ее любит, и любил всегда, задолго до ее, Катиного, явления в его жизни. Этот урок Катя усвоила - ты любишь человека и любима им, но это не значит, что ты - все, что ты перечеркиваешь существование других людей, и требовать подобное от того, кого любишь постыдно. Катя как бы разграничила любовь и страсть.

Катя писала маме письма, передавала их с бабушкой, и попросила разрешения пока не приходить - ей как - то очень больно сейчас видеть маму. Ирина это поняла и сама попросила мать оградить Катю от больничных тем и проблем и с кем-нибудь отправить ее на дачу. Мария Филипповна Иринину просьбу выполнила и на неделю посадила Катю на даче со своей приятельницей, а сама наезжала. Ирина попросила и Kостю в известность не ставить пока. Но через полторы недели Ирина поняла, что без Кости ей не обойтись категорически не в состоянии вернуться в свою квартиру! К тому времени Катя уже уехала в Минск, а мать готовилась к поездке в Германию. Вот вроде бы все улеглось - концы начинают сходиться с концами, она вроде бы и способна уже читать, писать давно заброшенную статью, строить планы, давать трезвую оценку себе и происходящему, но это здесь - в больнице, но как только она мысленно переносится в свою квартиру, слезы начинают литься рекой, и врачи качают головами, откладывая выписку. Наконец, Ирина попросила Татьяну, примчавшуюся к ней на третий день и ее как-то навещавшую, разрешить позвонить по ее мобильнику Косте. Он конечно же звонил в Москву несколько раз, не заставал Ирину дома, звонил бабушке, и та ему сообщала, что Ирина с Катей на даче и у них все прекрасно. Теперь же предстояло попросить помощи у сына, но ведь он хотел сдать квартиру, и скорее всего кого-то он уже там поселил - ему нужны деньги. Иринина неравноценна, но как только она окрепнет, она сможет заработать и покрыть разницу, главное, сейчас поселиться в несвязанном со всем тяжелым месте, не спотыкаться о компьютер - не распакованный, не утыкаться взглядом в "видик", где когда-то крутилась "роковая" кассета, и не встречаться со всеми "дворовыми", не попадаться на глаза Валентину. Ирина набрала Костин номер и, выслушав его радостное приветствие, коротко рассказала о том, что с ней произошло. К ее облегчению Костя сам предложил ей пожить у него, с постояльцами почему-то не сложилось, а у них с Ритой материальное положение сносное - можно ничего и не сдавать, а если кому-нибудь сейчас понадобится жилье в Москве, то тогда, конечно, пригодится Иринина квартира. Костя разговаривал с Ириной бережно, не задавая лишних, вопросов. "Как с больной", - грустно подумала Ирина.

Ну так или иначе - все уладилась, и Ирина, стоя на крыльце, в задумчивости вертела в руках очки. "Так пора... В Костину квартиру... Хотя и там были беды -подбрасывали записки с угрозами, мальчики подходили "чернорубашечники". По Костину душу. Скроюсь там, приду в себя и... заберу Катю. Нет причин мне по свету свободно, бессемейно скакать. Я и дочка семья. Мать была права, когда меня уколола..." Ирина не спеша шла к метро. Появилось желание всматриваться в лица, разглядывать пляшущие тени на асфальте, - ветер сильный, теплый. В метро Ирина начала уже строить планы на завтра. Сегодня, конечно убрать дом, проветрить, а завтра звонить и может быть сразу ехать в Минск к Кате. Ирине вдруг стало не по себе: "Я же не знаю Кати! Я совсем ее не знаю! Она в Вите и нашла близкого человека, потому что ей нас нехватало. Или наоборот? Было слишком много - с нашими проблемами... Вот, отказалась лететь к деду..." Ирина вышла из метро, огляделась - место чужое. Здесь не бродит призрак "сумасшедшей вдовы", не шляются Надежда с "грязнулей". Но здесь нет и доброго психиатра с Сэром... Ирина отогнала от себя прилипчивые мысли и храбро двинулась к дому...

Первые часы в Костиной квартире она чувствовала себя неуютно, вдруг стало гореть лицо, и Ирина перепугалась, запаниковала, бросилась к зеркалу -так свежо все же мучительное воспоминание о том дне. На нее смотрела осунувшаяся женщина с тревожными глазами, бледная женщина. "Жар-то нутряной, но супрастин принять нужно, врач советовала. Как в воду глядела". Ирина бросилась к сумке - на первое время сестричка положила ей с собой несколко таблеток. Через какое-то время жар спал, Ирина продолжила уборку. Компьютер в комнате сына смотрелся естественно, Ирину не смущали ни мебель, ни телевизор.

"Я так все же странно устроена, - думала Ирина - я ведь никогда по-настоящему не отдавала себе отчет, как много сделал Павел, Костин отец. Я все же слишком всегда была занята собой - последний период - распутывание старинных связей и вычленение в себе "соучастницы" - просто квинтэссенция, а по сути, я всегда только этим и занималась: отыскивала поводы и причины каких- либо моих личных ситуаций. А в это время росли дети, сменялись мужья. Итак, остановимся на этом острове и поживем как Робинзон: осмысленно и аскетично". Ирине понравилась эта мысль, она развеселилась. Спать она укладывалась в хорошем расположении духа. Подержала в руках таблетку снотворного, рекомендованного врачом, да и отложила: "На новом месте приснись жених невесте". К сожалению, не спалось. Ирина бродила по квартире; поглядывала на телефон - никто ей сюда не позвонит (это и хорошо пока), но хочет ли она с кем-нибудь поговорить в ночи? Пожалуй, да, с Таней.

Таня приходила к ней в больницу дважды - первый раз просто сидела радом и потихоньку утешала и рассказывала о незначительных событиях - в Гришу влюбилась однокурсница из Таллина, тот сначала вроде оставался равнодушен, а теперь пригляделся - понравилась, купила себе новое зимнее пальто - "готовит, мол, сани летом" и еще о чем-то неторопливо поведала. О своих мужиках не заговаривала - больно Ирина уж была некоммуникабельна. Во второй раз, увидев, что Ирина уже вполне пришла в себя, начала по обыкновению, трещать - тут и Павел - он "развязал" -и понеслось тут, и Петр, )который оказывается, очень и очень интересен) и еще о ком-то неизвестном Ирине болтала Таня. Тани нет в Москве, но у нее - мобильник и можно с ней связаться, по крайней-мере услышать голос.

- Алло, - откликнулся мужской голос по Таниному номеру.

- Простите, а могла бы я поговорить с Таней?

- Конечно, - засмеялся мужчина. Возвращаю ей ее собственность

- Да? - кокетливо - вопросительно откликнулась Таня

- Это я.

- Ой, Ирка! Как я рада тебя слышать. Ты дома? Давай я по обычному перезвоню, поболтаем...

- Я у Кости. Пока поживу здесь. Запиши телефон, а поболтаем завтра, если сможешь

Ирина продиктовала номер. Танин голос ее и в самом деле приободрил: хорошо, что она в городе. Ирина легла с каким-то старым журналом и уже минут через десять почувствовала, что ее смаривает. Последнее, о чем она подумала было: "А все же каждая из нас и я, и Таня, и Галя в большей или меньшей степени "качество жизни" оцениваем по наличию или отсутствии мужчины рядом с нами. Нечего это скрывать. В истории с Ота я проявилась как соучастница - примирительница, впрочем, случайная. Мирить его с женой я не собиралась, но он так ее долго и хорошо знал и степень его связанности с ней велика (не сравнить с его привязанностью ко мне!), что призыв с ее стороны был воспринят им с готовностью. Не было предательства, все было естественно... Мне было больно, я свихнулась. Что ж... И все равно ведь так будет - "качество жизни" по наличию спутника.... "He додумав до конца, не сделав никакого вывода Ирина уснула... "Жених" приснился. Роскошный породистый жеребец играл с ней на лужайке в салочки, позволял вплетать в гриву ленточки, позволял гладить..., брал с ладони сахар, "Вот мой друг, кому-то представляла его Ирина ,- настоящий".