Шура напорист и самоуверен, это и к лучшему, мне проще подчиняться сейчас.

- Когда тебе угодно.

Шура засмеялся.

- Угодно... Угодно завтра. Приглашаю тебя на обед.

Сговорились на три часа на "Лубянке", и Ирина кинулась быстро готовить ужин. У нее жарилась картошка, на другой сковородке тушились шампиньоны. Она собирала на стол. Вася с повеселевшим психиатром пришли точно в назначенное время. Психиатр, чуть смущаясь, достал из кармана легкой куртки бутылку. У Ирины посреди стола красовался графинчик с настойкой. Разговор за столом крутился вокруг местных новостей. К "сумасшедшей вдове" сегодня зачем-то заглядывал участковый, недавно (неужели Ирина не знает?) алкашей двух зарезали - они бутылки возле палатки принимали. Он и она. Сожители.

- Вот как судьба настигла, - горько проговорил Вася.

- Кому они помешали? - с недоумением подхватил психиатр.

Ирина их вспомнила - женщина худая неопределенных лет и он явно моложе кудрявый, разбитной.

- Вот, Ирина Викентьевна, я и говорю, не доводит она, проклятая, Вася щелкнул по бутылке, - до добра, тех кто, от нее должен бы держаться подальше (так на роду написано), а он к ней липнет.

Психиатр задумчиво прибавил:

- Вот и с женщинами так же, - вот не для тебя она, не судьба с ней, а тянет, тянет к ней...

- Ты же специалист, Евгенич, неужели и с тобой бывает так? - с любопытством спросил Вася.

- Было - коротко отрезал психиатр и опрокинул в рот рюмку.

- Помянем убитых - торжественно сказал Вася.

Все молча подняли рюмки. Ирина слегка отхлебнула, гости ее выпили до дна. Ирина поднялась, от нее, к счастью, не требовали активного участия в разговоре, их вполне устраивало просто ее присутствие, созданная ей обстановка. Ирина подрезала колбасы, сыра, поставила на стол, присела возле психиатра, вслушалась в их беседу.

- А участковый ко всем пенсионерам заходил, ну к тем, кто дома постоянно. А к тебе вот не догадался зайти - ты бы побольше рассказал, и как на Юлькину квартиру тут претенденты находились и как ее родительских прав лишали, как Сеня ей жизнь на свой лад скрасил...

- Не догадались, да я бы и не рассказал. А тех, кто их порешил, Бог накажет.

Ирина опять поднялась, вышла на кухню варить кофе. "Скоро они уйдут, можно будет приняться за разбор Сашкиных бумаг, очень хочется. Как дико кончилась еще чья-то жизнь, о ней вот Вася теперь с психиатром толкуют. А у психиатра своя какая-то личная драма. Одинок он, только вот собака, но добр - Васю вон тоже приемлет". Ирина варила кофе и смотрела в окно внимание привлекла кучка народа, столпившаяся перед подъездом, что-то они обсуждали, показывали наверх, кто-то наоборот склонялся к... Ну да, там кто-то лежал...

- Вася! Подойди сюда, пожалуйста. Там... - Вася мгновенно очутился рядом с ней.

- Я так и думал! Напугал "мент" старушку!

- Вася, неужели это вдова?

- Ирина Викентьевна! - с досадой сказал слегка нетрезвый Вася, - Вы ж сами уже увидели, что ж спрашивать...

Психиатр сдержанно поблагодарил за угощение и вышел вслед за сорвавшимся с места Васей. "А мне надо туда идти?" - сама себя спросила Ирина, стоя перед оставленным столом. Опять потянуло к окну - там уже стояла "Скорая ", рядом суетился милиционер. "Бросилась со страха или от отчаянья со своего второго этажа. Бедная - в конце жизни ревновала, мучилась от непроработанных обид. Зависима была - вот от таких, как эта, утренняя, неряха. "Скорая" отъехала. Милиционер что-то расспрашивал толпящихся старушек. В дверь позвонили, вернулся Вася.

- Ирина Викентьевна! Можно я допью, тут у вас осталось маленько? Помянем бабушку. Хоть и сумасшедшая была и ведьма, может быть, а все же кошек любила. Да и просто так - жалко.

"Сплошные прощанья да поминки" - подумала Ирина. Выпили молча.

- Она, Ирина Викентьевна, из окна выбросилась. И не высоко вроде, а сразу. Но это и лучше. "Мент" вон прискакал, да, в общем, его тоже судить работа у него такая. Только еще больше себе огреб приключений на свою, прошу прощения, жопу.

- Да, - согласилась Ирина, - убийство да самоубийство - многовато...

Вася допил все до капельки, начал покачиваться, клевать носом, что-то пробормотал и практически на "автопилоте" убрался к себе. Ирина его не гнала, не торопила - знала, что так и будет. С облегчением заперла за хмельным, но мирным Васей дверь, послонялась по комнате. Надо бы убрать со стола, но вдруг навалилась смертельная, свинцовая усталость. Поздняя весна - темнеет уже не рано и времени еще не очень много, а Ирина едва доползла до постели, выдернула телефонный шнур: "Спать, скорее" и провалилась в небытие. Разбудил ее пронзительный звонок в дверь. Ничего еще не поняв, она подскочила к двери и распахнула ее - там мертвецки пьяный раскачивался Вася. Ирина, проснувшись, отступила к ванной, сдернула с крючка халат, накинула, вновь приблизилась к двери. Вася смотрел на нее бессмысленными глазами. Ирина впервые за все время общения с Васей почувствовала легкий укол: опасность.

- Что, Вася?

Как можно спокойнее спросила она. Он no-прежнему молча раскачивался, потом вдруг протянул руку к висевшему на стене светильнику, с силой дернул его, Свет погас. Позади темнота - в комнате, впереди тусклый свет подъездной лампочки. "Вот попала, - подумала, уже чуть паникуя, Ирина, главное, не угадаешь, что у него в голове, чего он сейчас хочет, что ему сейчас мерещится". Ирина решила стоять не двигаться. Вася со злобным хрипом - "Ах ты", - кулаком въехал, к счастью, в пустоту, потому что Ирина, мгновенно среагировав, присела. На ногах он не удержался и грохнулся на пол. Ирина же проскочив под его рукой, выскочила на площадку. Дверь в Васину квартиру была открыта, Ирина рефлекторно прикрыла ее и побежала на второй этаж к психиатру. Страха не было, но трясло, нервы были напряжены. "Эх, Вася. Все же догнала горячка". На ее настойчивый звонок открыл, кутаясь в одеяло, сонный, но практически трезвый психиатр.

- Что у вас стряслось?

- Там Вася. Он, по моему, не в себе. Позвонил ко мне в дверь, но меня не узнает, по моему, кого-то перед собой видел - ненавистного, хотел ударить. Теперь на полу у меня в коридоре.

Психиатр кивнул...

- Зайдите.

Ирина, осознавая всю дикость ситуации: ночь, она в халате, встрепанная, психиатр в одеяле, безумный Вася, робко вошла в переднюю. Квартирка, как у нее, как у Васи - маломерка, для одинокого человека.

- Подождите секунду, я оденусь.

Ирина стояла у входной двери, слева, как и у нее в квартире на стене светильник, только однорожковый старомодный, каких-нибудь шестидесятых годов, на правой стене овальное небольшое зеркало, такое, скорее, должно бы было принадлежать женщине. Мысли крутились вокруг Васи - что же он, бедный, видел, ведь уж - не в первый раз у него агрессия, "глюки". Болен он, конечно, болен, но ведь так мил, разумен был сегодня за столом. Сердце доброе, ум помрачен.

Вышел одетый, и даже причесанный психиатр. Ирина вдруг задала дурацкий вопрос:

- А где ваша собака?

- Собака в гостях. У моей бывшей жены.

Ирина про себя усмехнулась: ответ исчерпывающий. Вот и собаки в гости ездят, к бывшим, что ж про людей говорить. Они поднимались по лестнице молча. Ирина вдруг всполошилась.

- Может, его жене сообщить?

Психиатр тоже остановился.

- А какой смысл будить еще одного человека, да и заставлять нервничать. С Васей, я думаю, она уже свое все прошла. Сами разберемся, нам-то с вами он приятель - это проще, да и надежнее в данном случае: у нас ни амбиций, ни претензий. Разберемся.

Ирине стало чуть стыдно за свои дурацкие неуместные вопросы и предложения. "Он разумнее, чем я, адекватнее. Но с другой стороны, не ему же хотели по морде въехать. Ладно, действительно, сейчас разберемся". Они подошли к Ирининой квартире. Вася лежал, делал какие-то судорожные движения руками, будто от кого-то отмахивался, пытаясь слегка приподняться. Психиатр перевернул его на спину. Глаза полуприкрыты, губы шевелятся, будто он облизывается. Ирина шепотом спросила.

- Может быть, ему воды попробовать дать?

Психиатр кивнул. Ирина тихонько прошла мимо Васи на кухню, налила воды. Психиатр начал его осторожно поить. Вася вдруг опять обрел силы начал размахивать руками, неразборчиво, но возбужденно бормотать, воду он разлил.

- Придется вызывать "Скорую", чем-то он явно отравился. Это не тот случай, что проспится к утру, опохмелится и опять готов жизнь волочь, кажется, надорвался.

Ирина послушно пошла к телефону. За окном уже начинало светать. Под Васю подложили Иринин плед, накрыли его сверху меховой курткой - видно было, что его знобит. Пока ехала "Скорая", они сидели на крохотной Ирининой кухне, курили. Говорить было не о чем. Сказывалась недоспанная ночь, стресс. Ирина подавляла судорожную зевоту: "Что же я бесчувственная такая хочу только рухнуть в постель и спать? Ничего не чувствую", констатировала как-то тупо Ирина. Психиатр смотрел куда-то в пространстве, иногда потирал висок. Ирина сделала над собой усилие и спросила.

- Голова болит? Дать анальгина?

- Нет, не поможет. Вот если "звездочка" есть...

Ирина, не сходя с места, сунула руку в ящик стола, где была аптечка и нащупала там коробочку круглую.

- Вот.

- Спасибо.

Разнесся сильный резкий запах - психиатр смазал краешки ноздрей, виски и протянул баночку Ирине. Тут раздался звонок - приехала "Скорая". Усталый коренастый немолодой врач осмотрел Васю, выслушал сбивчивый рассказ Ирины и попросил телефон. Ирина дала аппарат. Он связался с больницей, послал санитара за носилками. Ирина вдруг обрела способность и чувствовать, и соображать. Навернулись слезы - Васю стало безумно жаль, она кинулась к сумочке.

- Доктор, возьмите, пожалуйста, пусть его там получше... - она не справилась со слезами. Врач спокойно принял у нее из рук сотню.

- Выпейте валерьянки сами-то, вам успокоиться нужно. А с ним уж - как Бог даст, я - то пригляжу, конечно.