- К тебе - также тихо и задыхаясь ответила она, - у тебя никого?

- Никого. Бабка здесь. А как твой предок?

- Сейчас... Пап, я с Вадиком в кафе, ладно? До дома он меня проводит. В 11 буду.

- Отпустил?

- Конечно. У него тут свои интересы - художник этот его конкурент вечный. Не до меня.

И увез я ее птицу белую... И летали мы с ней по-над вечностью. И не решился я ее окольцевать, в клетку посадить. Не полюбил, не полюбил, - но к чувству сему приблизился... Бабка вернулась. Села в передней на козетку, я снял с нее узкие туфли, потер усталые ступни.

- Ну что, нагулялась, Марго?

- Ох, Вадик, детонька, старость не радость, но и не беда! Напусти мне ванну. Как тебе Лилька? Вот ведь безрассудная какая.

Это она о той, в пончо. - Я напущу теплую воду для Марго, я позабочусь о ней, я ей родной. А о той кто? Кто сотрет ей грубую краску с лица, стянет плотные колготки и уберет это гадкое кольцо в шкатулку? Мерзко, если ей придется это делать самой. От презентаций - предохраняться! Любовью ли, сексом ли - заслоняться. Марго я люблю - последнюю мою бабку, Надьку отныне - хочу. Им повезло. Я - хранитель женственности в женщине, призываю всех делать тоже самое - целовать, обувать, разувать - умывать - спать укладывать... Я знаю, что все на что ни взгляни - "глупая шутка". Но у меня впереди пять лет. Итог будет тот же, но пока я им послужу. Купайся в ласке, Марго. Спи блаженно, Надюша. Презентации продолжаются".

Ирина задумчиво отложила листок - даже и не знаешь, что сказать подмечает Таня нечто такое, что и в голову бы другим не пришло. Мальчишка у нее получился... Грусть навевает... И мысль какая - хранить женственность... Тоскует Таня по нежности, это ясно... Андрюша этот... Ну, может туфельки и снимет... Стало как-то вдруг холодно, скучно - слишком давно происходит некое "затыкание дыр" - повышенный интерес к чужим судьбам, к Сашкиной, например, отвлечение от себя. Ирина поняла - опасность опять приближается депрессия. Не позволять! Работать, быстрее работать. Ведь нет же все равно того, о ком стоит думать всерьез - остальные, ну их! Ирина загнала себя за работу, отключила телефон - от соблазнов. Писала медленно, нервно. К рассвету закончила, перечитала, осталась недовольна, еще раз на бегу перечитала Танин рассказик и решила срочно позвонить ей на мобильник.

- Доброе утро, Тань, я на минутку, только похвалить, - скороговоркой, услышав вялое Танино "да" выпалила Ирина.

- Ира? А я тут у Павла... У него та-акой запой!

- У Павла?! Ты же с Андреем пошла...

- Ну да, пошла с Андреем, он меня по мобильному, ну, как ты сейчас, вызвонил и... умолил, я с концерта сорвалась. Жалко же его...

- И?

- И сижу вот возле него дура дурой. Представляешь, он тут пописал ночью в стаканчик, на рассвете похмелиться решил, думал пиво и... пригубил и кротко так, представляешь, не матерясь, сказал: "Выплесни, пожалуйста, дружок, это в окно". Я-то решила, что он так "завязывает" и с радостью исполнила, а он потом спокойно так, шепотом объяснил и уснул. Меня сначала вывернуло, а потом я плакать начала, а теперь его жалко стало. Вот спит жалкий такой, а я сижу. Дура я?

- Не зна-аю, - протянула Ирина, - я, Тань, и не знаю, что сказать. И долго сидеть будешь?

- А вот как пойму, что мне делать, так и уйду - дверь-то открыта, но я пока не знаю. Ты мне еще раз позвони, ладно? Спасибо, что не забываешь, Таня всхлипнула.

- Да что ты, Тань, я же твой рассказик звоню похвалить - так мне понравился! Держись, справишься, тебе же на все чувства юмора хватало и сейчас не теряй, я позвоню.

Ирина повесила трубку расстроенная - Татьяна, видимо, больна. Это какой-то паралич воли. Этот Павел дергает ее за ниточки и она бежит от Андрея с косичкой, который в свою очередь в воскресение сбежал к ней от семьи. А у нее проблемы с Гришей - грозит армия. Бедная, бедная Таня, надо будет посоветоваться с умной Галей. В дверь позвонили: "Вася, конечно", подумала Ирина и побежала к двери с расческой в руках. Там была почтальонша: "Вам извещение на бандероль, распишитесь". Ирина взяла у нее из рук бумажку, расписалась. Почтальонша с привычным любопытством заглянула в комнату и почему-то, поджав недовольно губы, ушла не попрощавшись. Ирина вспомнила: "денежку ей дать за хлопоты", открыла дверь и окликнула медленно спускающуюся по лестнице тетку.

- Ой, я задумалась, пожалуйста, это вам - Ирина смущенно протянула десятку.

- Ой, ну что вы, что вы, - довольно проворковала почтальонша - это же моя работа.

Ирина не слушала, она уже звонила в дверь Васи. Вася стоял за дверью готовый к выходу.

- Ирина Викентьевна! А я как раз к вам собирался.

- Здравствуя, Вася, ты хорошо выглядишь. Пойдем ко мне, я дам тебе конверт и расскажу, куда ехать". Ирина отправила Васю, очень гордого тем, что он опять в милости и еще раз рассмотрела бумажку с почты. Утром работают, можно получить. Все же интересно. В редакцию после обеда, телефон включала зря - позвонила Тане, только расстроилась - никому пока больше звонить не буду. Вернусь, позвоню Гале, узнаю, как у нее с юристом и посоветуюсь насчет Тани, а пока отдам дань любопытству.

Ирина весело шла к почте, перед ней медленно брела "сумасшедшая вдова". Ирина попыталась обогнать ее, но та, заметив, что рядом кто-то, окликнула.

- Деточка, вы не проводите меня в сберкассу?

Она меня не узнала, - подумала Ирина, - отчего бы не проводить старушку?

- Конечно, с удовольствием.

Дама взяла Ирину под руку и засеменила с ней рядом.

- С тех пор, как умер мой муж, (он был известный психиатр) я так не люблю женщин, но к вам я почувствовала доверие, вы доведете меня до сберкассы и заполните квитанции, я уверена. А вы любите кошек? Я обожаю. Насколько же они честнее людей - ни один кот не обещает кошке верности, неправда ли? И все у них чисто-чисто, по животному чисто. А мужчины - это такая гадость, особенно старые. Вы согласны?

Вдова бормотала, а Ирина искоса поглядывала на нее и видела неаккуратно накрашенный блеклый глаз, волоски над бледной губой.

Бедная одинокая кошатница, потерявшая ориентиры, обиженная. Они вошли в сберкассу, тут к старухе кинулась какая-то кругленькая женщина неопределенных лет с небрежно заколотыми пегими волосами.

- Что же вы меня предали, душенька. Я все звоню-звоню, чтобы вас проводить, а вы вот с кем...

Она почти вырвала старуху из-под Ирининой руки, развернула к себе и что-то ей шепча, увлекла к одному из окошек. Ирина пожала плечами, вздохнула с облегчением и вышла из сберкассы. Почта, к счастью, рядом. "Вот ведь какая ревнивая!" - подумала о неопрятной женщине Ирина, стоя в очереди к окошку. Наконец, она протянула извещение, дала паспорт, ей выдали большую картонную коробку, Ирина расписалась. Здесь же на почте заглянула под крышку - от кого? Боже мой, от Шуры! Шура - третий персонаж той пресловутой повести "Роман с пистолетом". Ирина не видела его много лет с той самой последней читки у француженок-слависток, где Шура вдруг неожиданно возмутился и, брызгая слюной, начал орать на Игоря Порева.

- Мне надоел этот пасквиль, эти сплетни! Что ты собрал в кучу знакомых, наделил сомнительными свойствами и пустил в мир! Меня вот вообще под своим именем. Кому нужна дуэльная трагедия! Да ладно бы об этом написал - а так неизвестно о чем: чуть-чуть правды, чуть-чуть вымысла. Я частное лицо, живой человек! На фиг мне ваша халявная жратва и выпивка!

Хлопнув дверью, ушел и исчез с горизонта. Что его взбесило, Ирина не поняла тогда. Сейчас она, вспоминая тот вечер, решила, что и у Саши, и у нее была страсть к игре, к интриге, им Мякшев и Тоня не были противопоказаны. А "положительный" Шура и был "положительным" Шурой - ему претило раз за разом отражаться в чужих зеркалах неизменным. Просто надоело. А Игорь был простодушен - он приглашал всех персонажей на читки из альтруистических соображений: кормили-поили. Не хочешь, не заявляй о себе, как о персонаже. Слушателей интересовал сам сюжет - тогда это было ново, свежо. Шуру за язык не тянули, он сам, бывало, представлялся так: "Я Шура, спаситель Тони". Ему любезно улыбались, но интерес вызывала она Ирина-Тонечка. Алексей (Сергей) в их гулянках не участвовал - "не нашего круга" говорил сноб Игорь. Еще было далеко до Золотухи с Хотиненко, их "Макаров" еще, наверное, не зародился у них в голове. Слушали тогда с восторгом. Француженки тогда на магнитофон записали, и другие тоже записывали. Кто-то вроде хотел издать... И вот объявился Шура. Конечно же, это связано с Сашиной смертью. Опять он объединяет всех. Как тогда... Ирина развернула записку. "Здравствуй, вечная Тонечка... "пока мир стоит...", ты Тонечкой до старости и останешься..." Ирина на минутку отложила листок "до старости... А если я не хочу? Я же ищу тропинку к "помощницам". Но откуда об этом знать абсолютно постороннему Шуре!" Ирина вернулась к чтению: "По случайности свела меня судьба с близкими тебе особами. Порассказали. Но я - твой благожелатель... Итак, Ирина, Александра больше нет с нами. Жаль. Царство Небесное! Огромное количество его бумажек скопилось у меня: и дневники конца 70-х, и кое-что более позднее. В 80-90 мы видались. По какому-то промыслу, покидая мой дом, заметь, всегда тайно, он оставлял груду бумаг. А я хранил. Не читал, каюсь, не читал, но хранил. Передаю все тебе. Думаю, решишь, что с этим делать. Может, частично опубликуешь. Нам с тобой, я думаю, следует повидаться. Номер моего мобильного 8... Звони. Твой Шура Звероухов". Ирина вышла с довольно тяжелой коробкой на улицу, уселась на скамейку, закурила. Вспомнила длинное довольно унылое Шурино лицо, очки. Когда-то они вместе учились. Саша постарше, а она, Игорь и Шура ровесники. Филологи - книгочеи, болтуны, тогда они все хотели чего-то достичь... А теперь? Саши, самого яркого, нет на свете. Всю жизнь проскитался, а все роман хотел написать... Игорь - в Израиле. Она - Ирина -Тонечка - уж какая есть... У Сашки всегда ведь были соучастницы и соучастники. Вот Шура - один из них. Но похоже, он тоже из бывших - "бывших соучастников"... Ирина тащилась потихоньку домой со своей коробкой и опять увидела перед собой знакомую спину - сумасшедшую вдову вела под руку та самая заполошная неряха. Шли они неспешно. Стоптанные туфли сопровождавшей семенили рядом с изящной обувкой старухи. Небрежно прокрашенная голова склонялась к аккуратной седой стрижке вдовы. Та, видимо, продолжала свой вечный монолог о мужчинах, о котах. Ирина обогнала их, немного неприятно было чувствовать сверлящий взгляд старухиной компаньонки, но Ирина ей только посочувствовала - горький хлеб зарабатывает и ускорила шаг... С облегчением поставила коробку в угол. Это потом. Галя, Галя, как там ее юрист? И о Тане поговорить нужно. Ирина разделась сегодня стало по-настоящему жарко, влезла под прохладный душ, как всегда некстати зазвонил телефон. Мокрая, она выскочила, поскользнулась, чуть не упала, подвернула ногу и, прыгая на одной, подбежала к телефону.