— Ну, ты как? — попытался поддержать разговор Калачников. — Что-то я давненько тебя не видел.

— Я ушла с телевидения… уже около двух лет назад, — презрительно скривила Ася свои симпатичные пухленькие губки, словно ее заставили говорить о чем-то неприличном. — А ты что, не знал?

— Конечно, я слышал об этом, но как-то не верилось… И что же, ты совсем нас бросила?!

— Ну, если мне предложат что-то стоящее, то, может быть, я еще вернусь в контору, — заявила она тоном человека, не привыкшего размениваться на мелочи, и величаво добавила: — Сейчас я занялась литературой.

— Чем-чем? — немного суетливо переспросил Петр, решив, что он ослышался.

— Ли-те-ра-турой! — вызывающе подтвердила Ася. — Сегодня вечером, кстати, состоится презентация моей только что изданной книги.

Даже обладая богатым воображением, трудно было представить, что Козловская могла провести за письменным столом больше пяти минут. Полдня в парикмахерской — это да, ночь в модном клубе — безусловно, но не по нескольку же часов изо дня в день за написанием всяких буковок.

— А в каком она жанре? Это женский роман? — приличия ради уточнил Калачников.

— Обижаешь.

— А что?

— Что-то вроде мемуаров.

— В твоем-то цветущем возрасте ты решила взяться за мемуары?! — удивился Петр.

Этот вопрос Козловской, очевидно, задавали чаще всего, и она уже привычно отчиталась:

— Я описала встречи со всеми теми мужиками, которые крутились вокруг меня, когда я вела свою телепрограмму. А их, как ты понимаешь, было предостаточно — и из мира шоу-бизнеса, и из числа высших чиновников. Забавные были эпизодики, и, поверь мне, я не пощадила никого!

Трахнуть эту симпатичную, стройную дурочку хотели, конечно, многие, но вряд ли среди них были лица первой величины — они и Ася существовали в параллельных мирах, на разных планетах. Так что оставалось абсолютно непонятным, чем могли заинтересовать книгоиздателей дешевые, пошлые истории Козловской. Именно об этом в первую очередь подумал Калачников, а вслух он уважительно произнес:

— Любопытно! Как я догадываюсь, это будет оглушительная такая бомбочка! Маленький ядерный взрыв! Ты наживешь себе много влиятельных врагов.

Тут он поймал на себе оценивающий взгляд Аси. Так смотрят на входах в модные клубы всякие ублюдки, осуществляющие фейс-контроль: мол, можно тебя пускать в приличное общество или нет, достаточно у тебя в карманах зелени или ты только притворяешься крутым?

— Кстати, — сказала Козловская, — я приехала сейчас в контору, чтобы лично вручить кое-кому приглашения на презентацию книги. Искала, естественно, и тебя. — Тут Ася достала из сумочки узкий длинный конверт и, зажав его между средним и указательным пальцами, жеманно протянула Петру: — Придешь?

— А куда?

— Презентация пройдет в одном из ресторанов отеля «Мариотт».

— Это на Тверской?

— Нет, в другом «Мариотте», в том, что на Петровке — напротив Петровского пассажа. Начало в семь вечера. Впрочем, в приглашении все написано. Там будет очень много достойных людей и неплохой ужин. Так ты придешь? — Теперь вопрос прозвучал почти униженно.

— Обязательно! — заверил ее Петр. — Очень любопытно посмотреть, что ты там соорудила.

— Ну, тогда буду ждать тебя. Пока…

Когда Козловская исчезла из поля зрения, Калачников заглянул в только что полученный конверт — он был не запечатан. Внутри оказалась открытка из дорогой мелованной бумаги с золотым тиснением. Без преувеличения ее можно было назвать образцом полиграфического искусства, и весь тираж приглашений наверняка обошелся в копеечку. Невольно возникал вопрос: как все эти солидные расходы можно окупить? Не за счет же издания какой-то дрянной книжонки?

И еще Калачников подумал, что Козловская явно соврала, когда сказала, что изначально хотела видеть на презентации и его. В таком случае она вручила бы ему приглашение сразу, а не в конце их разговора, да и вообще такие вещи не делаются в последний день, на бегу, — ведь люди уже могут что-то наметить на вечер, и потом менять эти планы бывает сложно. Скорее всего ей не удалось затащить на свое мероприятие каких-то важных и нужных персон, которых она заранее намеревалась привлечь, и, попав в цейтнот, Ася начала раздавать приглашения первым встречным — не пропадать же добру. В конце концов, за аренду ресторана и ужин наверняка надо было заплатить заранее, и денег назад никто не вернет.

Будь Калачников сейчас на коне, он бы оскорбился и выбросил приглашение, но в его нынешнем положении перебирать харчами, привередничать было бы глупо. А вдруг и в самом деле на презентации книги соберется приличная компания, туда заглянут телевизионщики, да еще и кто-нибудь возьмет у него интервью. Все-таки Козловская прежде гремела в молодежной среде, и сюжет о ней вполне могут пропустить в новостях, ну хотя бы на второстепенных каналах.

…Полное название отеля на Петровке было «Мариотт Рояль Аврора». Приехав сюда к семи, Калачников сразу за вращающейся дверью увидел табличку со стрелкой, указывавшей, где будет проходить презентация книги. Подсказал дорогу и топтавшийся в холле улыбчивый малый в униформе и в фуражке с лаковым козырьком.

В ресторане на втором этаже было уже довольно многолюдно. Прибывавших гостей встречала на входе сама Козловская и двое каких-то мужиков. Один выглядел так себе — неряшливая бородка, мощные очки и дешевый, помятый костюм. Другой же был холеным, упитанным, и один только его галстук стоил больше, чем вся одежда бородатого.

Козловская познакомила Калачникова со своими спутниками. Человек с неопрятной бородкой оказался директором небольшого, малоизвестного издательства, в котором как раз и вышла презентуемая книга. Ну а упитанного мужчину Ася многозначительно назвала своим «очень близким другом и главным спонсором проекта».

От такого представления «очень близкий друг» счастливо зарделся, засучил руками и ногами. И вообще, он так плотоядно смотрел на Асю весь вечер, что все вопросы относительно того, какому же идиоту взбрело в голову издавать книгу Козловской, на какие шиши устроена презентация в дорогом ресторане, кто заплатил за изысканный ужин и за роскошные, тисненные золотом приглашения, отпадали сами собой.

Как и подозревал Калачников, публика в ресторане собралась средненькая. Он узнал лишь пару телевизионщиков — бывших коллег Аси, депутата Госдумы, довольно часто мелькавшего в теленовостях, актера из Вахтанговского театра и непонятно как затесавшегося сюда известного публициста, писавшего много и, кажется, во все издания сразу, включая интернетовские. Заполучить этого человека на свою презентацию было самой большой удачей для Козловской: одно его слово стоило больше, чем десяток литературных рецензий и телевизионных сюжетов. Остальной же народец вообще не заслуживал того, чтобы сосредотачиваться на нем.

Поначалу все толклись в центре ресторана. По левую сторону от входа вдоль стены были выставлены закуски, по правую — располагался бар, а в глубине зала установили большой стол, на котором громоздились внушительные стопки презентуемой книги. Но к этому источнику народ припадать не спешил, налегая пока на спиртное.

Петр тоже сначала отметился в баре и лишь затем со стаканом виски в руке наведался к столу с книгами и полистал одну из них. Почти каждый второй абзац крупно напечатанного текста начинался с личного местоимения первого лица единственного числа, а именно — с «Я». Например: «Я заметила, что еще до начала интервью он гипнотизировал меня взглядом, а после съемок он увел меня в коридор и предложил поехать с ним на неделю в Ниццу, в любое удобное для меня время. Я была просто шокирована этим откровенным предложением». Или: «Я согласилась сесть в его „роллс-ройс“, думая, что он собирается поговорить со мной о делах. Но когда он сделал знак, чтобы водитель вышел, и когда он положил руку на мое колено, я дала ему пощечину! Очевидно, в моих глазах было что-то такое, что больше с гнусными предложениями он ко мне не лез, а на следующий день я получила от него огромный букет алых роз с извинительной запиской».

Ясно было, что эта книга о себе, любимой, а все остальные ее персонажи служили лишь массовкой, фоном, подчеркивавшим достоинства главной героини: ее исключительность, находчивость, остроумие, ну и, естественно, красоту. Очевидно, сотрудники издательства, с лихвой компенсировав все свои расходы за счет щедрого спонсора, даже не позаботились о том, чтобы хорошо отредактировать текст, привести его в приличный вид, убрать всякие несуразности, замаскировать похвальбу.

Положив на место увесистый фолиант, Калачников пошел по залу ресторана, присоединяясь то к одной группке приглашенных, то к другой. Как ни странно, о книге Козловской никто даже не вспоминал, а почти все разговоры были о политике: ругали американцев, снисходительно оценивали умственные способности собственного правительства, подсмеивались над последними решениями Госдумы — одним словом, велся обычный либеральный саркастический треп, единственно допустимый в приличном обществе.

Наконец началась и сама презентация. Козловская пространно и очень эмоционально поблагодарила присутствующих за то, что они пришли на это мероприятие и «разделили с ней радость появления ее первенца». Затем слово передали издателю, в бороде которого успела появиться капля майонеза — видимо, уже закусывал. Издатель о книге ничего не сказал, но долго распространялся «о счастливом случае, который свел его с госпожой Козловской». Понятно, такая синекура, как и лотерейный выигрыш, выпадает не часто и не всем.

Ну и последним выступил какой-то критик. Он тоже не касался содержания представляемого произведения, а упирал на то, что «родился еще один литературный талант», что «на нашем литературном небосклоне зажглась еще одна яркая звездочка». Завершилась же официальная часть презентации тем, что все выстроились в очередь и Ася вручила каждому из присутствующих по своей книге, предварительно размашисто расписавшись на развороте.