Расставшись с очередным мальчиком и переживая драматичную любовь всей жизни, Иванова попыталась напиться таблеток и вскрыть вены, но не смогла - струсила в последний момент, позвонив Березиной и сообщив, что решила уйти из жизни. Так вот просто: «Я тебя люблю. Ты самый близкий для меня человек. Прости. Пока».

      А Березина пережила адские часы страха, когда пыталась звонить, но никто не открывал дверь, не брал телефон. Тогда она впервые привлекла соседей. Начала выбивать дверь плечом. Соседи отказывались ломать дверь. Смотрели на неё, как на сумасшедшую. Пытались образумить, пряча неловкость и страх, уверяя, что это могло быть шуткой. Мало ли как подростки развлекаются...

      А Маринка впервые в жизни поняла, как важно иметь контакты родителей своих подруг. Потому что она не знала, кому звонить. Не было в её жизни ни одного человека, которому она могла позвонить, привлечь на помощь. Равнодушные, рациональные взрослые отворачивались, не желая лезть не в своё дело, пытаясь найти и придумать всему умное объяснение. А в это время за дверью, возможно, умирал человек.

      Березина сломала ключицу. В какой-то момент не осталось ничего другого, просто цель – открыть дверь. Она не догадалась позвонить в милицию, хотя, наверное, если бы попыталась объяснить, скорее всего, получила бы помощь, а не отказ. И ещё в тот момент Березина очень чётко знала, что если Иванова солгала, хотя Маринка всё на свете бы отдала, чтобы она солгала – их дружбе наступит конец.


      Скорая приехала неожиданно быстро. Врачи просто не могли поверить, что хрупкая девчонка в одиночку смогла высадить из косяка здоровенную металлическую дверь, но, видимо, в состоянии стресса способности человеческого организма и правда обладают феноменальной силой.

      Одна из соседок согласилась посидеть в квартире Ивановых. Довольно быстро удалось вызвонить родителей. Плачущая Маринка напросилась следом в машину, объясняя, что она не будет мешать. Не сразу один из медиков заметил, что плечо и рука девчонки неестественно торчат в сторону, а сама она белая как мел. Березина не ощущала боли. В тот момент всё, о чём она могла думать, чтобы Иванова - «тупая дура, каза, ненавижу, ненавижу, тебя дура, блядь» - осталась жива.

      Иванову откачали. Два дня в реанимации врачи боролись за Ленкину жизнь, промывая организм и запихивая трубки, куда только можно. Обращались с ней с равнодушной брезгливостью, как с куском дерьма и, приходя в сознание, Иванова, по её словам, ощущала себя именно дерьмом, которое иного обращения и не заслуживало.


      Переосмысление случилось мгновенно. Как потом рассказывала Ленка, всё было отвратительно, мерзко и страшно, и если бы она ещё раз изобрела способ покончить с собой, то явно никогда бы не выбрала такой дурацкий. Собственно, ей больше не приходило в голову убивать себя никакими способами. Любовь как рукой отрезало. По мнению Ивановой, ни одна любовь не стоила жизни. Но видимо шок и потрясение оказались сильными, хотя сама Ленка втирала, что она побывала за гранью и увидела святящееся существо.

      Это существо имело лицо и голос Маринки и обзывало её пизданутой сукой. А Иванова поняла, что бог приходит именно так: он не всегда отзывается, но слышит и посылает особенных людей. Жить хорошо. Все проблемы остались в прошлом - надуманными, тупыми. А здесь, в этой жизни, у неё были близкие люди, семья, друзья, которых она любила, и заставила о себе беспокоиться. Отдельной строкой стояла личный ангел-камикадзе Березина. Маринка обещала её придушить, когда подруга оклемается, а её сломанное божье крылышко заживёт.

      Возможно, это послужило неким переходным толчком. После всей этой истории Иванова сильно изменилась, повзрослела и взялась за ум. Более того, она пришла к выводу, что пользовалась Маринкой, её дружбой, но никогда не пыталась ничего сделать или как-то помочь взамен.

      Березина только пальцем у виска покрутила, посоветовав Ивановой подлечить крышу, а то она походу сильно у неё повредилась от кислородного голодания. Может и повредилась, Маринка иногда просто боялась сообщать Ленке о каких-то своих неурядицах, потому что Иванова, бросая любые свои дела, могла примчаться на помощь.


      Родители Ленки на Березину смотрели как на икону. Мать, Анастасия Григорьевна, плакала и благодарила, уверяя, что Березина спасла их дочку с того света, и она для них теперь как вторая дочь. Не успей она вовремя, не приди, не выбей проклятую дверь - неизвестно, чем всё могло закончиться.

      У Маринка был другой ответ. Страшный ответ. Не позвони ей Ленка в ту ночь, если бы она ей не позвонила... вот тогда всё могло бы закончится по-другому. Ангелов не существует, и чудес не бывает. Иногда всё, что необходимо для чуда - несколько грамм доверия – чистейший кокаин.

      Березина знала цену и боялась подсесть на иглу. Бесчисленные приходящее-уходящие «папочки», разрушенные обещания любить, выставленные на полочке забытые игрушки «от дяди Жени, от дяди Васи, от дяди Пети...» А дети верят. Верят всему. Быстро привыкают, привязываются. Любят весь мир, готовы открываться навстречу, и всё, что просят взамен - совсем немного: быть любимыми, не предавать доверия, не уходить, выбрасывая сердце на помойку надоевшим котёнком, сломанной игрушкой... Любовь - это ведь не за кефиром в магазин сходить.


      Интересно бывает ли любовь в жизни упырей? Малолетний долбоёб с дыркой заместо мозга.

      - Мама, наверное, в детстве роняла часто? - ехидно интересовалась Березина, пытаясь выяснить откуда берутся дауны.

      - А твой папаша, наверное, тебя башкой об стенку стучал? – немедленно отзывался упырь.

      Бурение стенки прекращалось, вызывая у Березиной странное подозрение, что уебан дома один и делает ремонт исключительно сам. Или просто делает всё, чтобы позлить Березину, – немедленно решала Маринка и, собственно, не так сильно и ошибалась. Музыка и сверло работали друг с другом в паре. По ночам их заменял телевизор или ноут, на котором упырь имел привычку смотреть кино или мультики, расположившись на постели. Учитывая, что его грёбаный диван - или как там именовалось упыриное ложе - располагался впритык к стене, Маринка становилась соучастником абсолютно всего, что происходило в упырином логове.

      Березина не выдержала. Начала отпрашиваться на работу в ночь, и Нина Петровна, подивившись странной просьбе, ставила девушку на дополнительные смены. Впрочем, днём отсыпаться не было ни малейшей возможности. Создавалось впечатление, что упырь не гуляет: сидит дома целыми днями напролёт, и единственной целью и смыслом жизни для него является доставать и изводить Березину. Если поначалу они худо-бедно общались - любопытство брало верх - то сейчас общение свелось преимущественно к одному:

      - Уёбок недоделанный! - орала Маринка, только что ядом не плевалась.

      - Пизда! - стенка отличилась лаконичной краткостью.


      После их ссор нередко врубалась музыка. Агрессивная, злая, с явным мрачным подтекстом. Чувствовалось - настроение у хозяина депрессивное, не менее депрессивное, чем у Березиной. Ха, ещё бы! Что посеешь, то и пожнёшь. Сам, между прочим, не хотел идти на компромисс.

      Однако затянувшаяся война оставляла на Маринке куда больше следов, чем на её неведомом противнике. Девушка осунулась, похудела. По утрам приходилось замазывать синяки консилером, чтобы не распугать клиентов. Нина Петровна была недовольна, начала придираться и делать замечания, чего раньше никогда не случалось.

      Мебельный заказ, как назло, задерживали, обещая, что привезут через неделю. Груз никак не получается растаможить. Знала Маринка эту «таможню», называемую долбоёбством. Вот только сделать ничего не могла. Сама под договором подписывалась, а между тем, читать надо было, что обозначают эти особые обстоятельства.

      Матрас от шума не спасал. Спать в гостиной на полу оказалось хуже, чем в собственной спальне: слышимость прибавляла акустика. Приходилось терпеть и ждать. Тоненькая нить до предела натянутых нервов готовилась дзенькнуть в любой момент. Маринка обзавелась глицинчиком и начала принимать потихоньку по нескольку таблеточек в день. Лекарство от стресса оказалось совершенно беспонтовым.

      - Да-а-а... – сочувственно протянула Ленка в момент очередного телефонного зависания. От слуха подруги не укрылось происходящее. Да и Маринка постоянно жаловалась, – С этим надо что-то делать.

      - Что тут сделаешь?


      Для разговора Березиной пришлось перебраться на кухню. Девушка закурила, забравшись с ногами на табуретку. Налила кофе, закинув дольку лимона и ломтик имбиря - вкус для неподготовленного человека представлялся отвратным, но Маришке нравилось. Она вообще любила всё нестандартное и, по мнению Ленки, временами была эксцентричной на всю голову. Метит в зав. отдела, а сама до работы на роликах добирается - казус, ни в какие рамки не влезающий.

      Руководитель должен и обязан иметь соответствующий имидж. Что это за начальница в джинсах и футболке? Концептуально Березина была с ней согласна, но чисто концептуально. К тому же переодеваться в подсобке ничто не мешало.

      - Может, с родителями его поговорить? - предложила Ленка самое разумное.

      - Пробовала - бесполезно. У него предки такие же больные на всю голову.

      Маринка жалостливо вздохнула, рассматривая собственное отражение в зеркале на кухне. Отражение хозяйку не радовало. Острые лопатки в розовой майке торчали как горбы у верблюда, а светлый пушистый хвост – Березина гордилась своими волосами, от природы вьющимися естественными локонами - больше напоминал унылую мочалку. Да и сама обладательница выглядела не аппетитной девушкой, а скорее тощей шваброй с фиолетовыми полукружьями глаз - накрасить губы алым и сама за вампиршу сойдёт. Поставить рядом упыря и шикарная, блядь, получится парочка.