Сан Тери - Сосед

      - Кострик, откуда у тебя ключи?!!

      - Догадайся, кому я замок менял. Думала просто так? Наиивнаяяя... – упырь, оглянувшись по сторонам, решительно потащил жертву в направлении спальни, – Бесплатный сыр, малыш, бывает в мышеловке! - объявил, бережно приземляя добычу на кровать и, щёлкнув по носу, принялся пеленать в покрывало, ловко придерживая брыкающиеся конечности. Сбросил на пол учебные принадлежности. Пронзительный визг достиг верхних децибел, сливаясь в одно невнятное:

      - Дуракидиотпуститычтотвориииииишьдебил?!! - Маринка пыталась извернуться и стукнуть, но это было, как лавину таранить.

      - Наказание! - с самым страшным лицом объявил Кир, легко превращая барахтанье в трепыхание. Спеленал, запаковал в плотный свёрток и, подхватив извивающуюся гусеницу, пересадил к себе на колени, не забыв впрочем демонстративно похлопать в районе попы, - Ну чё, тёть, час расплаты... Хм, что бы сделать?

      - Пусти, упырь!

      - Ах, упырь... – Кир, маниакально оглянувшись, нашёл красный фломик и, сняв колпачок, с ласковой улыбкой психопата примерился к чужому лицу.

      - Не смей! Не вздумай... аааааа! - не зная плакать, боятся, беситься, продолжать орать или начинать ржать, провыла Березина, отчаянно мотая головой. Но сука Костриков и не подумал остановиться, требуя, чтобы она не дёргалась. Искусство требует жертв. Он, может, всегда мечтал стяжать славу Малевича.

      - ААААААААААА! Ненавижу, гад, скотина!!! Я на тебя заяву напишу! - чуть не плача, пригрозила Березина.

      - Конечно, напишешь, солнышко, – упырь с наигранным умилением чмокнул в лобик и выбросил фломик, - Потом, – добил коварным соблазнительным шёпотом, сделав паузу на манер Калягина из кинофильма «Здравствуйте, я ваша тётя».

      Березина очень-очень, изо всех сил пыталась не дрогнуть, устоять... перед ним. Его запахом, дыханием близких губ. Обволакивающей тёплой энергетикой. Кир с лёгким мурлыканьем потёрся об неё носом, напоминая довольного кота, не забывающего перечислять свои преступления «а Васька слушает, да ест»:

      - Проникновение в чужую собственность, нападение на хозяйку квартиры, пятикратное изнасилование...

      - Какое изнасилование? - икнув, спросила Березина.

      - Пятикратное! - веско пояснил упырь и убедительно заверил, – Будет!

      - Маловато будет! - Березина сама не знала, какой чёрт её постоянно тянет за язык. Нет, вот сидела бы смирно, строила жалобные глазки, молчала в тряпочку. Фантазия упыря богатая, одной надписью не ограничится.

      - Малыш... - взгляд Кира разрезал на части и резал сам себя: бесконечные ломтики нежности, острой тоски, собачьей грусти, – Эх, Малыш, Малыш...

      Кир наклонился и поцеловал. В клочья разрывая жалкую бумажку подписанного Березиной приговора. Застыл, плавя губами, не желая отлепляться. Словно воду пил маленькими короткими глотками. И непонятно, кто из них пытался напиться больше в этот момент. Трусливо не желающий раскрываться клювик Маринки или Кирькин нежный рот, ласкающий с бережной осторожностью, плавающий на поверхности лотлинем дыхания в безнадёжной попытке найти глубину любви.

      Поцелуй - соединение пульсирующих сердец в жадном соприкосновении губ. Словно что-то внутри раскрылось навстречу и смешалось, а поверхность не могла отразить и десятой части того, что оба почувствовали в этот момент. Исчезающая, тающая сладкой ватой ласка, от которой оба не могли отказаться, и продлить не могли. Хотели, а не могли.

      - Как же так? - хрипло шепнул Кир, поведав тайну, желая надышать ответ в ухо.

      Он заставил себя оторваться первым, и сидел так, успокаивая дыхание, не в состоянии выпрямиться и разрушить, а Маринка плыла в нём, как в уютной лодочке, и могла плыть до бесконечности. Сознание окутывало маревом покоя, а руки Кира служили парусами, заполненными ветром, и в какую бы сторону он не потянул, белобрысая сука-душа летела за ним. Кир обнял крепко-крепко. Сжал, прижав к себе, и не смеялся, не шутил, потому что рулевому было чертовски паскудно и обидно.

      - Что с нами происходит? - спросил он, - Я не понимаю, Марин, - как ребёнок, у которого отобрали игрушку, наказали несправедливо и нечестно.

      - Киря...

      - Разве можно с такими вещами стебаться... и шутить? - тихо прогудел Кир, напоминая большой грустный домик, трансформаторную будку под дождём. Выпрямился, нежно обводя ладонью контур Маринкиного лица, любовно убирая растрёпанные прядки, – Малыш... это ведь... уёбищно...

      - Кир, я не стебусь! - Маринке остро захотелось зареветь.

      - Как тогда всё это понимать? – Кир всматривался в её лицо, искал ответы, но не находил. Оттого и сидел безрадостный, утратив даже тень юмора.

      - Не знаю.

      - А кто знает? Ты сказала, что мы - ошибка. Мы ошибка?

      Маринка замотала головой, не зная, что делать. Снова начинать плакать?

      - Ебанутая какая-то у нас с тобой математика получается, Березина, - с тоской протянул парень, взлохмачивая волосы, – Меня к тебе тянет, тебя ко мне тянет. Всё вроде очевидно и логично, а на выходе... хуй. Какая переменная здесь отсутствует... или, наоборот, присутствует? - он глянул остро и сделался угрюм, очевидно, уцепившись за собственные выводы.

      – Кирилл... просто не могу я с тобой встречаться, понимаешь? - зря Березина призналась. Лучше бы промолчала.

      - Да как скажешь, Марин. Наше дело предложить... - Кир пожал плечами и плавно перекинул кокон с Березиной на кровать, не предпринимая попыток сближения, а само это понимание без ножа резало, – Но акция закончилась, - собой парень владел гораздо лучше Маринки, и не раз это доказывал.

      - Ключи верни, - пытаясь выпутаться из покрывала, попросила Березина, стараясь взять себя в руки.

      Состояние подвешенности, где ниткой любви служит мучительная неопределённость и невесомость без права приземлиться на общую орбиту, но Кирилл нихуя не желал изображать из себя космонавта, и послать не мог, хотя остро хотел - это чувствовалось.

      - Обойдёшься, - упырь демонстративно покрутил на пальце связку и убрал в карман. Затем, поискав глазами, забрал свою тетрадку со шпаргалками по английскому. Правильно, Березина не его девушка, нечего на неё добро разбазаривать.

      Когда хлопнула дверь, Маринка сползла на подушку. Хотелось биться затылком и истерически смеяться. А потом, увидев в отражении зеркала собственный лоб с надписью I love you, Березина обхватила голову руками и горько заплакала.

Скажи, что я ее люблю,

Без нее вся жизнь равна нулю,

Без нее вся жизнь равна нулю,

И дождь сквозь плащ и капюшон...(с)

      ***

      Любовь – болезнь, от которой не существует лекарства, но при желании её проявления возможно купировать.

      До встречи с Киром, Березина считала, что чувства легко поддаются контролю. Один щелчок пальцев – голова становится на место, а мозги вспоминают о собственном предназначении. Пара ночей в клубе, удар алкоголем по печени, смена компании, обстановки, новый парень – и от влюблённости не остаётся следа, разве что лёгкое недоумение. Зацикленность – следствие отсутствия разнообразия в жизни. Когда будни похожи на запертую банку, «дом – работа – дом» не приходится удивляться забродившему компоту мыслей.

      Тараканы устраивают забеги по кругу, и единственный способ спастись – насытить собственный график максимально плотно. Именно этим Маринке предстояло заняться, но встречи с Киром неизменно производили рецидив. Маринка истратила словарный запас, доказывая, что у него нет никаких моральных прав вторгаться в её жизнь. Прав нет, но есть намерения.

      Погодка шептала солнышком и, провожая последние денёчки для роликов, Березина решила покататься по стадиону, а заодно обновить куртку и джинсы со свитером. Джинсы стали тесноваты. С утра Маринка отправилась покупать новые и, не удержавшись, потратила последнее «копьё», прикупив «ми-ми-мяшный» свитерок и модную куртку с капюшоном.

      Березина – шопоголик, даигноз не излечимый. На кепку бабла не хватило, на еду тоже, но отсутствие средств и облако кризиса на горизонте не смогли омрачить радужного настроения от обновок и предстоящей порции драйва. Березина любила скорость и сегодня оторвётся, экстремальничая наперегонки с ветром.

      А хрен там.

      Временами у Маринки просыпалась паранойя, что судьба над ней измывается, сталкивая с упырём не в том месте и не в тот час, например на лестницах – не разминуться. Сломавшийся лифт вынудил спускаться пешком, но спуск не особо смущал Маринку.

Маша очень хотела ролики, а потом новые зубы.

      Нет зрелища занимательнее, чем роллер-новичок,

      пытающийся открыть тяжёлую дверь. (с)

      Новичком Березина не была, на роликах держалась уверенно, а перила никто не отменял. Придерживаясь рукой, девушка бодро грохотала по ступенькам, строя планы, но... Обломинго – птица внезапная: никогда не знаешь, с какой стороны, сука, прилетит.

      Березина спускалась, Кир поднимался: распахнутая куртка – жар небрежности, колючки светлых волос и светло-голубая синева под изгибом бровей, сводящих с ума пирсингом. Двухсекундное столкновение глазами...

      «Я на тебе, как на войне; а на войне, как на тебе»

      Маринка решила не реагировать, но как будто весь воздух выкачали разом, вздёрнув нос, и она решила пройти мимо с гордым и независимым видом. Упырь, ни слова не сказав, начал подниматься.