Элен Эленова - Сосед

— А у тебя хорошая память. — похвалил он меня.

— Склероз в моём возрасте — дело не распространённое, — а с тех пор, пока ты мне задолжал — проценты накапали.

— Давай отложим до тех времён когда снимут гипс.

— Нет! Сейчас хочу! — капризно скрестила на груди руки и обидчиво надулась.

— Ладно-ладно. Для тебя всё, что пожелаешь, — сказал он вылив остатки бутылки в стакан.

— Что делать надо?

— Раздеваясь, эротично танцевать.

— Понял. Ща станцую.

— Нет! Не так! Всё будет по-настоящему. Музыку выбираю я, а ты пока готовишься в коридоре. Когда зазвучит мелодия — входишь и начинаешь танцевать.

— Эмм…

Не дав вставить ни слова, продолжила:

— Для начала представления оденься, — раскомандавалась я, предвкушая чудное зрелище. Встав с кровати, опираясь на костыли, вручила ему шмотки, и подгоняя костылём в коридор, закрыла дверь.

Найдя на компьютере песню на восточный мотив и нажала на паузу. Решила на память запечатлеть это событие и включила камеру на компе, выключив электропитание на мониторе, чтобы не смущать танцора.

Заиграла музыка и дверь открылась:

— Стриптиз заказывали? — я усердно закивала головой.

Плавно покачивая бёдрами, он не спеша стал расстегивать рубашку. Сначала это было забавой и я подхихикивала. Сняв штаны и кинув их в угол, он остался в галстуке и трусах. Я весело хлопала в ладоши и размахивала костылями. Запрокинув ногу на кресло, где сидела я, Антон эротично стал теребить резинку от боксеров. И тут меня бросило в жар, когда он специально медленно стал спускать трусы. Я зачарованно наблюдала и вытирала слюни. На автомате я потянула руки и ухватилась за низ трусов в горячем порыве сдёрнуть их вниз. Антон заиграно шлепнул меня по рукам.

Труселя натянул обратно и вышел на середину зала, донельзя как вошёл в роль стриптизёра. Каких усилий мне стоило сдержаться, чтобы не поднять свою задницу с кресла и не завалить в порыве страсти где-нибудь этого подлого заднецетряса. Возбуждённо дыша, я восхищенно наблюдала за ним.

Как же клёво, когда сокровенная мечта сбывается! Жаль, конечно, что я не могу воспользоваться этим дивным случаем по полной программе. Избавившись от галстука, который уже наперекосяк весел на люстре, он принялся снова дразниться снять бельё. Я лишь бросала на него умоляющие взгляды, но он затягивал с игрой и не спешил полностью раздеваться.

— Ну же, — стонала я, — давай уже!

В ответ отрицательно помотал головой.

— Тош, зайка, прекращай издеваться, — тяжело дыша, ели подавила в себе желание встать и ущипнуть за упругую попку.

— Потерпи ещё. — крутанул задницей.

Пришлось заставить себя сидеть тихо-мирно в кресле, а не ёрзать как полоумная голодная сорокалетняя девственница. Расслабиться, как ни старалась, — не получалось.

Наконец-то наступил кульминационный момент! Он снял трусы, покрутив их ногой отбросил в сторону и предстал передо мной голышом и в завершении всего сделал эстрадный поклон. Я снова потянула свои шаловливые рученьки к нему, закрыв глаза тянулась губами для поцелуя.

Мы целовались, потом как-то не заметив сама я закинула здоровую ногу за спину Антону и крепко сжимала в объятиях.

Чёрт! Что делать с гипсом? Рассказать? Ведь сейчас самое подходящее время…

Нет… не так. Тогда мне кирдык башка. Желание пересиливает здравый смысл и я, ничего не говоря, уповаю на то, что он сам не обратит внимание на этот чёртов гипс. И долгое время отсутствие мужчины сделало выбор. И это было правильно. Мне нужно было это как воздух.

Он не спешил меня раздевать, от дикого нетерпения и задыхаясь от близости, сама расстёгивала халат ни на секунду не прерывая страстный поцелуй с легкими покусываниями. Его руки жадно исследовала моё тело разжигая во мне пожар. Выгнувшись на кресле, потянула его к себе. Ожидание очень мучительно.

Во мне всё бурлит-кипит от страсти, а он не спешит. Наплевав на перелом, решила взять инициативу на себя и самой оседлать этого подлого жеребца. Он не подается, от возмущения стала рычать и кусаться.

— Иди ко мне. — решила ему озвучить, раз ему так не понятно, что надо делать.

Сделав скорбное лицо, Антон:

— Ты не здорова.

— Не обращай внимание, у нас всё получится, — еле-еле побормотала я и руками вцепилась в его бедра, двигая на встречу себе. Я не унималась и продолжала под ним извиваться.

— Нога, ту тебя не срослась.

— Ведь ты меня хочешь! Давай заканчивай разглагольствовать — займёмся делом. — молила я, задыхаясь от страсти.

Меня сводил с ума запах алкоголя и терпкий аромат его чуть горьковатой туалетной воды.

— Прости, Вася, но трахать тебя сейчас — это как надругаться над телом раненого друга! — меня словно переехали асфальтоукладчиком.

Вдруг, сделанный выбор показался не таким уж и правильным.

На смену растерянности пришла ярость и я, пыхтя как паровоз, злостно сжала его ягодицы когтями.

"Убить! Убить! Убить!" — кричало неудовлетворенное, перевозбуждённое тело.

На его лице промелькнула забавная ухмылка, а в глазах читалось осознание победы. И до меня дошло, что я — лошара, а дело-то не в гипсе! Это его ответная, но запоздалая месть. Ведь злопамятная сволочь не забыл моих тогдашних мучений над ним. Два раза мы оказывались в постели близки к сексу, но я всё всегда обламывала и оставляла его перевозбужденного одного или, было раз, выставила за дверь. И он припомнил мои косяки!

Быть униженной и раздавленной — не моё амплуа. Натянув на лицо маску невозмутимости и спокойствия, я сообщила:

— Ты прав: нельзя. На меня что-то нашло, — отмахнулась рукой, — А ты хорошо танцуешь. — подбодрила его я.

— Старался для своей зайки.

Мягко улыбнувшись, застегнула халат.

Такое не прощается… меня так ещё никто никогда не унижал!

Ведь мы договаривались, что больше никто никому не косячит! Он нарушил правила и я буду наказывать.

Наваждение как рукой сняло. Сопя от злости с мыслями об ответной мести, я заснула в уже привычных объятиях 'не давшего' мне мужчины.

Симуляция — отличный способ манипуляции!

Как же я вошла во вкус! Готова до конца дней своих ломать поочерёдно себе конечности, лишь бы милый был бы рядом! С утра, накормив меня завтраком, мой персональный раб отчаливал трудиться. Когда у него было время он приезжал в обед и привозил мне вкусности. После трудового дня и до поздней ночи проводил со мной, иногда он отрубался в моей постели, но я ничего не имела против.

Нудный гипс порядком надоел, обременял меня от поездок к друзьям и вообще уже не вспомню когда в последний раз была на улице. Но мне грех жаловаться — забота и внимание были на высшем уровне. Оставалось полторы недели ковылять.

От нечего делать посвятила себя творчеству. А именно монтажу эротического ролика с участием соседа. После видео монтажа, где обрезала все не особо интересные моменты, увеличила масштаб кое-где, в общем домашнее видео я слепила из того что было — три минуты танцев, которые закончились на том моменте где Антон снял трусы, его полового органа видно не было — к камере он стоял спиной. Спрятала файл в компьютере от глаз долой на темные военные времена в качестве неопровержимого аргумента.

На Виталиковом фронте продолжались репрессии со стороны Тараканихи, которая никак не хотела отказываться от плана выйти замуж в этом году. Дядька бился головой об стену, не зная как от неё избавиться. Я разводила руками, действительно, случай был клинический и не знала как облегчить его тяжёлую ношу, ведь обещала.

Родственник часто отсиживался у меня по вечерам. В компании с Антоном они пили пиво и я заметила, что они сдружились, у них уже были общие дела. Порой казалось, что родственник приезжает поболтать с Тохой. Разговоры, что мол, Антон не плохой парень мне порядком надоели.

— Вась, ну сколько будешь артачиться? Погляди как он за той бегает — по первому свистку. Вы — отличная парочка!

— Нет, — стыдно было рассказывать про "облом".

— Всё-таки вы друг друга любите.

— Не говори ерунду. Нам просто забавно играться в "мстилки".

— Признайся, что он тебе нравится!

Посмотрев по сторонам — не пришёл ли Тоха, закатив глаза пробубнила:

— Нравится, но это — не повод для серьёзных отношений. — уклончиво ответила я.

В ответ он мне лишь лукаво улыбнулся.

Снятие гипса было грандиозное событие и мы решили собраться у Виталика отметить вчетвером, выпить и погонять шары. Тараканиха возомнила себя главной хозяйкой и выполняла роль официантки — принеси-подай.

Я облегчённо ходила, но привычка Антона носить меня на руках не сошла на нет. Он сажал меня с себе на колени, обнимал, в общем все любовные прелюдия были в обороте. Надя заметила наши воркования и была неприятно удивлена, узнав что у нас роман.

— Как же, вы говорили что просто соседи, — дословно вспомнила рыжая бестия.

— Теперь встречаемся, — не стала вдаваться в подробности и ответила на отвали.

— Понятно. — печально вздохнула.

К нам поднялся Виталик с двумя бутылками пива, одну вручил Антону, другую — себе. Смотрит исподлобья на Надю и кивает моему соседу в сторону двери.

— Мы вас покинем на несколько минут. Покурим.

— Я с вами! — не желая оставаться один на один с надменной идиоткой.

— Ты можешь курить и здесь, — взяв Антона за плечо, вывел из гостиной.

— Как здоровье? — завела нейтральный разговор трещалка, не может она ни секунды просидеть с закрытым ртом.

— Нормально, — процедила сквозь зубы.

— Хорошего жениха себе отхватила, с больной-хромой возится, когда вокруг здоровых пруд пруди. — на первый взгляд эта женщина милая и вежливая, через время оказывается завистливой сукой.