– Правда?

– Да, Арабелла. Правда. – И Доминик снова поцеловал ее. Чувственным поцелуем. Поцелуем любви и страсти. Поцелуем, который говорил о том, как ему ее не хватало. Арабелла прижалась к нему, мечтая только об одном – обнимать его и никогда не отпускать, чтобы не оказалось, что их встреча – лишь сон, который закончится, когда она проснется в своей постели.

Поцелуй стал глубже и наполнился страстью. Арабелла чувствовала тепло его ласк, силу и надежность мускулистых рук. Затем Доминик замер, отстранился и взглянул в ее глаза с любовью, напрягшись всем телом.

– Мне определенно следует отвести тебя домой прямо сейчас, – пробормотал он, – иначе я точно забудусь.

Еще один быстрый поцелуй. Доминик предложил Арабелле руку, взял поводья лошади в другую и двинулся по дороге к дому.

Арабелла бросила взгляд на его бриджи, которые не скрывали пробудившегося в нем желания, и, снова встретившись взглядом с Домиником, широко улыбнулась.

– Арабелла Тэттон, ты коварная, бесчестная женщина. Как хорошо, что завтра ты пойдешь в церковь! – ухмыльнулся герцог.


– Прошу тебя, Арчи, поспеши, или мы опоздаем! – сердито воскликнула миссис Тэттон, когда они втроем двинулись по дороге через лес в направлении церкви.

– Троян устал и должен подкрепиться! – объяснил Арчи, глядя на бабушку и указывая на своего воображаемого скакуна. – Скоро мы пустимся вскачь и быстро вас обгоним!

– Троян? – удивленно уточнила миссис Тэттон, повернувшись к дочери.

– Так зовут коня Доминика, – улыбнулась Арабелла, разглаживая складки на подоле светло-голубого платья из дорогого шелка. Ей пришло в голову, что, возможно, этот наряд слишком роскошен для церкви. Но она знала, что там будет Доминик, и ей хотелось выглядеть как можно лучше.

Миссис Тэттон улыбнулась в ответ:

– Я рада, что вы наконец уладили все недоразумения.

– Я тоже, – счастливо отозвалась Арабелла, чувствуя, как по телу разливается живительное тепло радости.

– И что теперь произойдет между вами?

– Сказать по правде, я сама не знаю, мама. Мы еще не говорили об этом.

– Что ж… Вне всякого сомнения, вы вновь заключите помолвку, и Доминик, наверное, захочет увезти тебя в Лондон?

Арабелла почувствовала, как улыбка понемногу сползает с ее губ. Снова вернулось напряжение.

– В этом я не уверена. У нас не так много хороших воспоминаний о жизни в городе. Но я сделаю все, что потребуется, чтобы не разлучаться с тобой, Арчи и Домиником.

Ее мать кивнула. Когда Арчи проскакал мимо них на своей воображаемой лошади, женщины обменялись улыбками.

У церкви не было ни души, когда они подошли, и дверь уже была закрыта.

– Наверное, мы все-таки слишком задержались! – с тревогой воскликнула миссис Тэттон. Она взяла Арчи за руку, быстро пригладила его волосы и поспешила к церкви. Арабелла последовала за ними.

Она толкнула тяжелую деревянную дверь, пропуская мать и сына вперед. После яркого солнечного света ее глаза не сразу привыкли к полутьме, царившей внутри.

– Арабелла! – раздался поблизости голос преподобного Мартина. – Дорогая моя девочка!

Священник был явно взволнован. Арабелла гадала, что могло так взбудоражить его.

– Арабелла! – В голосе миссис Тэттон отчетливо прозвучало потрясение.

– Мама? – Арабелла наконец заглянула в неф через открытую дверь. Ее мать замерла на пороге, глядя внутрь. Вся церковь была заполнена зеленью и цветами. К каждой скамье сбоку крепились небольшие букетики, так что проход был обрамлен розовыми, лиловыми и кремовыми бутонами – до самого алтаря. Под прекрасными витражами висели роскошные гирлянды, по обе стороны от алтаря располагались две колонны, также увитые цветами. Арабелла уставилась на все это великолепие, не веря своим глазам.

– Что… – начала было она, а затем увидела на другом конце прохода двух мужчин в дорогих изысканных костюмах. Тихий гул голосов стал громче – люди обменивались новостью о ее появлении. Наконец один из мужчин, стоявших впереди, обернулся и посмотрел ей в глаза.

Весь мир замер. Сердце пропустило удар, а затем затрепыхалось в груди.

– Доминик… – прошептала она и прикрыла рот рукой, пораженная осенившей ее догадкой.

– Я знаю, это весьма необычно, однако, ввиду кончины вашего уважаемого батюшки, – и если вы того желаете, – я подумал, что, возможно, миссис Тэттон и юный Арчи проведут вас к алтарю и отдадут вашу руку его светлости. – Преподобный Мартин посмотрел на Арабеллу с добротой и пониманием.

– Благодарю вас, преподобный отец, – отозвалась миссис Тэттон. – Если Арабелла не возражает, я с радостью поведу ее к алтарю.

– Что происходит, мама? – Арчи дернул ее за руку, обеспокоенно глядя на мать.

Арабелла только покачала головой, не в силах поверить, что все происходит на самом деле, не сон или видение.

– Мама! – Арчи сильнее дернул ее за руку.

Наконец она склонилась, пристально глядя в глаза сына:

– Доминик хочет стать твоим папой и моим мужем. Ты в нашей семье единственный мужчина, поэтому должен помочь бабушке отвести меня к нему. Ты согласен это сделать?

– Да, мама. Я бы хотел, чтобы Доминик стал моим папой.

Арабелла улыбнулась. Правой рукой она взяла мать под руку, левой сжала ладошку маленького Арчи. Преподобный Мартин встал за ними, и Арабелла двинулась вперед по проходу.

Доминик никогда еще не видел Арабеллу такой красивой. На ее лице застыло выражение удивления и счастья, сердце переполнилось любовью. Когда же миссис Тэттон, вложив в его руку дрожащие пальцы своей дочери, отошла, оставив их стоять рядом у алтаря, он ощутил гордость.

Он знал, что за его спиной на скамьях собрались все жители деревни, а преподобный Мартин начал церемонию венчания, произнося слова напутствия. Но Доминик не мог думать ни о чем, кроме красивой, удивительной женщины, гордо стоящей рядом с ним. Он любил ее всем сердцем, душой и телом. Любил ее с того дня, как они познакомились. Ей еще не было и шестнадцати лет. Теперь она была матерью его сына. Когда они выйдут из церкви, станет его женой.

Хантер кашлянул и передал Доминику обручальное кольцо, которое тот надел на безымянный палец Арабеллы.

– Этим кольцом я венчаюсь с тобой. Всем своим существом я клянусь чтить тебя… – Доминик произнес клятву перед Богом в присутствии жителей деревни. И Арабелла тоже поклялась чтить и любить его до конца дней.

– То, что соединил Бог, человек не разлучает. Пред лицом Господа объявляю вас мужем и женой.

Арабелла, смахивая слезы счастья, улыбнулась, когда Доминик заключил ее в объятия и поцеловал. Она принадлежала ему. Наконец-то.


Это был замечательный день, полный счастья и радости. Арабелле показалось, что время летит слишком быстро. После церемонии на выходе из церкви их осыпали рисом, в соответствии с традицией, снаружи ждали два экипажа. Один был украшен шелковыми лентами, розами и фрезиями, второй – розовыми и лиловыми лентами с белыми розами. Доминик подсадил свою жену в первый экипаж, а Арчи и ее мать забрались во второй. Они направились в Шардел-Холл, где на лужайках в просторном саду были накрыты столы с угощениями и играли музыканты. Начиналось грандиозное празднество, на которое были приглашены все жители деревни.

Они ели, пили и танцевали весь день. Солнце сияло с безмятежного голубого неба, на котором не было ни облачка, дул ласковый ветерок, павлины бродили вокруг, важно распушив хвосты. Когда Доминик заключил ее в объятия и повел в вальсе по площадке, Арабелла подумала, что никогда еще в ее жизни не было такого удивительного дня. И сказала ему об этом, когда они поднимались по лестнице в герцогские покои.

– Арабелла, – произнес Доминик, усаживая жену на постель, – есть еще кое-что, что я должен тебе дать.

Она улыбнулась и, взяв его руки в свои, поцеловала пальцы.

– Ты дал мне все, чего я только могла желать, – самого себя и Арчи. Ты сделал меня своей женой. Чего, по-твоему, мне еще не хватает?

Но Доминик, отстранившись, извлек из потайного кармана жилета небольшую вещицу, которую Арабелла не успела разглядеть – лишь заметила, как блеснуло золото.

– Я получил его несколько недель тому назад и с самого начала хотел, чтобы он стал моим свадебным подарком тебе.

Герцог расстегнул замочек цепочки и поднял украшение. Арабелла с удивлением увидела тот самый медаль он, который он подарил ей много лет назад, украденный у нее в комнате доходного дома на Флауэр-энд-Дин. Она уже не чаяла когда-либо увидеть его вновь. Доминик сел за ее спиной и осторожно застегнул украшение на шее жены. Арабелла невольно вздрогнула, когда ее коснулись теплые пальцы.

– Как, скажи на милость, ты сумел его отыскать? – спросила она.

– Нанял пару очень хороших сыщиков, чтобы они нашли его для тебя, – улыбнулся герцог.

Золотой медальон уютно лег между грудей. Арабелла открыла его и увидела миниатюрные портреты – ее и Доминика, сделанные много лет назад, когда они поняли, что любят друг друга. Там же лежал локон Арчи, который она срезала, когда ее сын был еще совсем маленьким, и положила внутрь. На глазах выступили слезы, застилая все вокруг пеленой.

– Спасибо, Доминик, большое тебе спасибо! – Арабелла повернулась к мужу и благодарно поцеловала его.

– Снова слезы? – поддразнил он.

– Просто я так счастлива… – сумела выдавить она в промежутках между всхлипами, вытирая щеки.

Он нежно обхватил ее лицо руками и смахнул с него слезинки, пристально глядя в глаза Арабеллы.

– Я люблю тебя, Арабелла. Ты – моя герцогиня, моя жизнь, мое сердце. Без тебя в моей жизни не было бы ничего.

Он поцеловал ее – трепетно и нежно. Арабелла обвила Доминика руками и ответила на поцелуй, вложив в него всю любовь, пылающую в ее сердце.

– Я люблю тебя, Доминик. Всегда любила и буду любить до конца времен.

Их губы вновь встретились, и Арабелла поняла, что их любовь никогда не умрет. Она пережила ложь, недоверие и разлуку. И теперь уже ничто никогда не сможет встать между ними. Почувствовав, что его пальцы взялись за шнуровку корсета, Арабелла поднялась на ноги и замерла, трепеща, позволяя Доминику снять с себя платье и нижнее белье. А затем она медленными, дразнящими движениями начала раздевать его, то и дело касаясь его тела грудью и бедрами, поглаживая спину и плечи, с наслаждением слушая участившееся дыхание и чувствуя страсть, охватившую ее мужа. Мышцы, по которым пробегали ее пальцы, напрягались под золотистой кожей.