Арабелла с трудом удержалась от того, чтобы не швырнуть коробочку на пол – такое презрение испытывала она к предложению этого мерзавца. Но она сдержалась и вместо этого просто отвернулась от него:

– Боюсь, вы весьма и весьма обманулись в определении моего характера, сэр.

– Я так не считаю. – Он какое-то время держал коробочку в протянутой руке, затем, поняв, что женщина не собирается брать деньги, поставил ее на ближайший столик.

– Никто не станет печатать вашу ложь. Это лишь пустые угрозы, – произнесла Арабелла, хотя она уже поняла, что все гораздо серьезнее. Ему достаточно будет шепнуть о своих предположениях. Как только станет известно об Арчи, журналисты начнут осаждать их дом, следя за каждым ее шагом. Она сумела бы справиться с их натиском, но не хотела рисковать. Жизнь ее сына могла превратиться в ад.

– Я весьма серьезно заверяю вас, в моей власти выпустить газету с подробным изложением всех этих интересных подробностей уже в понедельник утром. – Мистер Смит окинул ее презрительным взглядом, явно демонстрирующим его отношение к ней. – И даже не вздумайте рассказать Арлесфорду о нашей с вами встрече. Если он услышит о ней хоть одно слово, мне станет известно об этом, и я не только опубликую свой рассказ, но еще и… Скажем так, Лондон – весьма опасное место, миссис Марлбрук, даже для человека вроде Арлесфорда.

– Хотите сказать, ему будет угрожать опасность? – Арабелла уставилась в холодные черные глаза и не нашла в них ничего, кроме жестокости. Она невольно содрогнулась.

– Вы можете трактовать мои слова как считаете нужным. – Он холодно улыбнулся, словно обещая исполнить свою угрозу в точности, и Арабелла поняла с ужасающей ясностью, что он не остановится ни перед чем. Она содрогнулась, чувствуя, что по спине побежали мурашки.

– Если к завтрашнему утру вы по-прежнему будете с Арлесфордом, я не стану медлить и осуществлю обещанное, напечатав сенсационный рассказ. Вы понимаете меня, миссис Марлбрук?

– Понимаю, сэр, и сделаю, как вы просите. – Она почувствовала, как к горлу подступает желчь. – Заберите свои деньги. Я в них не нуждаюсь. – Арабелла подняла коробочку со стола и вернула ее мистеру Смиту.

– Если вы на этом настаиваете. – Он улыбнулся и положил деньги в карман. – Не утруждайтесь и не зовите дворецкого. Я прекрасно найду выход сам.

Когда наконец за визитером закрылась входная дверь, Арабелла подошла к окну и увидела, как он уходит пешком вниз по улице. Поблизости не было ни лошади, ни кареты. Мистер Смит исчез так же быстро и незаметно, как появился.

Она тяжело оперлась на стол, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, усмирить гнев и страх, сковавший все ее тело.

Какой у нее был выбор? Смит пригрозил поставить общество в известность о существовании Арчи и убить Доминика. Арабелла не осмеливалась рискнуть ни тем, ни другим. Она никому не могла довериться. Никто ей не поможет. Арабелла не хотела пугать свою мать. Знала, что это решение ей предстоит принять самой. Только вот выбор невелик. Как можно раздумывать и медлить, когда в опасности те, кого она любит больше всего на свете?

Сделав еще один глубокий вдох, Арабелла выпрямилась и пошла в гостиную, чтобы попросить мать начать собирать вещи.


В девять часов Арабелла услышала, как перед домом на Керзон-стрит остановилась карета Доминика. Он приехал забрать ее с собой на бал. Арабелла сидела одна в гостиной, неподобающе одетая, в простом домашнем платье, набросив на плечи шаль. Занавески были задернуты, в камине не горел огонь, комнату освещала одна-единственная свеча. Гостиная погружена в полумрак, как и было задумано. Арабелле не хотелось, чтобы Доминик прочел правду по ее лицу, когда она скажет ему то, что должна сказать.

Она услышала, как закрылась передняя дверь, затем в коридоре раздались тяжелые мужские шаги. Желудок сжался от страха. Ей предстояло совершить нечто ужасное.

– Арабелла? – На его лице легко читалось удивление. – Что случилось? Ты не готова к балу.

– Я не поеду на бал. – Она поднялась со стула и замерла, глядя на Доминика. Ее тело сковал холод, такой лютый, что задрожали ноги. – Доминик, мне необходимо с тобой поговорить. – Не имело значения, что она несколько часов репетировала эти слова, они упорно отказывались срываться с ее губ. Арабеллу начало подташнивать, и она засомневалась на мгновение, что действительно сможет пройти через это.

– Что случилось, Арабелла?! – Беспокойство, горевшее в его взгляде, заставило ее отвести глаза, смотреть ему в лицо было невыносимо. Ей отчаянно хотелось сказать правду – о приходе Смита и его ужасных угрозах. Но она не забыла обещание, данное этим негодяем. Он разрушит жизнь Арчи, и только Бог знает, что будет ждать Доминика. Арабелла вспомнила ночь, когда он пришел сюда с порезом на груди, и невольно задумалась, не была ли рана работой Смита. Она задрожала, едва подумав об этом, и испугалась, как бы Доминик не заметил ее состояния. Арабелла очень любила своего сына и его отца и знала, что должна остаться сильной и сделать это ради них обоих. Она заставила себя продолжать:

– Ситуация изменилась. Я… я обдумала свое положение…

Она крепко сцепила руки перед собой.

Доминик двинулся к ней, словно собираясь заключить ее в объятия, и Арабелла поняла, что этого допускать не следует.

– Нет! – Она поспешно выставила руки перед собой и попятилась. – Пожалуйста, не приближайся ко мне.

Доминик замер на месте:

– Арабелла, ты, наконец, скажешь, в чем дело?

Она сделала глубокий вдох. И еще один. У нее не было ни объяснений, ни извинений.

– Я… – Ничто на свете не могло помочь им обоим перенести это.

– Я не могу… – Она должна это сказать. – Доминик… – Она должна это сказать, хотя слова каплями яда прокатывались по языку. – Я не могу выйти за тебя замуж. Я разрываю нашу помолвку.

Он коротко неестественно рассмеялся, хотя глаза остались серьезными, и в них угадывалось напряжение.

– Это какая-то шутка?

– Я не шучу. – Арабелла не могла заставить себя встретиться с ним взглядом. Она пыталась думать только об Арчи. Не соображала, на что обрекает их всех.

Повисло молчание. Доминик пытался осознать сказанное.

– Почему?

Арабелла знала, что он задаст этот вопрос. И ответ невыносимо мучил ее. Она молча покачала головой.

– Может, я слишком часто заставлял тебя появляться в обществе? Если все эти выходы в свет утомительны, мы можем сократить их. Проводить вечера в более…

– Нет, – прервала она его. – Нет.

– Так дело в свадьбе? Если хочешь, можно устроить тихое, скромное празднество. Это больше тебе по вкусу?

– Нет, Доминик. – Это оказалось еще сложнее, чем она могла предположить. – Дело не в этом, ты не совершил ничего, что могло бы меня оттолкнуть. Пожалуйста, поверь мне.

– В чем тогда дело?

Арабелла снова покачала головой.

– Я люблю тебя, Арабелла.

Эти слова словно повисли в воздухе между ними.

Слова, которые, услышь она их вчера, наполнили бы ее сердце искрящимся счастьем. Сегодня же они разбили его.

Она коротко невесело рассмеялась, пораженная иронией ситуации, и зажмурилась, пытаясь сдержать слезы.

– И ты говоришь мне об этом сейчас! – Она почувствовала, как по щеке побежала одинокая капелька, и поспешила смахнуть ее.

– Я никогда не переставал любить тебя, – заверил ее Доминик.

– Ты никогда не говорил мне об этом. Ты ни разу не сказал о своих чувствах. – Арабелла почувствовала, что теряет власть над собой, она не могла мыслить связно и действовала механически, проживая секунду за секундой.

– Прости, что я не сумел попросить твоей руки как положено. – Доминик взъерошил волосы. – Но почему еще, по-твоему, я бы решил на тебе жениться?

– Ради Арчи. Из чувства долга.

– Это лишь часть причины. Я хочу жениться на тебе потому, что люблю тебя, Арабелла. Я должен был сразу сказать тебе об этом.

– О боже, – прошептала она, – пожалуйста, Доминик, не усложняй все еще больше. Я не могу выйти за тебя замуж. – По ее щекам побежали слезы, которые Арабелла не могла больше сдерживать. – Просто не могу.

Он двинулся к ней.

Арабелла попятилась, спотыкаясь, и потеряла равновесие, наткнувшись на кресло. Доминик поймал ее и притянул к себе, крепко сжимая тонкие руки и напряженно вглядываясь в прелестное, залитое слезами лицо.

– Я знаю, что ты тоже любишь меня, Арабелла.

Она покачала головой, но не посмела отрицать это вслух.

– Я не могу выйти за тебя, Доминик, – повторяла она как «Отче наш», зная, что лучше не рисковать, пытаясь что-то объяснить.

– Ты сейчас на глазах у лондонского общества. Уйти в безвестность и снова стать моей любовницей, боюсь, уже не получится.

– Я не могу выйти за тебя замуж и не могу быть твоей любовницей. Я должна уехать, Доминик, от тебя и из Лондона. Сегодня же.

Герцог резко, отрывисто рассмеялся, не веря собственным ушам.

– И ты думаешь, что я отпущу тебя? Просто так? – Он покачал головой, и Арабелла прочла в его глазах непоколебимую решимость. – Я не знаю, что ты затеяла, Арабелла, но я уже говорил тебе, и вполне серьезно, у меня нет ни малейшего желания снова тебя потерять. И уж тем более я не хочу потерять сына, которого только что обрел.

Арабелла испугалась по-настоящему, узнав это решительное выражение на его лице.

– Ты должен отпустить меня и Арчи, Доминик.

– Вовсе нет, Арабелла, не должен. – Он упрямо стиснул губы.

– Прошу тебя. – Она впервые посмотрела ему прямо в глаза. Его жизнь и жизнь ее ребенка висели на волоске. – Я умоляю тебя, Доминик. Просто поверь, что так будет лучше.

– Лучше?! – В его глазах появилось яростное чувство собственника, смешанное с желанием защитить и неприятным подозрением. – Ты ведь знаешь, что я люблю тебя. Я готов сделать тебя своей женой, своей герцогиней. Я бы дал тебе и Арчи все, чего вы только можете пожелать. И я знаю, что ты любишь меня. Так от чего ты бежишь, Арабелла?