– Да, она нужна мне, – не стал отпираться Доминик, снова взяв бокал. – Я никогда не переставал мечтать о ней. Ни один здравомыслящий человек не отказался бы от такой женщины. Мне не обязательно чувствовать привязанность, чтобы спать с ней.

Хантер все так же подозрительно смотрел на друга.

– Будь это правдой, тебя бы не волновало, знает ли кто-либо, что она твоя любовница. Позор пал бы только на ее голову, Доминик. Не на тебя. Нет, определенно здесь дело не только в постели. – Прищурившись, Хантер снова окинул друга пристальным взглядом.

– Не продолжай, Себастьян, – предупредил тот.

Но Хантер редко обращал внимание на подобные предостережения.

– Ты по-прежнему ее любишь, – тихо произнес он.

Бокал, который Доминик держал в руке, разлетелся на куски, осколки посыпались на каминную полку, капли бренди, смешанного с кровью, усеяли пол. Но герцог не почувствовал боли.

Вытащив из кармана чистый белоснежный платок, Хантер подскочил к другу. Убедившись, что в ране не осталось осколков, он туго перевязал ладонь платком, чтобы остановить кровотечение, а затем с беспокойством взглянул на Доминика.

– Все гораздо хуже, чем я предполагал, – произнес Хантер, и Доминик понял, что друг говорит отнюдь не о порезе. – Ты не желаешь этого слышать, но я все-таки скажу. Ты совершаешь большую ошибку, Доминик.

– Пусть так, но все-таки я не откажусь от нее, – произнес герцог. Он знал, что говорит как упрямый, сварливый безумец, когда нужно расслабиться и сделать вид, будто Арабелла ничего для него не значит.

– Нет, думаю, ты с ней просто так не расстанешься, – тихо, задумчиво протянул Хантер. – Она тебе небезразлична, Доминик.

– Не она. Мне нравится, как она согревает мне постель, – холодно бросил Доминик, прекрасно понимая, что Хантера не проведешь. Гордость не позволила ему открыто признать правду. Честно говоря, Доминик и сам перестал понимать, что правда, а что нет.

Он снова напрягся, ожидая новых вопросов со стороны Хантера, но тот свернул тему и сочувственно хлопнул друга по плечу:

– Думаю, тебе не помешает еще одна порция доброго бренди.

– Меня интересует только секс, – продолжал настаивать Доминик, прекрасно понимая, что бессовестно лжет. Хантер это понял сразу. Его и Арабеллу слишком многое связывало, Доминику не хотелось думать о тех чувствах, которые связывали их. До этих глубин он сам еще не добрался.

– Я знаю, что делаю, Себастьян.

– Надеюсь, Доминик. – Но слова герцога ничуть не убедили Хантера.


Прошло десять дней. Арабелла проснулась рано утром. В комнату через щель между занавесками лился солнечный свет. Постель еще хранила тепло тела Доминика, хотя он ушел до рассвета, как и каждое утро. Что ж, каким бы бесчестным негодяем ни был его светлость герцог Арлесфорд, по крайней мере, он соблюдал осторожность.

В комнате над ее головой раздался гулкий топот маленьких ножек. Арчи. Она улыбнулась, надевая халат, и отправилась навстречу сыну и матери.

– Ну-ка, сони, выбирайтесь из-под одеял и одевайтесь – сегодня мы едем кататься.

– Ты уверена, что это хорошая идея? – поинтересовалась миссис Тэттон, удивленно глядя на Арабеллу.

– До меня дошел слух, что на Оксфорд-стрит появился замечательный аптекарь, который смешивает лучшие мази для суставов. Кроме того, мы не выходили из дому с той самой прогулки в парке, и сидение в четырех стенах не лучшим образом сказывается на вас с Арчи. Погода сегодня прекрасная, нам не помешает подышать свежим воздухом.

– А если нас увидит твой джентльмен? – поинтересовалась миссис Тэттон.

– Мы будем очень осторожны. К тому же он ненавидит ходить по магазинам. – Арабелла сомневалась, что Доминик успел пересмотреть свои взгляды в этом вопросе. – И я абсолютно не представляю, что ему делать у аптекаря.

– Но после того как он в прошлый раз чуть не поймал нас… Я думала, что сойду с ума от страха!

– Мы вернемся как можно раньше, чтобы осталось достаточно времени на подготовку к его прибытию. – Арабелла нежно коснулась плеча матери. – Поедем, мама, пожалуйста! Я думаю, тебе прогулка только пойдет на пользу. Обещаю, ничего страшного не случится. – Арабелла ощутила невольную дрожь – не успела она произнести эти слова, как ее охватило зловещее предчувствие. Она повернулась к сыну: – А ты что скажешь, Арчи? Я подумала, что перед визитом к аптекарю вполне можно было бы заглянуть в кафе «Гунтер» и поесть мороженого.

– Правда, мама? – Маленькое личико Арчи озарилось радостным возбуждением.

Арабелла поцеловала сначала его, потом мать.

– Ну тогда поторапливайтесь, – улыбнулась она.

Арабелла снова и снова повторяла себе, что шанс угодить в неприятности ничтожен, но неприятное ощущение напрочь отказывалось покидать ее.

Немногим позже ей предстояло узнать, что это предчувствие называется инстинктом, к которому нужно прислушиваться.

Глава 10

– Как я рада, что ты все-таки уговорила меня поехать с вами. Нынче дивный день, и Арчи прекрасно проводит время, – с улыбкой произнесла миссис Тэттон, неспешно идя по улице рука об руку с Арабеллой. Арчи то и дело забегал вперед, пыхтя от радости.

– О, посмотри только на ту витрину, Арабелла! – Миссис Тэттон потянула дочь к витрине магазина, где были выставлены многочисленные бутылочки с духами. – Из самого Парижа – и в комплекте с соответствующим мылом! Какая прелесть!

– Именно об этом магазинчике я тебе и говорила – в нем работает аптекарь, которого наперебой расхваливают все. Джеммел рассказал мне, что купил здесь мазь для суставов – ему стало тяжело двигаться. И она сотворила настоящие чудеса! А кухарка клянется, что тоник этого аптекаря вернул ее сестре здоровье, когда та ужасно ослабела после лихорадки. Я подумала, что мы обязательно найдем здесь лекарство и для тебя, мама.

– Если ты веришь, что это поможет.

– Попробовать в любом случае не помешает. – Арабелла слегка изогнула брови. – И, возможно, стоит побаловать себя замечательным французским мылом, выставленным на витрине.

Миссис Тэттон рассмеялась. Арчи последовал ее примеру, хотя толком не понял, что так развеселило бабушку. Арабелла не могла не присоединиться к веселью.

Когда они вошли в дверь, зазвонил маленький колокольчик, и женщины, стоявшие посреди мага зина возле витрины со стеклянными пузырьками, обернулись. Они смерили внимательными взглядами Арабеллу и ее семью. Бутылочки, возле которых толпились посетительницы, оказались той самой новой коллекцией французских духов, которые привлекли внимание миссис Тэттон. Арабелла наблюдала за тем, как дамы тщательно принюхиваются к ароматам, которые продавщица наносила на их руки с помощью тонких стеклянных палочек.

Две из них были уже в возрасте, Арабелла предположила, что они ровесницы ее матери. Но эти леди были столь же надменны, сколь миссис Тэттон любезна и обходительна. Арабелле хватило одного взгляда, чтобы вынести свое – отнюдь не лестное – мнение об их характерах. Третья была гораздо моложе их, совсем недавно превратившаяся из девочки в девушку. В отличие от старших, одна из которых, судя по неоспоримому сходству черт, была ее матерью, она казалась тихой и стремилась произвести хорошее впечатление на окружающих.

– Что это значит – тебе нравится сандаловое дерево, Марианна? – напустилась на девушку одна из грозных матрон. – Этот аромат совершенно не годится для юной леди! Что бы сказала Сара, получив на свои именины подобный подарок? – Матрона быстро взглянула на свою спутницу: – Извините Марианну, леди Фотергилл, она иногда похожа на самую настоящую глупую гусыню. Я нисколько не сомневаюсь, она согласится, что аромат розы лучше других подходит ее подруге, хотя это один из самых дорогих вариантов.

Арабелла невольно ощутила сочувствие к бедной девочке. «Жизнь с такой матерью не может быть легкой и безоблачной», – подумала она про себя, повернувшись к аптекарю, который, заметив посетителей, встал за прилавок.

Разговор женщин отошел на второй план – Арабелла перестала прислушиваться к нему, сосредоточившись на том, чтобы показать аптекарю пальцы матери и объяснить ее проблемы и с суставами, и с легкими. Он предложил согревающее растирание для рук и восстанавливающие капли для легких и скрылся в смежной комнате, чтобы приготовить настои.

Пока они ждали, миссис Тэттон снова надела перчатки. Арабелла посмотрела на Арчи. Тот присел на корточки неподалеку от них, играя своей деревянной лошадкой и воображая, что та скачет по полу галопом, и тихо прищелкивал языком. Арабелла улыбнулась, увидев на его личике сосредоточенное выражение. А затем услышала, как другие посетительницы упомянули имя «Арлесфорд». Оно прозвучало как удар колокола. Арабелла напряглась, невольно прислушиваясь к разговору двух дам.

– Закройте уши, леди Марианна, подобные беседы не для вас, – надменно велела одна из пожилых женщин.

– Да, леди Фотергилл, – безропотно отозвалась девушка, и Арабелла с трудом подавила искушение обернуться и проверить, действительно ли Марианна зажала уши руками. Леди Фотергилл, понизив голос, словно поверяла своей подруге великую тайну, продолжила: – Боюсь, я должна передать вам то, о чем сейчас говорит весь свет, дорогая моя. Это ужасно, но повсюду обсуждают его любовницу, и это не просто очередная содержанка. Ходят слухи, что он нашел ее в борделе! Подумать только!

У Арабеллы кровь застыла в жилах. Она изо всех сил пыталась сохранить бесстрастное выражение лица. Аптекарь вернулся, держа в руках темно-синюю бутылочку и запечатанный коричневый кувшинчик, и положил лекарства на прилавок.

– А можно нам еще посмотреть ваши ароматические мыла, выставленные на витрине? – выдавила Арабелла, одарив аптекаря широкой и насквозь фальшивой улыбкой.

– Это слишком дорогое удовольствие, Арабелла! – произнесла ее мать.

– Именно, – кивнула она, по-прежнему неестественно улыбаясь. Однако все ее внимание сосредоточилось на беседе двух женщин, стоявших сзади.