Пожилая женщина смотрит на нас широко открытыми глазами, полными неодобрения, но затем узнает Флер, которая машет ей рукой. Она незаметно кивает и переводит взгляд в другую сторону. Как только мы достигаем конца длинной витрины, Флер поднимается во весь рост и, быстро тянет меня на выход из магазина. Мы спускаемся вниз по лестнице и выходим на улицу. Том не ждет нас, поэтому мы ловим черный кэб, забираемся внутрь, и Флер называет новый адрес — Кингс-Роуд.

Затем она отправляет смс-ку Тому, чтобы встретил нас там и поворачивается ко мне.

— Я очень сожалею о случившимся, но лучше нам не встречаться с ней. Я так понимаю, ты знаешь ее?

Мои руки сильно дрожат, потому что я прибываю в состоянии шока, поэтому только киваю. Ну, почему из всех миллионов людей, живущих в Лондоне, я столкнулась именно с нее? И в первый день моего контракта. Я понимаю, что это плохое предзнаменование, предупреждение о том, что я совершаю ужасную ошибку.

Ухоженная рука Флер ложиться мне на запястье.

— Не волнуйся. Это было простое невезение. Мы пойдем по магазинам на Кингс-Роуд. Там тоже есть замечательные места. На самом деле, иногда я думаю, что даже они мне нравятся больше.

Я отрицательно качаю головой.

— Я не хочу по никаким магазинам, Флер. Я просто хочу вернуться домой.

Глаза Флер тут же меняются, и я вижу отчетливую решимость, которая сияет под ее экстравагантными ресницами. Она становится той женщиной, которая не позволит ничему встать на ее пути. Я начинаю восхищаться ею снова. В некотором отношении, она быстро пришла в себя, не то, что я.

— Ты не можешь пойти домой, Лана. Ты связана обязательствами с этого дня. У нас запланированы определенные встречи, которые мы должны выполнить. Виктория не такая сильная, как ты, хотя она думает именно так. Она не может отнять у тебя то, что действительно твое.

— Что ты имеешь в виду? — покачиваясь в машине, спрашиваю я. Я действительно все еще ощущаю ужас. Я потеряла так много. Все, что у меня осталось — это Сораб, и если я буду неосторожна, то он исчезнет, как мираж в пустыне.

— Мое положение не позволяет мне говорить открыто, но не стоит недооценивать Блейка Лоу Баррингтона. Он способен еще удивить тебя. Кроме того, не кажется ли тебе, что женщина, которая винит во всем другую женщину, глупа? Другая женщина не должна подстраиваться под этих двух. Посмотри на своего мужчину. Он тот, кто предал тебя. Так разозлись на него, если осмелишься.

Я киваю. Флер полностью права. Я, действительно, ничего плохого не сделала, я выполнила свое соглашение, покинула страну на год. Я не искала встреч с Блейком. Он сам нашел меня.

— Хорошо, — говорит Флер с обнадеживающей улыбкой. — Вот, что мы сделаем. Мы пойдем к моей подруге в бутик и найдем что-нибудь для тебя, чтобы ты смогла одеть сегодня и завтра, а я сама выберу какие-нибудь вещи, которые будут идеальны на тебе, и пошлю в апартаменты? А ты сможешь выбрать, что понравиться, а остальное вернуть, Окэй?

— Oкэй.

— Я перенесу твоего парикмахера, а Лаура передвинет всех остальных.

Словно сквозь туман я слышу ее разговор со знаменитым парикмахером, который без усилий соглашается передвинуть встречу на четыре часа раньше. Люди готовы прогибаться в любом направлении, лишь бы угодить Баррингтонам. После этого, Флер звонит Лауре.

— Незначительное изменение планов, — говорит она. — Mммн, расскажу позже. Мы собираемся в парикмахерскую в 1:00 дня, поэтому передвинь все остальные встречи. — Наступает пауза, она слушает, что отвечает Лаура. — Хорошо. Мне это нравиться. Поговорим позже, — и поворачивается ко мне. — Все хорошо?

— Да, все в порядке.

— Сначала ланч?

Я не голодна, поэтому безрадостно киваю.

Флер глубоко вздыхает.

— Если ты пообещаешь, что никогда никому не скажешь то, что я собираюсь тебе рассказать, тогда я расскажу тебе секрет.

Я быстро обещаю.

— Очень важно, чтобы ты никому не говорила, особенно Блейку, иначе мы обе с Лаурой окажемся по уши в дерьме.

— Я никому не скажу, особенно Блейку.

— Для Блейка ты значишь гораздо больше, нежели думаешь. В прошлом году, когда он собирался идти на важную встречу, ему кто-то позвонил, и он сказал Лауре, чтобы она принимала все его звонки, но затем повернулся и сказал: «Кроме Ланы».

— Лаура была очень удивлена его просьбе. Понимаешь, он никогда прежде не давал таких инструкций, и что самое удивительно это не касалось его отца или брата. Лаура спросила, касается это распоряжение только на время встречи или распространяется на весь день. Но он ответил: «Пока я не отменю его». Но, еще самое удивительное: Блейк Баррингтон так и не отменил это распоряжение.

Первая мысль, которая промелькнула в моей голове — это было раньше.

— Не ошибайся на его счет, думая, что он забыл. Блейк никогда ничего не забывает, даже самые мельчайшие детали.

Я киваю. Возможно, ему, действительно, не все равно и может быть, он научиться заботиться снова.

— Я не захотела сталкиваться с Викторией не потому, что боюсь ее, а потому, что я считаю это неуместным. Это не целесообразно для тебя и для нее. Она слишком высокого мнения о себе, а ты недооцениваешь себя. Будь более уверенной. Вещи не всегда такие, какими кажутся на первый взгляд.

У Флер звонит телефон, она интересуется, не буду ли я возражать, если она ответит, я отвечаю «нет» и начинаю разглядывать в окно машины покупателей на улице, мой желудок закручивается от беспокойства.

Автомобиль останавливается на углу яркого магазина с названием «Бижу».

Флер толкает старомодные двери и раздаются переливы звона причудливого колокольчика. Легкий шлейф аромата чувствуется в помещении. Небольшой магазинчик настолько напичкан одеждой, украшениями, головными уборами, сумками и обувью, и так отличается от обычного урезанного дизайнерского магазина, по которым меня водила Флер, что на самом деле у меня складывается впечатление, будто я очутилась в тайной пещере Аладдина.

Хорошо сохранившаяся маленькая женщина неопределенного возраста стоит за богато украшенной стойкой и как только видит нас, выходит вперед, поприветствовать и поцеловать Флер в обе щеки. Ее смех отражается сложными вибрациями курильщика с хрипотцой. От нее веет европейской изысканностью, с яркими вставками пиджак с многочисленными нитями жемчуга.

Я представляюсь Реджине.

Она мило улыбается, быстро, но внимательно окидывает меня цепким взглядом и усаживает нас на красные бархатные стулья. Как только мы садимся, она вешает на дверь табличку «закрыто» и начинает бегать по переполненному магазину, напевая что-то себе под нос, и через какое-то время возвращается к нам с тремя различными нарядами.

— Примерь это одно из первых, — предлагает Флер, указывая на потрясающее белое платье до колен с высоким воротником-стойкой, украшенное тремя драгоценными камнями в виде листьев на груди, и разрезами до бедер. Я забираю его у Мадам. Материал мягкая шерсть.

— Только девушки с очень стройными руками могут носить чонсам, — говорит Флер. (Чонсам — платье с разрезами по бокам и воротником-стойкой).

— Qui! — соглашается мадам Реджина.

Я прохожу за тяжелые бархатные занавески, за которыми стоят три зеркала в полный рост. У нас нет высоких зеркал дома, поэтому Билли приходится идти в примерочные кабинки Marks and Spencer, чтобы увидеть себя полностью обнаженной. Я раздеваюсь до нижнего белья и вижу, что я слишком тощая, мои ребра и тазовые кости торчат. Я выгляжу плохо, в тот раз я выглядела намного лучше. У меня возникает беспокойство по поводу того, что возможно мне придется упрашивать Блейка. Я вспоминаю, каким привлекательным было мое тело. Как он приказывал мне снять одежду и наблюдал за мной. Просто следил за мной голодным, завороженным взглядом, как будто я была самой прекрасной вещью, которую он когда-либо видел. А вдруг, мое тело больше не будет возбуждать его?

— Эй, мы хотим тебя увидеть, — со смехом говорит Флер звонким голосом.

— Сейчас, — говорю я, и надеваю платье. Я застегиваю молнию и смотрю на свое отражение. Вау! Я не могу поверить, насколько хорошо платье сидит на мне, оно создает округлые формы. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть с боку разрез, который доходит до середины бедра, и он выглядит одновременно изящным и сексуальным. То, что я увидела, меня успокаивает, я отодвигаю занавеску.

— Потрясающе! — вздыхает она по-французски хриплым голосом.

Флер улыбается, как чеширский кот.

— Ты выглядишь прекрасной, Лана, — говорит она, и я знаю, что она на самом деле говорит это искренне.

— Стойте ... а обувь, — восклицает Мадам, и бросается к задней стенки магазина.

Она возвращается с туфлями, которые инкрустированы такими же камнями, как и края листьев на груди, они так похожи на хрустальные башмачки Золушки. Только единственной девушки они могут быть в пору. Я одеваю их, и они, как влитые сидят на ноге, должно быть у Реджины наметанный глаз.

Напудренное лицо Мадам хитро улыбается.

— Ааа...подожди.... Что-то нужно сделать с твоими волосами.

Она выдергивает из большой вазы три шпильки с драгоценными камнями и умело поднимает мои волосы вверх, закрепляя их в таком положении. Мадам, чей возраст я медленно понимаю намного выше, хлопает в ладоши и выносит по-французски вердикт:

— Абсолютно потрясающая.

Я смотрю в зеркало и полностью соглашаюсь. Абсолютно потрясающая. Это платье поистине удивительное. Я никогда в своей жизни не чувствовала себя настолько гламурной или сексуальной. Я перевожу взгляд на Флер, и она улыбается.

— Никто не может забрать у тебя то, что действительно твое, — говорит она, и я улыбаюсь.