— Она была хорошим человеком, — произнесла я. — Одной из лучших.

— Конечно, — Джек пожал плечами.

Маленький комок тревоги в моей груди перерос во что-то большее. В то, что не имело границ. Во что-то большее, чем я. Шире, чем могла выдержать моя грудь, и у этого чего-то была своя сила.

Именно эта сила внутри меня, а не я оттолкнула поднос. Пнуть его доставило мне удовольствие, потому что внутри меня появилось некое пространство: уголок, в котором не было этой тревоги. Я оттолкнула и поднос Джека тоже. Смахнула рукой всё, что там было, и отбросила подставку с солонкой и перечницей, а потом залезла на стол. Когда я прыгнула со стола, эти ублюдки уже пришли, чтобы поймать меня. Берни, старый добрый Берни, был намерен не дать мне упасть, а Френсис уже доставала из кармана шприц.

ГЛАВА 13

Я проснулась, будучи привязанной к кровати. Эллиот сидел возле меня и делал какие-то записи в моей больничной карте.

— О Боже, — произнесла я, попытавшись прикрыть глаза руками, но у меня ничего не вышло.

Эллиот встал и выключил светильник, висевший над моей головой и отбрасывавший мягкий свет на фотографию Снежка на моём столике.

— Какие-нибудь мышцы болят? Слабость чувствуешь?

— Что вы мне дали? Я не могу ничего почувствовать.

— Обещаешь не бросаться на меня?

— Блядь. Вы теперь меня не выпустите. Я здесь застряну. Зачем я это сделала? — моё лицо исказила гримаса. Я собиралась расплакаться прямо перед Эллиотом, даже осознавая, что каждая слеза становилась ещё одним гвоздём в гроб моего здравомыслия. Он освободил мою правую руку, и я прикрыла ею лицо.

— Я консультант и не выдаю тебе таблетки. Могу только предложить. Но ты выглядишь так, будто спала дольше, чем нужно, но недостаточно крепко, — ответил он.

— Что?

Он рассмеялся.

— Прости. Уже поздно. Моё чувство юмора умирает, когда я устаю, — он высвободил мою левую руку и переместился к изножью кровати.

— Рада, что оно у вас вообще есть, хоть и странное.

Он улыбнулся и начал расстёгивать мою лодыжку.

— Я выпишу что-нибудь вместо «Паксила»[15].

Он освободил обе мои лодыжки, и я уселась на кровати. Окружающий меня мир слегка вращался, и я ухватилась за край. Комната остановилась.

— Вы собираетесь меня отпустить? — спросила я.

— Мне предстоит понаблюдать за тобой ещё один день. Ты хочешь уйти?

— Пожалуй, да.

Он уселся рядом со мной.

— Дикон Брюс, по его собственным словам, наткнулся на нож сам.

— Он что?

— Вероятно, упал на него дважды.

Любая расслабленность от таблеток мгновенно испарилась, словно я скинула её с себя так, как змеи сбрасывали кожу.

— Он защищает меня.

— Окружной прокурор тоже не верит ему. Но, в конце концов, возбудить дело будет сложно. Ты везучая, — его изумрудные глаза смотрели на меня, будто видели насквозь. — Не похоже, что тебе стало легче.

— Мне лучше.

— Не начинай пока собирать вещи. Ладно?

— Мне и собирать особо нечего. Фото, и, видимо, должна была быть одежда? То есть кто меня знает, да? — я потянулась за фотографией, и Эллиот снова заговорил со мной, практически повторив слова моего отца.

— Когда ты выйдешь отсюда, тебе предстоит пройти определённую программу, — сказал он. — Знаю, ты привыкла к вечеринкам, но это для твоего же блага, и надеюсь, ты тоже так думаешь.

Я едва слышала его слова. Разглядывала фото, на котором была изображена вместе со Снежком. Он был подарком отца, и мой восторг от нового чёрно-белого костюма для дрессуры был написан на моём лице. От волнения Снежок пятился от странного улыбающегося создания, стоящего возле него.

— Сколько лет тебе на фото? — спросил Эллиот, усевшись на стул, стоящий у кровати.

— Мне только исполнилось пятнадцать. Мама не хотела, чтобы он у меня был. Она думала, что я была слишком безответственной. Но я поклялась доказать ей то, что она ошибалась.

— Доказала?

— Да. До недавнего инцидента. Когда умерла Аманда, я вроде как оставила его в конюшне. Блядь. Он был моим. Я тренировала его. И он был хорош. Идеальный темперамент, лёгкое движение ног, ему удавалось выбрать темп, он был чемпионом. А я просто бросила его, словно он ничего не значил. И я ещё хочу, чтобы люди заботились обо мне? Блядь, да я ничтожество, — Эллиот передал мне упаковку салфеток, буквально вынудив меня засмеяться сквозь слёзы. — Грёбаный терапевт, — произнесла я.

— Что?

— Вы даёте мне салфетки, чтобы я могла высморкаться, будто это самая важная вещь в жизни.

Он наклонился, поставив локти на колени.

— Важным является то, что этими действиями я показываю тебе — ты не ничтожество.

Я высморкалась. Мне было так плохо, ощущение того, что я словно гнила, и чёрный комок этой гнили с каждой секундой рос во мне всё больше. Мне было известно, как оттолкнуть его. Я знала, как управлять им, и, понаблюдав за тем, как Эллиот сунул пальцы между колен, задумалась о том, как затащить его в постель. Когда он рукой коснулся моего лба, между нами пронёсся палящий жар.

— Будучи без сознания, ты пропустила сеанс сегодня утром. Так что наша последняя встреча состоится через час.

Ему бы лучше прекратить прикасаться ко мне. И лучше нахер отвалить от меня. Воздух застрял в горле словно огромная таблетка.

— Ладно, — произнесла я, даже не решившись посмотреть на него.

Знала, что его взгляд будет тёплым и приглашающим, а его губы изогнутыми в улыбке. Он пах мускусом и желанием. Его пальцы слегка скользнули по моей коже, когда он убирал руку. И Эллиот ушёл, забрав весь воздух с собой.

О Боже.

Я почувствовала пульсацию.

Мне нужно было это.

Если я появлюсь в кабинете Эллиота в таком состоянии, то сделаю глупость. И потеряю контроль. Прикоснусь к нему. Сближусь с ним. Открою ему своё тело. И это будет концом. Я застряну в Вестонвуде, потому что, даже не смотря на полыхающее между нами пламя, он придерживался такого понятия, как профессиональная этика. Секс с пациенткой не входил в повестку дня. Возможно, мой мозг и был на каких-то сраных таблетках, но это не делало меня идиоткой.

Час. У меня был час, чтобы избавиться от пульсации. Я находилась в лечебнице, в которой присутствовали как мужчины, так и женщины, а у меня был только один час для того, чтобы найти хотя бы на какую-то половину здоровый эрегированный член. Насколько трудную задачу я себе поставила?

Я провела здесь два дня и смогла вписаться в график. Более или менее. Я отправилась в уборную. Сейчас был тихий час, а это означало, что основная часть пациентов была или на терапии, или общалась с посетителями. Джека, помешанного на цветах, перед телевизором не было. Карен сидела на улице и листала журнал так, словно это было её домашним заданием.

— Что-то ищешь?

Я развернулась. Френсис стояла позади меня, сложив руки за спиной.

— Да. Эм, Джек разве обычно не здесь зависает?

— Почему бы тебе не проверить его комнату?

— Точно. Спасибо, — я отступила назад.

— Мисс Дрейзен, — позвала Френсис.

— Да?

— Оставьте дверь открытой.

— Да, мэм.

Я поспешила в холл, который вёл к комнатам. После первого поворота я завернула в сад. Дождя не было целый день, и из сопливого Лос-Анжелес снова превратился в солнечный город. Я искала кого-то. Кого угодно. Прошла мимо ручейка и размышляла о том, что, возможно, Джек возился с крапивой. Но его там не было, зато увидела Уоррена Чилтона. Его взгляд пронзил меня с другой стороны ограды.

— Привет, — сказала я. — Чем занят?

— А на что похоже?

— На валяние дурака, — я указала подбородком на дыру в ограде. — Помощь нужна?

И перебралась на другую сторону как раз в тот момент, когда Уоррен бросил камень в воду. Он скрылся под водой, не издав даже характерное бульканье.

— В этой дыре можно сдохнуть от тоски, — произнёс он.

— У меня есть лекарство от этого, — ответила я, взяв его за руку.

И положила его ладонь на свою грудь, что было очень неуместно, учитывая мой размер. Но Уоррен, не промедлив ни секунды, схватил мой сосок и ущипнул его.

— У тебя ведь был пирсинг, — сказал он.

— Они сняли все. Ты это знаешь.

Он покрутил его между пальцев. Боже, это было приятно. Мне не нравился этот парень, но нравилось то, что он заставлял меня чувствовать.

— Я трахну тебя так жёстко, что тебе придётся остаться здесь ещё лет на десять.

— Переходи к делу, стиляга.

Через секунду он коснулся моего лица, словно пытался узнать, было ли это ловушкой, не вожу ли я его за нос. Я скользнула рукой к его члену, который был твёрдым лишь наполовину. Боже, я надеялась, что таблетки не лишили его эрекции, потому что у меня не было времени возбуждать его. Он схватил меня за шею и толкнул к забору.

— Какого… — я не смогла закончить фразу из-за давления на моей шее.

Мне такое не нравилось, и я хотела сказать ему о том, чтобы он остановился. Но, когда я попыталась оттолкнуть его руку, он проигнорировал это и дёрнул вниз мои штаны.

— Не двигайся, — рявкнул он, находя пальцем мою щель под тканью трусиков. — О, ты готова.

Его рука с моей шеи переместилась на грудь, и он достал свой член. Я набрала воздуха в лёгкие.

— Никакого удушья, Уоррен, — я спустила одну штанину вниз по ноге. — Я тебя предупреждаю.

— Конечно.

— Эй, — голос был негромким, но уверенным.

Блядь.

Охрана стояла прямо за нами. Уоррен отскочил от меня, словно я была раскалённым углём.

— Что вы делаете по ту сторону забора?

— Это из-за неё, — Уоррен указал на меня. Массивный член выглядывал из-под пояса его штанов, говоря о его лжи.