– А тебя, как видно, бесит, что я собираюсь выстроить курортный комплекс, сохранив нетронутым Морганс-Уок, – запальчиво бросила она.

– Вопрос в том, удастся ли тебе это. – Он насмешливо улыбался.

– Удастся.

– Ты уверена? Ты ввязалась в игру больших мальчиков, Флейм. А там, где друг другу перерезают глотки, нет правил.

– Вероятно, я должна испугаться?

– Ты уже совершила ошибку начинающего. Тебе следовало блефовать, притворяться, будто ты не понимаешь, о чем я веду речь, до тех пор, пока не выяснишь степень моей осведомленности – или неосведомленности – о твоем проекте. А ты взяла и сразу призналась. – В его медленной улыбке сквозила грусть. – Ты сыграла мне на руку, Флейм.

– Значит, счет равный. Отныне мне не надо беспокоиться, знаешь ли ты о моих планах. Ты мне сам об этом рассказал.

– Это первое и последнее предупреждение, Флейм, – тихо проговорил он. – Ради твоего же блага, выйди из игры, пока не поздно.

– И позволить тебе завладеть Морганс-Уоком? Я раньше увижу тебя в аду! – заявила она, вызывающе вскинув голову.

В ответ он лишь пренебрежительно пожал плечами.

– Как бы там ни было, я занимаюсь этим бизнесом большую часть своей жизни. – Он помолчал. – При встрече передай Пауэллу, что выжиданием он ничего не добьется. Кроме того, ему не мешало бы выписать мне чек по закладной. Я никогда не любил тратить собственные деньги. А его деньги мне пригодятся, чтобы тебя остановить.

– Ты получишь их в срок, и ни днем раньше.

– Будь готова ко всему. – Он уже собрался было уйти, но тут резко обернулся. – Кстати, о Пауэлле. Он наслаждается преимуществами совместной деятельности в спальне так же, как и я когда-то?

Задетая за живое, Флейм с такой силой отвесила ему пощечину, что у нее онемела рука до самого плеча. В тот же миг его пальцы больно впились ей в руку сквозь стеганую ткань рукава. Флейм не сопротивлялась, дав ему насладиться торжеством своей физической силы; она, непобежденная, молча встретила его исполненный ледяной ярости взгляд.

– Он тоже доводит тебя до такого бешенства? – требовательно спросил Ченс.

– Не твое дело. – Она заметила, как на его крепкой челюсти дернулся мускул, и поняла – она попала в точку.

– Не мое? – насмешливо откликнулся он. – Ты слишком холодна. А значит – полностью к нему равнодушна. Ты не питаешь к нему никаких чувств, верно?

– Я испытываю к нему доверие и уважение, чего никогда не могла сказать о тебе, – с горечью отозвалась она.

На это Ченс лишь улыбнулся.

– Доверие? Уважение? Все это подделка. А вот это – настоящее.

Он развернул ее к себе лицом и запечатал рот поцелуем, прежде чем она успела отвернуться. Ее поразила свирепая требовательная страсть его поцелуя. Как она ни извивалась и ни пыталась вырваться, ей так и не удалось избежать его горячей силы. Внезапно она с ужасом поняла, что хочет продолжения влажного слияния их губ. Гордость не позволяла ей ответить на поцелуй, в то время как снедавший ее изнутри голод алкал утоления.

Ченс резко отстранился. Сделав глубокий вдох, она откинула назад голову и посмотрела на него, плотно сжав губы. «Заметил ли он, как у меня блестят глаза? – подумала она. – Догадался ли, что виной тому жгучие слезы?»

– Неужели ты не осознаешь, в каком забавном положении оказалась, Флейм? – резко спросил он. – Ты отвергла меня за то, что я использовал тебя как средство для получения Морганс-Уока. Однако же ты оправдываешь себя, используя Пауэлла как средство, чтобы сохранить ранчо.

Ее затрясло от ярости – как он осмелился на подобное сравнение?! Ей хотелось закричать, что это совершенно разные вещи. В их взаимоотношениях с Малькомом никто не притворялся влюбленным и не пытался обмануть другого. Это было нечто вроде соглашения, устраивавшего обоих. Но Ченс уже шагал прочь. Она смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся в здании, ненавидя его за то, что он пытался измазать ее своим дьявольским черным дегтем.

Повернувшись спиной к освещенному входу, она глубоко втянула в легкие вечерний воздух, пытаясь успокоиться. Как она позволила ему настолько выбить себя из колеи? Почему попросту не проигнорировала его колкости? Ведь в них не было и доли правды.

– Ты еще не надышалась свежим воздухом? – Мальком, как ни пытался, все же не сумел полностью избежать укоризны в голосе.

Остановившись позади нее, он учуял сильный запах мужского одеколона вперемешку с ароматом ее духов. Она обернулась на звук его голоса, являя собой воплощение полыхающего пожара. Он с удовлетворением отметил, что, если Стюарту и удалось что-то от нее получить, он вырвал это против ее воли. И все же его раздражало то, что Стюарт ухитрялся вызывать в ней такую бурю эмоций, в то время как он сам – только слабую рябь.

– Он знает, Мальком. – Она явно прилагала усилие, чтобы говорить спокойно.

– Знает о чем?

– О нашем проекте.

– Ты ему рассказала? – Он посмотрел на нее с удивлением.

– Я не сказала ему ничего, чего бы он уже не знал. – Она сжала обеими руками ридикюль так, что суставы побелели. – Это меняет ситуацию, Мальком. Он будет делать все, чтобы нас остановить.

– Я с ним справлюсь. Не беспокойся. Сразу по возвращении я потребую от Бронски, чтобы он добивался разрешения на строительство плотины, и лично сделаю несколько звонков, чтобы дать проекту зеленую улицу. Финансирование фактически наготове. Он ничем не может нам помешать.

– Да как ты не понимаешь! – не успокаивалась Флейм. – Он бросит против нас все свои силы. Мы не можем вести борьбу с дальнего расстояния. Отныне один из нас должен находиться в Оклахоме. Очевидно, это буду я.

Он отвергал ее логику, понимая, впрочем, что логика здесь ни при чем. Флейм утверждала, что ненавидит Стюарта, однако хотела бороться с ним здесь. Он молча вглядывался в нее – такую неприступную и гордую. Он хотел бы разрушить эту стену неприступности поцелуем, но не был уверен, что ему будет приятен вкус чужих губ.

– Тебе ведь всегда этого хотелось, верно? Переехать сюда, – сказал он с нотками обреченности.

– Нет! – воскликнула она, возмущенная таким предположением.

– Таков был твой план, когда ты выходила за него замуж.

– Но сейчас я не замужем, – гневно возразила она.

– Да, я знаю. Но порою мне кажется, что ты об этом забываешь. – Он взял ее под руку. – Давай войдем внутрь. По-моему, ночной воздух нам ни к чему.

39

Меньше чем через неделю Флейм вылетела в Сан-Франциско, где уложила вещи, известила управляющего домом о том, что ее не будет несколько месяцев, договорилась о пересылке почты, уволилась из агентства, разобрала документы из своего рабочего стола и вернулась в Талсу. Что касается счета Пауэлла, то, к счастью, она заранее подготовила себе замену – Руди Галлагера, а поскольку Пауэлл оставался ее единственным крупным клиентом в течение последних нескольких месяцев, перевод счетов не занял много времени. Что до всего остального, то у нее не было свободной минуты – это была сплошная бешеная гонка.

Она продолжалась и по прибытии в Морганс-Уок. В пятницу утром служба перевозок доставила коробки с ее личными вещами. Три коробки были помечены буквой Д и содержали в себе документы и канцелярские принадлежности – их она отнесла в библиотеку. А остальные поручила Мэксайн распаковать.

Едва держась на ногах из-за разницы времени и постоянного недосыпания в течение последних пяти дней, Флейм стояла посреди библиотеки, уставившись на коробки; она потрясла головой, пытаясь решить, с какой начать. Впрочем, это не имело значения. Все равно предстояло разобрать все три.

Взяв со стола ножницы, она разрезала клейкую ленту и откинула картонные крышки. Из передней донесся громкий стук медного кольца о входную дверь. И почти в тот же момент зазвонил телефон.

Услышав торопливые шаги Мэксайн вниз по лестнице, Флейм крикнула:

– Я подойду. – Оставив открытую коробку на полу, она приблизилась к столу и после второго звонка сняла трубку. – Морганс-Уок, Флейм Беннет слушает.

– Я знаю, что ты пытаешься сделать. – Изумившись странному, незнакомому голосу на другом конце провода, Флейм сильнее прижала трубку к уху и нахмурилась. – Лучше прекрати, а не то горько пожалеешь.

– Кто вы? – возмущенно спросила Флейм. – Что вам нужно?

Но на другом конце повесили трубку.

Флейм, отняв трубку от уха, уставилась на нее. В этом зловещем звонке было что-то от наспех нацарапанных записок, которые она получала в прошлом. Человек с ястребиным носом – вот уже несколько недель, как она о нем не вспоминала. Но он докучал ей в Сан-Франциско до ее замужества. Неужели «ястребиный нос» следовал за ней до самой Талсы? Если так, то почему же он изменил тактику и позвонил вместо того, чтобы сунуть ей очередную записку с угрозой?

И этот голос, какой-то чужой… механический – как у робота. Он явно не принадлежал человеку. Нет, это был какой-то синтезатор – его использовали, чтобы скрыть личность звонившего. Но она никогда не слышала голос «ястребиного носа». И не смогла бы его узнать.

Она отогнала от себя эти мысли и водрузила трубку на место, решив не придавать этому чрезмерного значения. Скорее всего этот звонок – шутка какого-нибудь юнца. К тому же весьма неостроумная.

– Вижу, вы устраиваетесь.

Флейм резко обернулась и с секунду смотрела непонимающим взглядом на Бена Кэнона, неизвестно откуда, словно по волшебству, возникшего в дверях.

– Мэксайн сказала, что вы здесь. – Его глаза внезапно сузились, а слова напомнили ей о том, что кто-то стучал в дверь, когда она подняла трубку. – Что-нибудь случилось?

– Нет, – выпалила она. – Позвонил какой-то болван. Вот и все. – Она пожала плечами, пытаясь забыть неприятный звонок. – Входите… и простите за беспорядок. Как видите, я переселилась со всеми своими пожитками.

– Да, я заметил часть багажа в передней. – Он доброжелательно улыбнулся, приблизившись к креслу с высокой спинкой.