Она подбежала к женщине и опустилась возле нее на колени, на мгновение потеряв способность соображать от зноя и слепящей пыли. Она попыталась приподнять женщину с земли и положить ее голову себе на грудь, но ей это оказалось не по силам.

– Пожалуйста. – Она с трудом поднялась на ноги и обратилась к стоявшим в очереди. – Кто-нибудь, приведите доктора. В городе обязательно должен быть доктор. Она упала в обморок от жары. Ей нужна помощь.

– Вот. – Человек, стоявший перед ней, сунул ей в руки грязное одеяло. – Скатайте и подложите ей под голову. Она очухается через пару минут.

Энн смотрела на него, потрясенная такой черствостью, но он повернулся к ней спиной и на фут продвинулся вперед вместе с очередью. Энн обратилась к следующему очереднику, который тоже было двинулся вперед.

– Нет! – Она порывисто схватила его за руку. – Вы не можете вот так пройти мимо.

Он посмотрел на нее воспаленными глазами.

– Миссис, ни черта вам не удастся меня остановить. И перехватить ее место в очереди тоже. Если хотите зарегистрироваться, то передвиньте свою нежную задницу в конец очереди.

Он впился железными пальцами ей в плечо и грубо оттолкнул назад. От этого неожиданного, сильного толчка Энн упала лицом в грязь.

Шокированная таким хамством, она с минуту неподвижно лежала на земле, затем поднялась на колени – как раз в тот момент, когда черный жеребец, вскинувшись на дыбы, резко остановился меньше чем в трех футах от нее. Верховой спрыгнул с седла. Ее сердце чуть не выскочило из груди при виде Джексона Стюарта. Он был без пиджака, в одной тонкой хлопчатобумажной рубашке, влажной от пота на рукавах и груди.

Подойдя к ней, он поднял ее за плечи с такой легкостью, словно она весила не больше пушинки.

– С вами все в порядке, миссис Морган?

Поля его низко надвинутой шляпы отбрасывали тень на бронзовое лицо, усиливая глубокую синеву глаз.

– Я… прекрасно себя чувствую.

Она неуверенно кивнула, зная, что ее шляпка сбилась набок, а красивое платье испачкано грязью. Когда Энн наклонилась, тщетно пытаясь отряхнуть пыль, то заметила висевшую у него на бедре кобуру. Она была удивлена тем, что он носит оружие. Келл – другое дело, для него пистолет был столь же естествен, как для этой почвы – каменистость. Но Джексон Стюарт!.. Вид его с пистолетом настолько поразил Энн, что она даже не стала указывать на несчастную женщину без сознания, которая лежала в нескольких футах от нее.

Джексон Стюарт стремительно повернулся к мужчине, оттолкнувшему ее.

– Полагаю, что вам следовало бы извиниться перед этой леди!

Его голос прозвучал с такой ледяной решимостью, что Энн даже вздрогнула. Однако тот мужчина, видимо, отупев от раздражения, уставился на нежданного заступника недоуменным взглядом, не подозревая о грозящей ему опасности. Молниеносное движение – и пистолет оказался уже в руке Стюарта, а затем уперся дулом под подбородок разгневанного тупицы. Раздался характерный звук взводимого курка.

– Я сказал, что вам следовало бы извиниться перед этой леди, мистер!

Все вокруг замерло, только пыль продолжала крутиться под порывами ветра. Кто-то из очереди выкрикнул:

– Лучше извинись, Джо! Это ведь сам Джек Стюарт – Стюарт Очко!..

Что бы это значило? Его имя, оказывается, всем известно и наводит ужас? Кто он? Благородный разбойник? Энн в замешательстве глядела на него во все глаза. Поселенец, запинаясь на каждом слове, сбивчиво извинялся перед нею, но она не видела ни его самого, ни ужаса, написанного на широкоскулом лице.

– Вот так-то лучше, – Джексон Стюарт широко улыбнулся и мягко спустил взвод курка, затем освободил вспотевшего от напряжения мужчину и молниеносным движеним спрятал пистолет в кобуру.

Когда он вновь повернулся к Энн, его лицо выражало ласковую почтительность:

– Мне очень жаль, мэм. Приходится время от времени учить их правилам приличия.

– Да, я понимаю, – пробормотала она, не находя нужных слов. И вдруг, словно опомнившись, добавила: – Пожалуйста, помогите этой женщине, она приехала издалека… У нее, кажется, солнечный удар… Сначала ее надо перенести в тень, а потом, наверное, позвать доктора, если он, конечно, здесь есть…

Опустившись на одно колено рядом с лежавшей без сознания женщиной, он подхватил ее под плечи и под колени.

– Отнесите ее в мой экипаж, – предложила Энн, когда подъехал приставленный к ней ковбой.

– Простите, миссис Морган. Я не видел, что вы остановились.

В знак уважения ковбой быстрым движением дотронулся до мятых полей шляпы, после чего попытался удержать на месте свою лошадь, которая шарахнулась от колыхавшихся на ветру юбок женщины на руках у Стюарта.

– Что случилось?

– Эта дама упала в обморок. Мы везем ее к доктору.

Джексон Стюарт кивнул на смирно стоявшего черного жеребца, чьи удила лежали на земле.

– Привяжите мою лошадь к коляске сзади. И если в вашей фляге есть вода, она нам пригодится.

– Да, сэр.

Отвязав флягу от седла, он передал ее Энн, затем подвел свою лошадь к жеребцу и поднял удила.

Энн самостоятельно забралась в экипаж и повернулась к Джексону, помогая ему уложить женщину на сиденье. В руках Энн она казалась бескостной тряпичной куклой. Стюарт быстро вскочил в коляску и избавил Энн от тяжкого груза.

– Откройте мне флягу, – попросил он.

Сняв пробку и протянув ему флягу, Энн наблюдала за тем, как он поднес ее к пересохшим и растрескавшимся губам женщины и, слегка наклонив, тонкой струйкой вливал ей в рот теплую воду. Энн с трудом могла поверить, что этот заботливый человек минуту назад приставил дуло к лицу другого. И вообще, если бы не отсутствие пиджака, он вполне мог бы сойти за благообразного джентльмена, к тому же невероятно красивого.

– Возьмите. – Он вернул Энн флягу, затем развязал желтый шейный платок. – Намочите его. Будем надеяться, это поможет, а заодно оботрем ей лицо.

Обращенная к ней улыбка и это «оботрем» словно говорили: мы вместе – и на душе у Энн потеплело. Она как-то не подумала о том, что они и в самом деле вдвоем помогают женщине. Она быстро смочила кусок материи, затем осторожно промокнула им лицо пострадавшей.

Женщина пошевелилась, приходя в сознание то ли от прохладной воды, то ли от того, что была теперь укрыта от солнца крышей коляски.

– Где… где я? Что случилось? – Она чуть приподняла руку, но глаза были по-прежнему остекленевшими.

– Тише. Вы упали в обморок, – мягко объяснила Энн, посмотрев на Джексона, который наклонился вперед, отвязал одной рукой вожжи и хлестал лошадей. – Мы везем вас к доктору. Вы поправитесь.

– Нет, – простонала она, замотав головой из стороны в сторону. – Я не могу. Моя очередь… Она пропадет… Нет, – разрыдалась она, из последних сил пытаясь подняться, чтобы вернуться на прежнее место.

– Прекратите. Вам нельзя. – Слегка растерявшись от столь неожиданной реакции, Энн попыталась утихомирить женщину, прижав ее к сиденью.

Та начала сопротивляться, но мгновенно выбилась из сил. Грязными ногтями она вцепилась в платье Энн.

– Моя земля, – простонала она, ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий. – Я почти достигла цели… – Ее голос был настолько слаб, что Энн пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его в вое ветра и немыслимом гвалте лагеря. – Уже подходила… моя очередь.

Энн высвободилась из хватки женщины и сильнее смочила платок, на ухабе расплескав немного воды себе на юбку. Она быстро посмотрела вперед, затем на Джексона.

– Сколько еще ехать? – Она была дочерью врача, но ей ни разу не доводилось ухаживать за больным. – Она не в себе, сокрушается по поводу того, что потеряла место в очереди на землю. Ей нужны покой и отдых, но я не могу ее в этом убедить. – В голосе Энн слышалось отчаяние, отчасти передавшееся от женщины, а отчасти вызванное ее собственной беспомощностью.

– Вот. – Он вынул из кармана листок бумаги и протянул его Энн. – Отдайте ей. Это ее успокоит.

– Что это? – нахмурившись, спросила Энн.

– Регистрационное свидетельство. Тпру! – Он осадил лошадей перед навесом. – Ведь она стояла в очереди ради него и теперь сможет официально принять участие в субботних гонках. – Он привязал вожжи к коновязи и спрыгнул на землю.

– Но… – Энн вспомнила постоянно удлинявшуюся вереницу людей под палящим солнцем, – ведь оно ваше.

Он коротко улыбнулся, вынимая из экипажа еще не пришедшую в себя женщину.

– Я достану другое.

Он стоял, держа на руках безжизненное тело. Энн только сейчас закупорила флягу и выбралась из экипажа, сражаясь с многочисленными юбками и не замечая протянутой руки спешившегося ковбоя-телохранителя. Когда она приблизилась к Стюарту, ее обтянутая перчаткой рука все еще сжимала драгоценный клочок бумаги.

– Каким образом? Не будете же вы стоять в этой очереди?

Его взгляд скользнул по лицу Энн – она беспокоилась за него. Обрадовавшись, он хотел было заставить ее поволноваться подольше, но передумал.

– В этом нет нужды: если есть деньги, то свидетельство можно купить. Вы удивитесь, узнав, сколько людей из этой очереди продают свои свидетельства, а потом снова становятся в хвост.

– Зачем? – Она не могла представить себе мучительного выстаивания в очереди.

– Чтобы заработать.

Он внес женщину под навес и уложил на свободную койку. Продолжая протестующе бормотать, та попыталась подняться, но он ласково уложил ее обратно и, взяв клочок бумаги у Энн, вложил ей в руку.

– Вот ваше свидетельство.

Женщина с трудом сосредоточила на нем взгляд. Из-под слоя грязи на ее лице проступило облегчение – ей больше не надо было бороться.

– Спасибо, – прошептала она, сотрясаясь от рыданий. Слез у нее уже не осталось.

– Я положу его к вам в сумочку.

Он ослабил ремешок, стягивавший запястье женщины, сунул свидетельство внутрь и вложил ридикюль ей в руку. Крепко прижав сумочку к груди, она закрыла глаза.