– Клянусь, скорее ты попадешь в ад, чем наступит тот день, когда Стюарт получит право сидеть за этим столом. А теперь – марш с моего стула!

Он спустил ноги со стола и, медленно встав, склонил голову с преувеличенной почтительностью.

– Возвращаю вам ваш трон.

– Вероятно, тебя это вовсе не интересует, но получены результаты анализов.

Волей-неволей она заметила вспыхнувшее в его глазах беспокойство.

– Что с Элизабет?

Холодно и совершенно безучастно Хэтти произнесла:

– У твоей жены белокровие.

И внезапно Стюарт потерял весь свой уверенный вызывающий вид. Перед Хэтти стоял раздавленный, ошеломленный, окончательно выбитый из колеи человек.


– Бедняжка Элизабет, – прошептала она девочке на снимке в серебряной рамке, затем медленно отвела руку и встала со стула.

Одиночество старого дома словно давило на нее, его тяжесть усугублялась ее усталостью от слишком долгой борьбы. Тяжело опираясь на трость, она подошла к портрету над камином.

– Я сожалею только об одном – о том, что велела лишь избить его хорошенько. Я должна была приказать прикончить его. – Она склонила голову. – Это я виновата. Элизабет тут ни при чем. В отличие от меня она не ведала, что творила. Надо было уничтожить его еще тогда.

13

Утреннее солнце проникало сквозь дымчатые стекла на последнем этаже «Стюарт-билдинг», отбрасывая косые лучи на небольшую группу людей, сидевших за круглым деревянным столом для совещаний в рабочем кабинете. Все слушали тщедушного человека с ангелоподобным лицом и ласковыми, как у спаниеля, глазами. Обычно молчаливый, сейчас он увлеченно говорил о том, в чем был общепризнанным экспертом. По мнению многих, он являлся одним из лучших, если не самым лучшим, инженером-строителем в стране.

– Когда я подал эти предварительные чертежи плотины на одобрение Зорински из инженерной инспекции, он усмотрел проблему только в одном. – Фред Гарвер перелистал страницы с чертежами на высокой подставке, затем, найдя ту, что искал, убрал с нее остальные, и присутствующие увидели поперечное сечение плотины. – Он считает, что бетонные стенки должны уходить в глубину еще на три фута, чтобы сама плотина не пострадала ни при каких обстоятельствах. Если мы с этим соглашаемся, то речь может идти о дополнительной сумме приблизительно в полмиллиона долларов – расчеты покажут более точно. – Он помолчал, бросив взгляды на Ченса и Сэма Уэтера. – Без пробного бурения на строительной площадке я не могу с уверенностью сказать, на что мы наткнемся, когда начнем земляные работы. Там может оказаться скальная порода, песок, глина и так далее. Все расчеты по строительству, которые я вам представил, – не более чем предварительные прикидки.

Сэм ждал, что Ченс прокомментирует это замечание. Когда тот промолчал, он метнул в его сторону быстрый взгляд и слегка нахмурился, увидев, что Ченс, забывшись, что-то черкает в блокноте у себя на коленях. Он был поглощен этим занятием большую часть совещания, которое созвал для того, чтобы обсудить последние данные Гарвера. Однако он не задал ни единого вопроса и не проявил ни малейшего интереса к инженерному проекту. Это было на него не похоже. Совсем не похоже.

– Да, понятно, Фред, – заполнил паузу Сэм.

– Ну и хорошо. – Инженер вновь обратился к поперечному сечению. – Я лично не вижу необходимости в углублении стенок. Хотя если мы последуем рекомендации Зорински, то скорее всего нам гарантировано быстрое одобрение со стороны инженерной инспекции. Мне представляется, что тут есть два варианта: мы можем либо внести это изменение сейчас, либо дождаться пробного бурения и выяснить, с чем имеем дело. Как скоро вы получите право собственности и мы сможем начать предварительные земляные работы?

Сэм опять посмотрел на Ченса в надежде на то, что тот отреагирует на этот вопрос, но, похоже, Ченс его даже не слышал.

– Пока мы не сможем назвать дату. – Он не счел возможным превысить свои полномочия и предупредить инженера, что, судя по тому, как разворачиваются события, Ченс может и вовсе не получить право собственности.

– Вы хотите некоторое время подождать или внести изменения немедленно?

Черт побери, почему Ченс молчит?! Подобно рода решения на предварительной стадии проекта не входили в компетенцию Сэма. Он взглянул на Молли, сидевшую на должном расстоянии от стола, как бы спрашивая у нее совета. Она состроила легкую гримаску и растерянно пожала плечами. Сэм беспокойно поерзал на стуле и нервно кашлянул. Этот звук, похоже, разбудил Ченса, и он оторвался от своего блокнота с несколько рассеянным видом.

Однако Сэм сомневался, расслышал ли Ченс вопрос.

– Фред, что, если мы дадим вам ответ через пару дней, когда хорошенько все обдумаем? – предложил он, пытаясь оправдать невнимательность Ченса во все время обсуждения.

– В этом нет необходимости, – возразил Ченс. – Вносите изменения в проект. Когда придет время, я хочу, чтобы все шло как по маслу. Нас ничто не должно задерживать. – Положив блокнот на стол, он встал. – Оставьте комплект чертежей с тем, чтобы я изучил их тщательнее, и присылайте нам копии любых изменений. Будем держать связь.

Словно подталкиваемый каким-то внутренним беспокойством, он отошел от стола и приблизился к окну. Повернувшись к присутствующим спиной, он тем самым положил конец совещанию.

Сэм и Молли опять обменялись встревоженными взглядами, затем Сэм помог Фреду Гарверу и его молодому помощнику собрать чертежи, удостоверившись в том, что в его распоряжении остался полный комплект документов. К Фреду вернулась его обычная неразговорчивость, и, когда Сэм провожал его до дверей, оба едва произнесли несколько слов.

О рассеянности Ченса во время совещания упомянуто не было, однако Сэм счел своим долгом за него извиниться.

– Не сердитесь на Ченса, – сказал он уже в дверях. – Последнее время у него множество проблем.

– Я это понял, – Фред кивнул, взглянув через плечо на Ченса; когда он снова повернулся к Сэму, его губы сложились в понимающую улыбку.

После их ухода Сэм с минуту постоял у двери, затем вернулся к столу. Ченс по-прежнему стоял у окна, небрежно всунув руки в карманы брюк. Молли молча составляла грязные кофейные чашки на поднос.

Сэм взял скатанные рулоном чертежи и повертел их в руках.

– Мне оставить это здесь или положить на стол с остальными чертежами у себя в кабинете? – Последовало молчание, и недоумение Сэма по поводу поведения Ченса уступило место раздражению. – Черт побери, Ченс, ты уже целый час никого не слышишь!

– Никого не слышит, – весьма выразительно подтвердила Молли, в то время как Ченс устремил на них отсутствующий взгляд. – Он без конца что-то рассеянно чертил в своем блокноте. Когда он это делает, можно не сомневаться – он никого не слушает.

– Извините… – Ченс нахмурился. – Я в самом деле отвлекся.

– Мягко сказано, – проворчал Сэм, покачав головой. – Твои мысли заняты другим с тех пор, как ты вернулся из Сан-Франциско. Что там произошло?

– Все дело в этой Беннет, верно? – предположила Молли, поглядывая на него с любопытством. – Которой вы послали орхидеи.

Ченс несколько секунд смотрел ей в глаза с рассеянно-задумчивым выражением; его молчание, похоже, подтверждало ее догадку.

– Может статься, Молли, ваше пожелание наконец исполнится.

На мгновение она остолбенела, а затем осторожно спросила:

– Вы хотите сказать, что подумываете о женитьбе?

Сэм, как и Молли, уставился на Ченса, до конца не веря, что он именно это имел в виду. Ченс отвернулся от окна, бросил на обоих рассеянный взгляд, и его губы изогнулись в грустной улыбке.

– Подумываю, – признался он, словно тоже удивляясь самому себе. – В кофейнике не осталось кофе?

– Кажется… кажется, нет…

Сэм ясно видел, что Молли буквально распирает от любопытства в отношении женщины, сумевшей пленить сердце того, кто был ей дорог как сын.

Сэм был бы и сам не прочь кое-что узнать. За все годы их знакомства с Ченсом он не помнил, чтобы тот всерьез намеревался жениться. Он всегда говорил, что женат на своей работе, а его единственная любовница – его компания, и другой ему не надо. По мнению Сэма, если кто-нибудь и мог довести Ченса до алтаря, так это Лючанна. Они знали друг друга без малого пятнадцать лет, а никакие отношения не длятся так долго, если их не скрепляет взаимное сильное чувство.

Так кто же эта Беннет?

– Заварите нам свежего кофе, Молли. Мне бы хотелось кое-что обсудить с Сэмом. И принесите мне протокол совещания с Гарвером, как только он будет отпечатан. – Этот решительный тон больше подходил прежнему Ченсу, который во главу угла ставил дело, а уж потом – все остальное.

От Молли это не ускользнуло, и она с трудом подавила любопытство.

– Непременно.

Когда она вышла из кабинета, унося поднос и блокнот со стенограммой, Ченс повернулся к Сэму и указал на рулон чертежей у того в руках.

– Это тот комплект, что оставил нам Гарвер?

– Да, – кивнул Сэм, не в состоянии так быстро переключиться на другую тему. – Ченс, минуту назад ты всерьез говорил об этой девчонке из Сан-Франциско?

– О женщине, – поправил он. – О женщине, Сэм. Умной, тонкой, сердечной… – Он помолчал, и лицо его слегка погрустнело. – Она не идет у меня из головы. А мне еще никогда в жизни не приходилось переплетать вопросы бизнеса и женщин.

– Ты собираешься на ней жениться?

– Не знаю. – Похоже, он был не расположен это обсуждать. – Зато я знаю одно – я не могу забыть о том, каково быть рядом с ней. Не только в постели, а вообще – с ней. – На этот раз он более решительно тряхнул головой, словно отгонял мысли о ней, хотя бы на время. – Это пустой разговор. Разверни карту строительства. Я хочу взглянуть, где, по мнению Гарвера, должен оказаться берег, когда за плотиной образуется озеро.

Сэм развернул на столе чертеж, прижав два его края сахарницей и молочником, оставленным Молли.