Бренда Джойс - Соперник

– Черт бы их всех побрал! – тихо выругался Гаррик и тут же развернул Оливию лицом к себе. Прижав ее к двери всем своим телом, он проговорил: – Я с самого начала знал, что у нас с тобой не флирт на одну ночь. Не сомневаюсь, ты тоже очень серьезно относишься к происходящему.

– Я и сама не знаю, как я к этому отношусь, – всхлипнула Оливия.

Он вздрогнул словно от удара, и его лицо исказила гримаса боли и удивления.

Оливия хотела объяснить, что вовсе не собиралась его обижать, но так и не сказала ни слова. Она мысленно корила себя за то, что с самого начала не сумела твердо и решительно отказать Гаррику во взаимности.

Минуты потянулись в тягостном молчании, потом Гаррик глухо произнес:

– Хорошо, давай вернемся в Лондон. Там нам будет проще встречаться.

Твердо сжатые губы и подрагивавшие желваки говорили о его крайнем напряжении.

Она покачала головой, готовая расплакаться в любую секунду:

– Я не могу… Арлен не даст нам встречаться… Если только он узнает об этом, последствия для меня и Анны будут катастрофическими…

– Я убью его! – неожиданно вырвалось у Гаррика.

Охваченная новой волной страха, Оливия, торопливо открыв дверь, сказала:

– Сейчас я не могу думать ни о чем, кроме скорейшего возвращения в Эшбернэм. Не надо следовать за нами, это слишком опасно… У меня дурные предчувствия.

– Предчувствия? Или ты предвидишь это?

Оливия, дрожа всем телом, умолкла. Сейчас Гаррик как никогда прежде близок к раскрытию ее тайны. Он наверняка уже догадывался о ее необычном даре предвидеть грядущее, но пока еще не вполне был уверен в этом.

Выглянув в коридор, она с облегчением увидела, что он был совершенно пуст. Чтобы вернуться к себе в спальню, где мирно спала Анна под охраной ирландского сеттера, ей нужно было проделать всего дюжину шагов, не больше. Возможно, ей повезет, и никто так и не узнает о том, где и с кем она провела эту ночь.

Гаррик молча шел следом, и она не смела обернуться, чтобы взглянуть на него.

Дойдя до своей двери, Оливия внезапно услышала торопливые шаги. Сердце ее оборвалось. Она обернулась и в конце коридора увидела… миссис Райли! Экономка и виду не подала, что крайне поражена этой встречей: волосы Оливии распущены, она в одной тоненькой ночной рубашке. Гаррик тоже полуодет. К тому же оба босые. Тут было чему удивиться, но миссис Райли с невозмутимым видом продолжала идти навстречу странной паре.

Оливия прислонилась к стене, уверенная в том, что это и есть начало ее конца.

– Доброе утро, миледи! Доброе утро, милорд! – деловито приветствовала их миссис Райли. В ее голосе прозвучала скрытая тревога.

– Доброе утро, миссис Райли, – как ни в чем не бывало ответил Гаррик. – Вы ищете графиню?

– Нет, милорд, я пошла к вам, но, не найдя вас в вашей спальне, решила, что вы, должно быть, отправились проведать девочку. – Экономка придумала изящное оправдание поведению своего хозяина.

– Вы абсолютно правы, миссис Райли, – едва заметно улыбнулся Гаррик.

– Только что с письмом для вас прибыл нарочный. – Экономка протянула ему большой запечатанный конверт.

Взглянув на печать, Гаррик тут же узнал оттиск отцовского перстня и с некоторым волнением вскрыл конверт. Пробежав глазами содержание единственного листа бумаги, он мгновенно побледнел, и глаза его чуть не вылезли из орбит.

– Милорд, что случилось? – встревоженно спросила его Оливия.

Гаррик не отвечал, уставившись на письмо так, словно в его руках оказалась ядовитая змея.

– Пожалуй, я принесу вам немного бренди, милорд, – сочувственно покачала головой миссис Райли. Казалось, она каким-то образом уже знала содержание письма. Не теряя времени, экономка быстро спустилась по лестнице.

Гаррик прислонился к стене, снова и снова перечитывая письмо.

– Боже, – бормотал он, – Боже мой… Боже мой!..

– Что такое? Что случилось? Почему ты так побледнел? – встревоженно допытывалась Оливия. – Кто-нибудь умер?!

– Нет, наоборот, – загадочно произнес он, поднимая широко распахнутые глаза на Оливию.

– Что? Я не понимаю! – воскликнула та.

– Может, это злая шутка? – пробормотал он, не в силах сдвинуться с места.

– Какая шутка? О чем ты?! – чуть не расплакалась от отчаяния Оливия.

– Нет, такими вещами не шутят, – покачал головой Гаррик, словно не слыша ее. – Это почерк моего отца. Великий Боже! Оливия, Лайонел вернулся! Он жив!

Гаррик размашистой походкой вошел в вестибюль лондонского дома Стэнхоупов. Судя по всему, отец уже ждал его, потому что тотчас появился в противоположном конце вестибюля. Его лицо хранило каменное выражение, хотя в глазах мелькнула тревожная озабоченность.

– Это неудачная шутка? – жестко спросил Гаррик.

– Неужели ты всерьез полагаешь, что я способен шутить подобным образом? – возмутился граф, двинувшись навстречу сыну. – Он появился в моем доме еще вчера утром, но тебя в городе не оказалось. Зачем ты уехал в Стэнхоуп-Холл?

– Так, каприз, – сухо ответил Гаррик, стараясь не думать об Оливии.

Граф был обуреваем противоречивыми чувствами. Взяв сына под локоть, он повел его в библиотеку.

– Гаррик, очень может быть, что этот человек действительно твой брат Лайонел, – негромко сказал он, потом вдруг закрыл глаза и еще тише произнес: – Это он. Великий Боже!

Гаррик недоверчиво уставился на графа:

– Отец, неужели у вас помутился рассудок? Лайонел погиб четырнадцать лет назад! Кто бы ни был явившийся к вам человек, он самозванец!

Убеждая отца в невозможности возвращения живого и невредимого Лайонела, Гаррик все же с тревогой думал о том, что тело Лайонела так и не нашли, его по-настоящему так и не похоронили.

– Сначала и я решил, что он самозванец, – тяжело вздохнув, проговорил граф. – Но он так много знает о нашей семье… Ему известны такие подробности, какие не могут быть известны постороннему человеку. К тому же… – Граф сделал томительную паузу. – К тому же он и внешне очень похож на Лайонела.

Как мог отец оказаться столь легковерным? Ведь несмотря на все свои недостатки, граф, бесспорно, был очень умным и проницательным человеком.

Недоуменно размышляя об этом, Гаррик смотрел на отца, который теперь уже не казался таким высоким, как прежде, да и плечи его как-то безвольно опустились, как это бывает у стариков, уставших от жизни. Очевидно, граф верил в чудесное возвращение старшего сына потому, что очень хотел в это верить.

– Лайонелу было четырнадцать, когда он… исчез. Разве можно сказать наверняка, каким он был бы в двадцать восемь? – сказал Гаррик, в последний раз пытаясь воззвать к здравому смыслу.

– Ты последним видел его живым, – неожиданно сурово произнес граф. – Я не верю в исчезновения. Никто не может просто так взять и исчезнуть навсегда. Но если это было похищение с целью выкупа, как все тогда решили, то почему мы так и не получили никакого письма с требованием денег за жизнь Лайонела?

– Письма не было, потому что похитители случайно убили Лайонела! – рассердился Гаррик. – Отец, мы все это обсуждали уже миллион раз! Человек, называющий себя Лайонелом, самозванец! Если бы брат действительно был жив, он давно бы уже вернулся! И сделал бы это еще тогда, четырнадцать лет назад.

Граф поморщился и потер виски.

– Я не глупец, – сказал он, – и у меня были точно такие же опасения, но… он не только похож на Лайонела, но и очень убедителен в этой роли.

– И что же он вам рассказал? Его похитили злодеи, и потом он начисто потерял память? А теперь, спустя четырнадцать лет, он внезапно все вспомнил и явился к вам в дом? Действительно, весьма убедительно! – саркастически заметил Гаррик.

– Он хочет увидеться с тобой. Почему бы тебе самому не поговорить с ним?

– Отлично! Где он? – решительно произнес Гаррик, но на душе у него кошки скребли. Он был уверен, что Лайонел давно умер и что в дом к отцу явился самозванец, но все же у него забилось сердце и сдавило горло.

– Он наверху, в своей бывшей комнате.

Гаррик повернулся было к лестнице, но тут к нему бросилась графиня. Вся заплаканная, она едва держала себя в руках. Обняв ее за плечи, Гаррик мягко спросил:

– Что с вами, матушка?

При виде ее явных страданий в нем закипел гнев. Он должен немедленно вывести мошенника на чистую воду! Этот негодяй вознамерился получить титул и состояние Стэнхоупов!

Вытирая покрасневшие от слез глаза, графиня осипшим голосом прошептала:

– Гаррик, Лайонел вернулся… Так же внезапно, как и исчез когда-то… Это чудо! – Она не выдержала напряжения и громко разрыдалась.

Гаррик был до глубины души поражен материнскими слезами и просто не знал, что делать.

– Мама, прошу тебя, ступай к себе и отдохни. Мы с отцом разберемся с этим человеком, называющим себя моим братом и твоим сыном.

Графиня кивнула и, уходя, тихо добавила:

– Я, как и твой отец, уверена, что это он, Лайонел…

Когда она ушла, Гаррик повернулся к отцу и гневно сказал:

– Это бесчестно! Зачем вы поощряете в ней бесплодные надежды?

– В данном случае обмануть графиню невозможно.

– Интересно почему?

– Она его мать, – просто ответил граф. – Ни одна мать не может не узнать собственного сына.

Гаррик остановился перед дверью комнаты, где Лайонел жил ребенком. С того самого дня, когда он трагически исчез, эта комната была закрыта. В ней все осталось так, как было при нем. Раз в год прислуга тщательно наводила там порядок.

Сердце Гаррика бешено колотилось от волнения, вызванного известием о неожиданном воскрешении брата.

Наконец он решился и постучал. Дверь оказалась незапертой и тут же распахнулась. Приготовившись увидеть обманщика, Гаррик остолбенел, увидев сидевшего на постели человека.