– Кто-нибудь непременно сделает это, - заверила Франки.

Сандерлин снова нахмурился и сузил глаза.

– Слова ведьмы, - сказал он. - В этом нет чувства юмора, так что не предъявляйте претензии!

– Искры! - воскликнул Аларис, простирая руки широким, театральным жестом. - Воздух становится голубым на их фоне!

– Тихо! - прикрикнул Сандерлин, но призывая к спокойствию Франки, а не брата.

– Все, о чем вы говорите, все это не реально, а только в моих мечтах, в моих сексуальных фантазиях, - ответила Франки, подперев подбородок руками.

Аларис снова рассмеялся, придерживаясь за край стола.

– Наконец-то, - сказал он, - появилась женщина, которая не трепещет перед тобой, подобно стеблям травы под ветром. Брат, твоя судьба решена, ты обречен, поздравляю!

– Вон! - зарычал Сандерлин. Его взгляд остановился на пульсирующей точке на шее Франки, или, по крайней мере, ей так показалось, но не было сомнения, что слово было адресовано Аларису. Младший брат поклонился, но его веселое настроение не исчезло.

– Как вы пожелаете, - грациозно повторил он поклон. - Не беспокойся, Браден, я разнесу весть о твоем завоевании по всей Англии.

Наконец взгляд Сандерлина соскользнул с лица Франки, и она с облегчением вздохнула. Выражение лица герцога можно было назвать свирепым.

– Мы поговорим позже, наедине, - сказал он Аларису.

Франки наблюдала, как оба мужчины покинули комнату, легко забыв о ее существовании.

Ночью, когда она тщетно томилась в ожидании Сандерлина, то проклиная его, то молясь о его возвращении, Франки начала верить, что переживает не полет фантазии, а проявление реальности. Иллюзия, рассуждала она, лежа под одеялом в постели Брадена, одетая только в тонкий шелковый лифчик и крошечные трусики, должна со временем постепенно исчезнуть. Кроме того, если бы поведение Франки описывали нечувствительные персоны, какие-либо твердолобые реалисты, то расценили бы все это как полет дикого воображения. Но она не была душевнобольной, а окружающее было весьма устойчивым для галлюцинаций. Единственным приемлемым объяснением было то, что она проскользнула через некую невидимую “дверь” в другое время. Как могла такая вещь случиться? Франки не нашла ответа на этот вопрос. Что казалось наиболее замечательным ей, так это способность быстро восстанавливать силы.

Первый розовый луч начал ползти по каменному полу, когда вновь появился Браден, выглядевший помятым и с затуманенными глазами. Франки села в постели. Весьма необдуманно, поскольку была почти обнаженной. Бешеная ревность охватила ее. Даже с Джеффри она не испытывала никогда таких сильных эмоций.

– Где вы были? - спросила она.

В довершение всего Браден улыбнулся:

– Я был не с женщиной, успокойтесь.

Он подошел к столу, который стоял неподалеку от кровати, и налил себе воды из кувшина в тазик, затем, раздевшись до пояса, обмылся, потом снял легкие кожаные ботинки и шерстяные рейтузы. Его силуэт неясно маячил в полутьме. Пробуждение Франки было полным, и она, вдруг покраснев от стыда, нырнула под покрывало. Однако Браден быстро отбросил его и стал ее рассматривать.

– Какая странная манера одеваться, - сказал он, явно пораженный ее бельем. - До сих пор я видел вас в нормальной женской одежде.

Щеки Франки вспыхнули. Две женщины одновременно жили в ней: одна - чувственная, другая - скромная; одна - ничего не желавшая, другая - жаждущая предаться страсти с этим мужчиной.

– Почему это так случается? - прошептала она. - Почему со мной?

Герцог склонился над ней, зацепил большими пальцами трусики и ловким движением стащил их на бедра. Она могла только наблюдать, ошеломленная глубиной своих собственных желаний и потребностей, как он хмуро и сосредоточенно растянул эластичный поясок, рассмотрел с большим интересом, наконец отбросил трусики в сторону и взглянул на Франки с такой одержимостью и голодом, что кровь ударила ей в голову. Одной рукой он раздвинул ее бедра, рывком другой сдернул лифчик вверх. Франки закрыла глаза и застонала, когда пальцы Брадена коснулись самых интимных мест ее тела. Это плохо, твердила она себе, это не фантазия, а реальность, и она будет иметь свои последствия. В то же время это было большим, чем неожиданная встреча. Франки чувствовала, что она и Браден как бы слились вместе из двух частей общей Вселенной. Она испытала трепет от тепла его тела, когда он лег рядом с ней, начав опять покусывать ее грудь, сначала одну, затем другую, одновременно лаская ее самые укромные места. Он издал низкий, подобный вздоху, звук, когда Франки начала неистово вздрагивать и изгибаться от его ласк. Хотя она думала, что испытывала муки удовольствия и раньше, с Джеффри, но полнота ее ощущений полностью раскрылась лишь с этим мужчиной, Браденом Стюартом-Рэмси, герцогом Сандерлином. Браден продолжал нежно ласкать соски ее грудей, одновременно погружая пальцы глубоко внутрь, и она, изогнувшись дугой, радостно приняла это с криком наслаждения.

– Браден, - умоляла она, не совсем понимая, о чем просила, схватив его за плечи обеими руками. - О, боже мой, Браден!

Он оторвался от ее груди и взглянул прямо в глаза.

– Я даю тебе наслаждение, а что ты сделаешь для меня? Нет-нет, не закрывай глаза, ведьма. Позволь мне узнать твою магию, твои чары.

Франки была уже почти без сознания с этого момента, а Браден, казалось, поспевал везде ласкать ее. В то время как один его палец совершал бесконечные дразнящие движения, пальцы другой руки попеременно ласкали и захватывали ее тело. Ее голова начала метаться из стороны в сторону по подушке, непостижимый экстаз поднимался все выше и выше. Браден наблюдал и следил за каждым ее движением и не позволял ей отворачиваться и уклоняться от его ласкающих движений. Она ощутила такие жгучие переживания, которых не испытывала до сих пор никогда. Крик рвался из горла, когда дикий спазм удовольствия затоплял ее всю. Вновь и вновь ее тело наполнялось чувством острейшего освобождения, а Браден все время держал ее в состоянии транса, не только физически, но и эмоционально. Когда она наконец насытилась и лежала почти без дыхания, немного подрагивая, Браден продолжил ласкать ее всю своими большими, осторожными руками. Он говорил что-то приглушенно и целовал те места, которые еще трепетали после пережитого удовольствия.

Франки в полусознательном состоянии блаженства не заметила, как Браден оказался на ней, взял запястья ее рук, чуть замешкался, ощутив ремешок часов, но не стал изучать их, а вытянул ее руки далеко за голову, так что его тело слилось с ее.

– Я тебе говорил, - сказал он между поцелуями, - что никогда не брал женщин против их воли. Я хочу быть частью тебя, Франческа, стань и ты моей частью, позволь это!

Она нежно вздохнула, почти еще в полузабытьи, ее соски затвердели, коснувшись его волосатой груди, и ее женская плоть расширилась, чтобы принять его.

– Пожалуйста, - сказала она, раздвигая ноги. - Но - вы простите меня, не так ли, если я перестану быть пассивной?

Он обрадовался:

– Ты проснешься и будешь снова полна желания и наслаждения. То, что было перед этим, только подготовка, игра.

Ресницы Франчески медленно взлетели вверх, когда Браден вошел в нее одним сильным ударом, вызывая в ненасытном теле наслаждение, отзывающееся в каждом нервном окончании. Браден скользил в нее и возвращался много-много раз, все время держа запястья рук за головой и наблюдая за выражением ее лица, как будто хотел уловить все его восхитительные изменения. Он был современный любовник, опередивший свое неистовое, беззаботное время. Почувствовав, что она полна дикого желания, он немного отстранился от нее и шепотом спросил:

– Скажи, прекрасная Франческа, ты ангел или ведьма?

– Ведьма, - полувсхлипнула она, и Браден стремительно погрузился в нее, закрыв рот долгим поцелуем и заглушая крики страсти. Это было головокружительно, подобно спуску на велосипеде с крутой горы. Каждый момент, каждый нюанс был испробован, и не было намерения вернуться назад.

До этого утра Франки считала себя опытной женщиной. Однако, можно полагать, ее прошлый опыт был эмоционально неэффективным: интимные контакты с Джеффри, а до него - в колледже и в средней школе, проходили довольно спокойно.

Теперь герцог Сандерлин, мужчина, который даже не мог существовать, показал ей целую вселенную чувств и научил пользоваться ими. Он повернул ее и внутрь себя, и к окружающему миру и как-то, что трудно передать словами, дал ей совершенно новое ощущение самой себя.

Браден долго держал ее в своих объятьях, затем, что-то насвистывая, поднялся, надел свежую рубашку и шерстяные рейтузы.

– Я должен присутствовать кое-где сейчас, - сказал он, растягивая момент расставания с Франки. - Вы можете обследовать главную башню, если хотите, и подвалы тоже. Только не появляйтесь в деревне.

Франки села на кровати и с вызовом спросила:

– Почему нельзя в деревню?

Браден пожал плечами:

– Если вы очень желаете, то поясню. Хотя жители деревни думают, что вы появились из ниоткуда, все же половина из них хочет объявить вас святой, а другие - зажарить вас на вертеле, сжечь как колдунью.

Глаза у Франки расширились, а горло сжали спазмы, когда она представила это.

– Я боюсь!

Он поцеловал ее в кончик носа.

– Мудрая женщина. Я не знаю, что лучше: быть или святой, или ведьмой. Люди плохо переносят контрасты, вы знаете. Во что они верят, то для них и есть настоящее.

– Спасибо за попытку успокоить и убедить меня, - сказала Франки, наблюдая, как Браден выпрямился и стал застегивать пояс с мечом.

Браден улыбнулся вновь:

– Вы желанны здесь, миледи. Я пришлю Мордага, и он принесет вам одно из платьев моей сестры, а также завтрак.

У Франки появилась перспектива попасть в женскую компанию.

– У вас есть сестра? Тогда я хотела бы иметь удовольствие встретить ее.

На лице Брадена появилось строгое, угрюмое выражение.