— До последнего времени я тоже этого не знал.

Айрин не знала, как реагировать на эти его слова, потому что не улавливала их смысла. Двусмысленности не по ее части.

— Как близнецы себя вели? — спросил Эдвард совсем другим тоном.

— Чудесно, только очень устали от праздничных впечатлений. Уже мечтают о весне, когда можно будет покататься на велосипеде. Спорят, кто из них первым научится кататься.

— Спорим, я знаю, кто будет первым?

— Пари не будет. Разумеется, Майкл.

— Да, пожалуй. Он физически сильнее Николаса, и воля у него железная, как у мамы.

— Не вижу ничего плохого в том, чтобы иметь сильную волю, — сказала Айрин, услышав в словах Эдварда легкое осуждение. — Ты не согласен?

— Согласен, но если только...

— Если только, что?

— Если только это не мешает видеть, что происходит в непосредственной близости.

Айрин растерянно заморгала, не зная, что ответить.

— Спокойной ночи, Айрин. Помечтай обо мне.

Она вдруг услышала грустную интонацию его голоса, и в горле встал комок.

— Спокойной ночи, Эдвард, — с трудом ответила она.

Айрин продолжала стоять у телефона, невидящим взглядом уставившись в стенку, пока короткие гудки не дошли до ее слуха. Медленно положив трубку, она вернулась на прежнее место и залпом выпила вино. Каждый раз, когда она принимает решение расстаться с Эдвардом, он, словно угадав ее намерение, поступает так, что становится ей еще ближе.

10

Пребывание Эдварда в Лондоне затягивалось на неопределенный срок, но каждый вечер он звонил ей. Айрин не призналась бы даже под пытками, что целыми днями с нетерпением ждет того момента, когда в трубке раздастся его чарующий голос. Она тосковала по нему так сильно, что каждый нерв вибрировал в ней, когда раздавался телефонный звонок.

Потом она начинала корить себя, мучить вопросами и не находила на них ответа. У него все есть — богатство и успех, великолепная внешность... Так зачем ему нужна я? — спрашивала она себя каждый раз после разговора с Эдвардом. Чем она лучше тех, других, с которыми он уже расстался в своей жизни? И сколько их было? Ревнивое чувство приходилось давить в зародыше. Нет ничего глупее, чем ревновать мужчину к прошлому, говорила себе Айрин.

Накануне возвращения Эдварда из Лондона она места себе не находила. Надо на что-то решиться. Одно дело говорить с любимым мужчиной по телефону, и совсем другое — смотреть ему в глаза. Айрин проворочалась в постели до двух часов ночи. Такого с ней еще не случалось. Наконец она вспомнила про «верное» средство от бессонницы — мед с теплым молоком, села в постели, спустила ноги и потянулась за халатом. Джун крепко спала в трех шагах от нее. В тот день она встречалась с Рандольфом и вернулась домой поздно.

На кухне Айрин подогрела молоко, добавила в него столовую ложку меда и понесла кружку в гостиную, чтобы не беспокоить лишний раз Джун. Люстру она включать не стала, полная луна за окном давала достаточно света, чтобы ориентироваться в комнате. Поджав ноги, она устроилась на диване и маленькими глотками выпила молоко. Ее сразу потянуло в сон.

Она плотнее запахнулась в длинный халат, подложила под голову маленькую подушку и задремала. В комнату, где спала мать, возвращаться не хотелось. Ничего страшного, если один раз я посплю в гостиной, подумала Айрин сквозь дрему.

Должно быть, она действительно заснула, потому что рядом с ней почему-то оказался Эдвард. Сон ее был недолог. Когда раздался шум, который разбудил ее, она заметила, приподняв голову, что луна по-прежнему светит в окно, а в камине все так же светятся непрогоревшие угли. Шум повторился снова, более отчетливый.

Позже она не могла толком объяснить, почему эти странные звуки не испугали ее в тот момент. Возможно, из-за соседского кота, который во время загула частенько заглядывал по ночам в их сад. А может, из-за того, что не успела толком проснуться, пока не увидела при свете луны очертания двух мужских фигур в открывшемся окне. Страх сковал ее, когда один из мужчин ступил на подоконник и собрался прыгнуть на пол.

Пронзительный крик, который вырвался у Айрин, оглушил даже ее, а дальше все, казалось, происходило одновременно. Сорвавшись с дивана, она дотянулась до кочерги и тут же услышала, как один из мужчин, тот, который был уже внутри, приглушенно выругался, второй что-то ему сказал. Потом раздался звон разбитого стекла, шум падения и топот убегающих ног.

— Айрин! Айрин, что происходит? — послышался сверху испуганный голос Джун.

Айрин поспешила включить свет в гостиной и открыть дверь. Мать стояла на уже освещенной площадке и собиралась спуститься вниз.

— Оставайся рядом с детьми, — торопливо сказала Айрин. — Я звоню в полицию. К нам в дом пытались залезть грабители.

— Грабители?! О Господи! Ты не пострадала?

Джун явно была на грани истерики, ее крик разбудил близнецов, и теперь их жалобные голоса доносились из детской. Джун мгновенно взяла себя в руки.

— Тихо, тихо, дети, все в порядке. Я иду к вам.

— Не выпускай их из комнаты! — крикнула из гостиной Айрин, набирая телефон полиции.

Кочергу она по-прежнему держала под рукой на случай, если грабители вернутся в дом. — Со мной все в порядке, успокойся.

Двое молодых полицейских прибыли спустя несколько минут после ее звонка. Айрин открыла им входную дверь и провела в гостиную.

Только теперь у нее началась нервная реакция на происшествие. Трясло ее так, что зубы стучали. К тому же, убегая, один из грабителей, тот, который забрался внутрь, разбил оконное стекло, и в гостиной гулял холодный ветер.

Была разбита и большая стеклянная ваза с ветками багульника, стоявшая на подоконнике.

Рассказывая полицейским о том, что случилось, Айрин осознала, какой опасности избежала ее семья. Если бы она спокойно заснула у себя в спальне, грабители сейчас разгуливали бы по всему дому, где мирно спали ее дети!

Айрин побелела и чуть сознание не потеряла от ужаса. Приехавшая на второй машине женщина-полицейский дала ей понюхать нашатырь и побежала на кухню ставить чайник, чтобы приготовить ей чай. Затем она поднялась наверх, поговорила с Джун и быстро вернулась в гостиную.

— Какие у вас очаровательные близнецы, сказала она, улыбнувшись Айрин.

Заметив, что в зрачках Айрин еще таится панический ужас, она добавила успокаивающим тоном:

— Все будет хорошо. Я приготовлю вам чай, и вы согреетесь. А пока накиньте пальто.

Двое полицейских тем временем с фонариками осматривали следы в саду под окном. Им удалось найти осколок оконного стекла со следами крови.

— Один из них порезался. Думаю, это поможет нам отыскать преступников. Скорее всего, это профессионалы. Хотя обычно они влезают в дома, в которых, как им известно, хозяева отсутствуют.

— Мы несколько дней назад вернулись из гостей. На Рождество нас не было дома.

— Значит, ваше присутствие в доме явилось для них полной неожиданностью, — сказал полицейский, удовлетворенно кивнув. Тогда все сходится. Думаю, мы их найдем не сегодня завтра.

Второй полицейский разыскал в кладовке кусок фанеры и с помощью скотча закрыл им разбитое окно. Потом разжег камин, и в комнате стало немного теплее.

Женщина-полицейский принесла Айрин кружку горячего чая и присела рядом с ней.

— Вы не могли бы позвонить брату или другу до того, как мы уедем, миссис Лэнгтон?

В этот момент Джун вошла с детьми в гостиную. Близнецы бросились к матери. Слава Богу, обошлось без слез. Поцеловав детей, Айрин ласково уговорила их отправиться в детскую и лечь в постель.

— Не стану я никого беспокоить в такую рань.

Сейчас всего шесть часов утра. Нет необходимости, по-моему. Спасибо вам за помощь. Позже я обязательно позвоню брату, — заверила она симпатичную женщину в полицейской форме.

— Я звоню Рандольфу, — сообщила Джун, спустившись вниз сразу после ухода полицейских. — Он всегда встает в шесть. Полагаю, он должен быть в курсе того, что случилось.

Айрин снисходительно подумала, что матери просто не терпится поговорить с ним, но возражать не стала. Если честно, то первым ее желанием после вызова полиции было желание услышать голос Эдварда.

Джун была разочарована, услышав после гудков голос автоответчика. Наверное, Рандольф спустился к пруду кормить уток, решила она и оставила сообщение. Айрин тем временем приняла душ и оделась. Она уже почти успокоилась. Пока дети не встали, она сварила много крепкого кофе. Джун ушла наверх привести себя в порядок. Айрин, дожидаясь ее, решила прибраться в гостиной. Она собрала осколки с подоконника и с пола, задернула гардины, чтобы комната не выстуживалась еще больше, протерла следы от грязной обуви.

Закончив с уборкой, она вымыла руки и подошла к бару, чтобы налить себе джина с тоником, когда послышался шум подъехавшей машины. Окно было плотно закрыто гардинами, и Айрин пошла открыть входную дверь. Наверное, Рандольф сразу помчался к ним, как только прослушал сообщение Джун, с чувством благодарности подумала она и, гостеприимно улыбнувшись, распахнула дверь, не дожидаясь звонка. Застыв от удивления, она смотрела в тревожные голубые глаза на осунувшемся и потемневшем лице Эдварда.

— С тобой все в порядке? — охрипшим от волнения голосом спросил он и, не дожидаясь ответа, прижал ее к себе так крепко, что Айрин не смогла дышать. — Клянусь, я разорву их на куски и брошу собакам!

— Эдвард, Эдвард, — прошептала она, высвобождаясь из его объятий, и вздохнула полной грудью. — Я цела и невредима. Никто не пострадал, кроме одного из грабителей.

Она медленно отступила в прихожую, продолжая говорить тихо и спокойно, чтобы Эдвард пришел в себя. Из-за его спины появился Рандольф.

— Черт! Нельзя было оставлять вас одних! Эдвард нервно расхаживал по гостиной и ерошил волосы дрожащей рукой. — Мне следовало быть рядом с тобой.

Айрин мгновенно все поняла. Ночное происшествие в их доме всколыхнуло давнюю трагедию в его жизни. Она знала, что Эдвард так и не простил себе гибели сестры. Подойдя к нему, она погладила его по щеке. Эдвард схватил ее ладонь и прижался к ней лбом.