— А вы чего ожидали, позвольте спросить? — пожала плечами Элизабет. — Вы общаетесь лишь с несколькими слугами да с малышкой. В таком положении рядом с вами должен быть ваш муж, ваша светлость!

Кэссиди погладила ладонью свой округлившийся живот.

— Иногда я уверена, что это мальчик, которого так ждет Рейли, — задумчиво сказала она. — А иногда мне кажется, что это девочка…

Элизабет отложила спицы и взялась за клубок.

— Уже ничего не изменишь, — резонно заметила она. — Ребенок родится — будь то мальчик или девочка.

Потом она отложила вязанье и подошла к хозяйке.

— Вам не следует проводить столько времени на ногах, ваша светлость, — сказала Элизабет и усадила Кэссиди в кресло, укрыв ей колени пледом. — Вы ведь хотите родить здорового ребенка?

Кэссиди не стала возражать верной камеристке. Она прикрыла глаза и слушала, как мирно потрескивают поленья в камине. Здесь было очень уютно, и ей нравилось в Равенуортском замке. Она вынашивала ребенка, в жилах которого текла кровь Винтеров, и это словно притягивало ее к замку.

— Я ненадолго спущусь вниз и принесу чашку горячего шоколада. Это подбодрит вас, ваша светлость, — сказала Элизабет и проворно вышла из комнаты.

Кэссиди сбросила с колен плед и снова подошла к окну. Теперь все вокруг было в снегу, и начинала мести метель.

Сердце у Кэссиди болезненно сжалось. Абигейл так любила смотреть, как идет снег. Кэссиди почувствовала, что ребенок в ее чреве шевельнулся, и ее глаза наполнились слезами.


Пурга словно хотела забраться Рейли под шубу, и он передал Оливеру поводья и слез с козел. Бывший ординарец направил лошадей в стоило, удивляясь тому, что хозяин пожелал выехать из Лондона в такую погоду.

Рейли быстро открыл дверь и вошел в прихожую, напустив туда снега. Сбросив шубу на руки дворецкому, он поспешил к лестнице наверх.

— Где ее светлость? — спросил он на ходу.

— Полагаю, она у себя в комнате, ваша светлость, — ответил дворецкий, все еще не пришедший в себя после внезапного появления герцога.

Рейли бегом направился по коридору. У него странно защемило сердце. Впервые за долгие годы Рейли так тосковал по другому человеку, и это было удивительное ощущение. Он думал о Кэссиди днем и ночью. Теперь она была совсем рядом, и он спешил ей навстречу.

Когда он вошел в комнату, Кэссиди стояла, повернувшись лицом к окну, и Рейли окинул ее жадным взглядом. На ней было пышное платье из зеленого бархата, а ее прекрасные золотые волосы были распущены и доходили почти до пояса. В окне он видел отражение ее прелестного лица, хотя сама Кэссиди была так погружена в свои мысли, чтo не заметила его прихода. Разглядев на ее щеках слезы, Рейли вздрогнул словно от боли.

Вдруг она увидела в окне его отражение и медленно обернулась.

— Я не знала, что думать, — спокойно произнесла она. — Кто меня посетил — ты или твой дух?

Рейли сделал два шага вперед.

— Вы плакали, мадам? — проговорил он и, достав носовой платок, протянул его ей. — Возьмите платок, — продолжал он, — оставьте его у себя. Может быть, он вам еще понадобится.

Кэссиди опустила глаза и остановила рассеянный взгляд на вышитых на платке инициалах. Внезапно она подняла голову и пристально посмотрела на Рейли. К ней словно вернулась память. Она вспомнила о давнишнем эпизоде в парке, когда ее спас от хулиганов молодой красавец офицер, уехавший во Францию сражаться с Наполеоном. Как она могла забыть об этом платке и о человеке, который его ей подарил?

— Мой рыцарь — это ты, Рейли? — прошептала Кэссиди, не веря собственным глазам. Она попыталась собраться с мыслями, чтобы получше вспомнить того офицера. — В тот день ты был там, в парке, Рейли?

Он взял ее за руку и нежно привлек к себе.

— Ты об этом вспомнила только сейчас? — прошептал Рейли, вдыхая чудесный аромат ее волос.

Она спрятала лицо у него на груди.

— Я никогда не забывала о том случае, но совершенно забыла твое лицо…

Кэссиди замерла у него в объятиях, чувствуя себя самой счастливой женщиной на свете. Когда Рейли обнимал ее, для нее не существовало никаких страхов и ночных кошмаров.

Она подняла на него глаза.

— Как же это возможно, что ты и мой рыцарь — один и тот же человек?

Рейли взял ее за подбородок и заглянул в ее затуманившиеся зеленые глаза.

— Как это возможно, — улыбнулся он, — что ты и маленькая девочка, которая, если бы я не появился, наверное, здорово бы отделала того парня, — как это возможно, чтобы она и ты оказались одним и тем же человеком?

Кэссиди так любила, когда в его глазах сверкает радость.

— Я очень часто вспоминала о своем рыцаре и молилась, чтобы он благополучно вернулся с войны, — она покачала головой. — Я не могла себе представить, что после той мимолетной встречи мы снова найдем друг друга. Если бы я узнала тебя в тот день, когда первый раз пришла в замок, то не спутала бы тебя с твоим братом, обманувшим Абигейл.

Рейли рассмеялся.

— Неужели тогда в парке я произвел на тебя такое неизгладимое впечатление?

— Именно так, — серьезно сказала она. — Может быть, как раз встреча с тобой помогла мне пережить ужасное известие о том, что мои папа и мама погибли в кораблекрушении. После стольких лет твое лицо совершенно стерлось в моей памяти, но я очень хорошо помнила твой мундир… — Она внимательно посмотрела на Рейли. — И, конечно, твои прекрасные темные глаза! — добавила она. — Я должна была узнать тебя по одним этим глазам, Рейли! Он погладил ее по волосам.

— Я тоже должен был узнать эти зеленые глаза, — сказал он, прижавшись щекой к ее щеке. — Ах, Кэссиди, в твоем взгляде есть нечто такое, что способно растопить сердце любого мужчины!

— Так, значит, я растопила твое сердце? — тут же поинтересовалась Кэссиди.

Он нежно взял ее за плечи и, слегка отстранившись, произнес:

— Я бы сказал — почти растопила, — улыбнулся он.

Первый раз он обратил внимание на ее округлившийся живот. Ему захотелось крепко прижать ее к себе, но он боялся причинить ей вред. Она носила в чреве его ребенка. Может быть, сына. Впервые он осознал, что это дитя принадлежит ему и Кэссиди. С Божьей помощью они зачали нового человека!

— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросил он.

Она подошла к камину, бережно держа в руке платок.

— Со мной все в порядке, — проговорила она.

— Я слышал, что тебя снова мучают по ночам кошмары.

Кэссиди быстро обернулась.

— Тебе могла рассказать об этом только моя тетушка!

— Почему ты сама мне не сказала? Я бы поспешил вернуться.

Кэссиди посмотрела на пляшущие языки пламени.

— Нет никакой необходимости нянчиться со мной, — сказала она. — Скажи лучше, ты рад, что у меня будет ребенок, Рейли?

Он надеялся, что уже прощен за недели и месяцы своего отсутствия, но нет — она не простила его.

— Необыкновенно рад! — сказал он, с нежностью глядя на Кэссиди. — И я не оставлю тебя, пока не родится ребенок.

Она опустилась в кресло.

— Это произойдет не раньше, чем через три месяца, Рейли, — сказала она. — Неужели мы удержим тебя здесь все это время?

Он опустился перед ней на колени и взял ее за руку.

— Кэссиди, неужели ты никогда не простишь меня за то, что я так надолго уехал?

— Уже простила, — без колебаний ответила она. Рейли встал и взволнованно произнес:

— Надеюсь, мне больше никогда не придется просить у тебя прощения…

Ее глаза весело заблестели.

— Если я тебя правильно поняла, Рейли, — проговорила Кэссиди, — теперь у нас начнется совсем другая жизнь?

Глава 31

Мэг Доуэр, служанка Лавинии, вошла в комнату со всей возможной поспешностью, которую ей позволяла ее хромая нога. Захлопнув за собой дверь, она наклонилась к Лавинии, сидевшей перед зеркалом у туалетного столика.

— Сегодня у меня день рождения, Мэг, — сказала Лавиния. — Мне исполнялось сорок семь лет. Я старею. Когда-то мужчины готовы были ползать передо мной на коленях… А теперь, посмотри, — она взяла свечу и поднесла ее к зеркалу, — у меня морщины около рта и вокруг глаз!

Приподняв подол, Мэг проковыляла к камину.

— Мне шестьдесят, — проворчала она. — Вы, мадам, кажетесь мне не такой уж старой!

— Я всегда была красивой и никогда не думала о своем возрасте. До тех пор, пока Рейли не женился. Даже в юности я не была так красива, как его жена, — со вздохом признала Лавиния. — У нее такое лицо, которое с годами будет лишь хорошеть!

— Зачем вы себя этим изводите? — сказала Мэг, опасаясь, что Лавиния выйдет из себя. — За окном такая вьюга! — продолжала она, меняя тему разговора. — Собаку на улицу не выгонишь! Мне пришлось нанять извозчика, и он содрал с меня втридорога.

— Ты что-нибудь узнала о моем пасынке? — спросила Лавиния, поворачиваясь к старухе.

Мэг скорчила неопределенную гримасу.

— Я разговаривала с уличным торговцем, который гуляет с одной из служанок его светлости.

— Ну, дальше! — прикрикнула на нее Лавиния. — Не заставляй меня ждать. Что говорит этот человек?

— Он сказал, что его честь уехал обратно в Равенуорт. Укатил вчера утром…

Лавиния запустила палец в одну из баночек, стоящих на туалетном столике, и принялась подрумянивать щеки.

— Это все, что тебе удалось выведать?

Она знала, что из Мэг все приходилось вытягивать клещами. Мэг заковылял от камина к двери, а затем, вдруг остановившись, обронила:

— Этот человек говорит, что герцогиня ждет ребенка.

Лавиния вскочила на ноги.

— Я этого никак не ожидала! — воскликнула она, и ее лицо исказила ярость. — Случилось самое худшее, что только можно было предположить!

Мэг все еще стояла на пороге.

— Я всегда говорила вам, что нечего связываться с этим делом, — заметила она. — Молодой господия Хью никогда не оправдывал ваших ожиданий!

Лавиния схватила банку с румянами и с размаху запустила в дверь. Банка разлетелась вдребезги, и на полу появилось красное, похожее на кровь пятно.