Стив снял очки.

– Дел, ты не обязана оправдываться. То, что я к тебе испытываю – это мои проблемы. Ты должна жить своей жизнью. Нормальной жизнью двенадцатилетней девочки, а не подлаживаться под запросы и желания тридцатитрехлетнего мужика, который на тебя ровным счетом никаких прав не имеет. Я твой опекун и обязан дать все, в чем ты нуждаешься, и я стараюсь это делать, может, не всегда правильно, но стараюсь. Это моя обязанность и это мое желание. А отнимать у тебя твою нормальную жизнь я не имею никакого права. Если тебе хочется, дружи… И прости за тот разговор в машине. Я просто не был готов…

Дыхание Дели участилось, а к горлу вдруг подступил болезненный ком. Она сама не отдавала себе отчет в том, что делает.

– А сейчас, выпив виски, ты готов?! – воскликнула она.

Дели чувствовала, что он хочет, как лучше, но что-то во всем этом сильно задело ее. Это было похоже на то, как он избегал ее в течение тех двух месяцев, как бы оберегая, таким образом, от самого себя. Слезы, которых она сама никак не ожидала, вдруг потекли из глаз и, она разрыдалась, опустившись на краешек стула и уткнувшись лицом в скрещенные на столешнице руки.

Стив подошел и обнял ее за вздрагивающие плечи.

– Дел, прости меня. Я тебе столько страданий причиняю. И не знаю, что со всем этим делать, и вести себя как, тоже не знаю…

Через некоторое время она немного успокоилась и, вытерев руками слезы с лица, но еще продолжая всхлипывать, сказала:

– Давай поедим, а то все совсем остынет…

И они сели за стол. Ужин прошел почти в полном молчании. Каждый думал о чем-то своем.

А на следующий день Дели опять заболела, и поездка с Сарой сорвалась. Стив с утра позвонил ей, извинился, а чтобы билеты не пропадали, пристроил их однокласснице Дели и ее родителям, которые, как оказалось, хотели, но не смогли их достать.

Дели никогда не была хилым ребенком и болела только изредка, но сейчас, видимо, давали себя знать переживания, да и ехать в воскресенье она не хотела. И организм подыграл вновь покрасневшим горлом, насморком и даже небольшой температурой. Они с удовольствием просидели весь день дома, и настроение у обоих улучшилось.

* * *

В Новый год Стива навестил его друг Фрэнк. Стив сказал, что они вместе учились в школе и начали дружить уже с младших классов. Сейчас Фрэнк был успешным адвокатом. В город к ним он приехал по делам (жил он теперь в другом месте), а у них остановился, чтобы, как он сам выразился, сразу всех зайцев перестрелять: пообщаться со старым другом, пристанище обрести на несколько дней, да и ради удобства – дела его, в основном, располагались в этом районе.

Дели была не в восторге. Она не любила долгого присутствия чужих людей в доме. А Фрэнк, к тому же, очень заинтересованно на нее порой поглядывал, и это раздражало. Поэтому, по возможности, она старалась скрываться в своей комнате. Но как-то Стива еще не было дома, а Дели вернулась из школы и в тот момент, когда она пыталась незаметно просочиться к себе, Фрэнк, неожиданно появился перед ней в коридоре и схватил ее за руку.

– Постой! Я вижу, ты меня старательно избегаешь, – он пристально посмотрел ей в глаза. – Может, заметила, что я за тобой наблюдаю? Я все пытаюсь понять, что Стивен нашел в тебе…

Дели выдернула свою руку.

– О чем вы?

– Я его достаточно давно и очень даже неплохо знаю. И для меня понять то, как он на тебя смотрит, труда не составляет. Я думаю, ты более чем в курсе, о чем я.

– В курсе чего? – Дели насторожилась.

– Полагаю, смысла нет говорить. Если ты знаешь, о чем я, а ты знаешь, то прекрасно все поймешь… Тебе двенадцать, и он играет с огнем. Я бы не хотел, чтобы у Стива возникли какие-то проблемы…

Фрэнк немного помолчал, а потом добавил уже изменившимся тоном, из которого исчезли нотки угрозы и давления:

– Он хороший парень, очень хороший…

– Я знаю, – голос Дели дрогнул и смягчился.

– У него, наверное, из близких людей и нет никого кроме тебя. Я несколько дней наблюдаю, – ты девочка неглупая. Не буду спрашивать, что между вами – не мое дело. Только ты береги его, ладно…

Фрэнк посмотрел на нее долгим пронзительным взглядом и пошел к лестнице. А Дели зашла в свою комнату, прикрыла дверь и села на кровать. Ее мысли были о Стиве, о том, что на самом деле он более беззащитный и ранимый, чем кажется. Он заботится о ней и оберегает ее, но и ему тоже нужна забота и защита. Дели подумала, что она всегда старалась сделать для него что-то хорошее. Но сейчас ощущение того, что и ему бывает нужна ее поддержка и помощь переросло в осознание этого. И правда то, что у него кроме нее никого нет. Никого… Она вышла из комнаты и спустилась на кухню. Фрэнк что-то смотрел на ноутбуке. Услышав шаги, он поднял глаза.

– Спасибо, Фрэнк…

Дели решила завтра же разорвать дружбу с Джесси…

* * *

Воскресное январское утро выдалось пасмурным, но по-своему замечательным. За окном огромными пушистыми хлопьями валил снег. Дели некоторое время торчала у окна, восхищаясь зимней белоснежной красотой, пока Стивен не выставил ее оттуда, обнаружив, что в створки оконных рам слегка поддувает, и она запросто может простыть и снова заболеть. Дели обиженно пошмыгала носом и отправилась к себе в комнату доделывать оставшееся со вчерашнего дня домашнее задание по математике. Стивен уже проводил Фрэнка, который уехал рано утром на такси – ему нужно было успеть на поезд. А теперь возился у плиты. Он поставил воду для чая и намеревался что-нибудь приготовить на второй завтрак, как вдруг раздался звонок в дверь. Он положил на стол нож, которым принялся нарезать хлеб для бутербродов, и направился в прихожую. Щелкнул замок, и на пороге оказался … Джесси. Меньше всего Стивен ожидал увидеть здесь его. На какое-то мгновение он даже растерялся.

– Ты… к Дели?

Казалось, что Джесси тоже растерян и смущен, его взгляд нервно бегал, он мялся у двери и молчал. А потом, видимо решившись, внезапно проговорил:

– Нет… Я к вам. Здрасьте, – и поднял свои зеленые глаза, устремив, ставший вдруг твердым, взгляд, на Стивена.

– Ко мне?.. Ну, заходи… Здравствуй…

Стивен терялся в догадках, зачем Джесси мог понадобиться он.

Джесси перешагнул через порог, стянул с головы свою вязанную, покрытую снегом шапку, обнажив взъерошенные белые, давно нестриженые волосы (хотя, может, так сейчас модно).

– Я Джесси…

Его решимость, казалось, снова куда-то исчезла. Он помолчал, как бы собираясь с мыслями. Стивен ждал, испытывая недоумение и подспудную тревогу, которая шевелилась где-то в глубине сознания. Наконец, Джесси произнес:

– Дели сказала, что не будет больше со мной дружить…

Для Стивена это было новостью. Он внимательно посмотрел на мальчика, пытаясь понять, зачем тот говорит ему об этом.

– Она… она это все из-за вас… Это вы ей со мной дружить запретили!

Стивен опешил.

– Тебе это Дели сказала?

– Нет, конечно! Она вас боится. Вы тогда увидели нас в школьном дворе вместе, и Дели… она испугалась…

– Испугалась? Меня?

– Да, я заметил. Когда вы ей позвонили, она волноваться стала и вот вчера сказала, что не будет со мной дружить. Хотя у нас все хорошо было. Мы даже никогда не ссорились! Я знаю, вы ей запретили!

– Послушай, Джесси, ничего я ей не запрещал. Она уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать такие решения.

Стивен говорил все это, а у самого на душе кошки скребли. Дели перестала дружить с Джесси действительно из-за него, хотя инициатива и была ее.

– Я уверен, что, если бы не вы, она бы этого не сделала. Она сама не своя последнее время ходит, потерянная вся какая-то… Я не хочу, чтобы ее заставляли что-то делать! Я… я люблю ее! – вдруг выпалил Джесси и покраснел. Повисло молчание. Джесси нервно теребил шапку, которая стала мокрой от растаявшего на ней снега. А Стивена бросило в жар. Он вдруг почувствовал себя лишним, и не просто лишним, а мешающим Дели жить, занозой в ее судьбе.

– Пожалуйста, не запрещайте ей со мной дружить!

И Джесси посмотрел своими зелеными, горящими от волнения и решимости глазами в глаза Стивену. А Стивен готов был провалиться сквозь землю, раствориться, исчезнуть, что угодно, лишь бы не стоять здесь сейчас перед этим мальчишкой и не испытывать всего того кошмара, который творился в его душе. Раздражение на этого подростка, который имел наглость и, в то же время, поразительную смелость, заявиться сюда и требовать от него не вмешиваться, злость на себя за то, что не решается постоять за свою любовь, вина перед Дели, которой мешает жить, путаясь в ее судьбе со своими чувствами, своей страстью, и ревность, которая изощренно вгрызалась в сердце и причиняла жгучую боль – все это спаялось в один неразрывный огромный ком. Стивен не знал, что ответить. Он стоял и молчал, глядя на Джесси. Он понятия не имел, какой у него в этот момент был вид, но только Джесси вдруг сказал тихим сникшим голосом:

– Я вас очень прошу, Дели не ругайте за то, что я приходил. Она, правда, ничего мне не говорила про то, что вы запрещаете дружить нам. Это я сам… Не ругайте ее, пожалуйста…

Стивена прорвало:

– Я же не монстр какой-нибудь! Не собираюсь я ее ни за что ругать! Тем более за то, что ты сам выдумал. И, вообще, разбирайтесь со своими отношениями сами! Все, Джесси, иди! И поговори лучше завтра с Дели, а не со мной.

И Стивен сделал шаг к двери. Джесси опустил голову и, понуро натянув шапку, вышел на крыльцо.

– Я с ней поговорю… До свидания.

– До свидания!

И Стивен захлопнул дверь.

* * *

Дели сидела на ступеньке лестницы, прижавшись спиной к стене и уткнувшись лбом в колени. На ней был легкий шелковый сарафанчик с пышным подолом, и она плотно обтянула им поджатые к груди ноги так, что остались видны только босые маленькие ступни.

– Ты все слышала?

Она кивнула, не поднимая головы от колен.