— Нет, ты заслуживаешь знать. Вот почему моя мама такая... ну, ты знаешь, и почему мой отец козёл. Садись, — он кивнул головой в сторону кресла в углу. — Устраивайся поудобнее.

 От моего внимания не ускользнуло то, что он создавал пространство между нами.

 Он провёл пальцами по волосам, из-за чего они стали торчать в разные стороны.

 Он посмотрел на потолок и выдохнул.

— Мы были в отпуске, и Тея захотела, чтобы мы все пошли на конную прогулку. Мне было пятнадцать, Тее — одиннадцать, а Гейбу — восемь. Мои родители организовали для нас, чтобы все мы впятером отправились на эту прогулку. Мой папа и я шли впереди, вместе с сопровождающим, а остальные позади. Гейб нервничал, потому что ему не очень нравилось это, но мама продолжала уговаривать его идти вперёд. — Кейд замолк и стиснул челюсть. — Лошадь испугалась, встала на дыбы, и Гейб упал. — Я в шоке наблюдала за тем, как по щеке Кейда покатились слёзы, теряясь в щетине. — Когда он приземлился, то сломал шею и проломил голову о камень. Его мгновенно парализовало, а затем он истёк кровью, — он тяжело сглотнул. — Он просто... умер.

 Кейд отвернулся и стал смотреть в окно. Его плечи опустились, словно груз его воспоминаний был слишком тяжелым, чтобы его держать.

— После этого всё изменилось, — прошептал он, его голос был хриплым от едва сдерживаемых слёз.

Мои глаза закрылись, и тело начало дрожать. Как часто я говорила то же самое?

Я знала всё о том, как один момент может преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. Как оно поглощает тебя и каждый аспект твоей жизни.

 Кейд не обратил внимания, когда я соскользнула со стула, подошла и села рядом с ним. Я положила дрожащую руку ему на предплечье и почувствовала, как напряглись его тугие мышцы. На этот раз я была больше обеспокоена чужой болью, чем своей собственной.

 Он медленно перевёл взгляд с окна на меня. Пряди волос спали вперёд, скрывая его глаза. Как будто моя вторая натура проявила себя, я протянула руку и убрала волосы в сторону, однако оставила пальцы там, запутавшись в них.

— Я знаю, каково тебе, — прошептала я, признание легко слетело с моих губ.

— Ты? — он спросил не резко, в отличие от других. Его голос был мягким и любопытным.

— Да, — я кивнула, моё тело задрожало при выдохе.

— Расскажи мне, — умолял он. Его голос понизился, а рука нашла мою.

— Я... Я не знаю, смогу ли, — я закрыла глаза от натиска воспоминаний. Визг шин. Кровь. Всё это было так ужасно.

— Пожалуйста, Рей, — он протянул руку, обхватывая мою шею. Моё дыхание заколебалось от его прикосновений. Я не должна была чувствовать себя так хорошо, когда он трогал меня. Это должно быть неправильно, но это так бесспорно правильно. — Скажи мне, — его губы касались моего подбородка. — Впусти меня. Ты можешь довериться мне.

Я отстранилась от его прикосновения, потому что оно обжигало. Я начала беспокойно мерить шагами комнату и заламывать руки. Могла ли я сделать это? Могла ли действительно сказать ему правду? Мой желудок сжимался от мысли об этом. Мне страшно, что правда может сделать с нами — как будто «мы» на самом деле существуем.

 Он спокойно сидел, ожидая пока я разберусь со своими мыслями, проносящимися в голове.

 Мои руки сжались в кулаки по бокам.

— Не знаю, смогу ли, — я провела рукой по лбу.

 Кейд не ответил. Просто сидел и наблюдал за мной. Ждал.

 Наконец, я снова села в кресло, которое занимала ранее.

 Если Кейд смог рассказать мне о своём брате — и я видела, как болезненно это было для него — тогда я тоже смогу сделать это. Я собиралась рассказать ему не потому, что чувствовала себя должницей. Нет, я расскажу ему потому, что он заслуживал знать правду. Я не могла продолжать эти странные, запутанные отношения между нами, если он не будет знать правды обо мне.

 Я сделала глубокий вдох и приготовилась.

— Это произошло прошлым летом, за несколько дней до начала моего последнего года в старшей школе... — я забарабанила пальцами по коленям. Слова трудно выдавливались из горла. Потому что я знала, Кейд не захочет иметь со мной ничего общего, после того как я расскажу ему. Черт возьми, даже я не хочу иметь ничего общего с собой. Но отказаться от себя тяжело.

— Мы ехали на моей машине без верха, и легкий ветерок щекотал моё лицо, — я закрыла глаза и словно оказалась там, в той машине, с Бреттом, Ханной и Сарой. — Солнышко пригревало, и мы смеялись. Мы ехали по дороге домой из торгового центра. Бретт всё время ворчал на нас, что он впустую потратил время с нами в торговом центре, когда могли бы быть на озере. Но я знала, что он только шутил. Бретт любил меня и был более чем счастлив сопровождать нас, — я заломила руки вместе. — Помню, как Сара сказала, что любит песню, играющую по радио, поэтому я сделала погромче и мы все вместе начали петь. Мы просто... весело проводили время.

 Вниз по моим щекам начали течь слёзы, когда я подошла к плохой части. Той части, где я приняла решение, которое навсегда изменило мою жизнь и унесло жизни трёх людей.

— Мне пришло сообщение, и я как идиотка взяла телефон, чтобы прочитать его. Знаешь, что в нём говорилось? — я не ждала его ответа. — В нём говорилось, «Эй, это Билл?» — безрадостно усмехнулась. — Они ошиблись номером. Ничего важного. Хотя, никакое сообщение не является достаточно важным, чтобы отводить взгляд от дороги, и потом... это всё, что мне потребовалось, чтобы потерять контроль над автомобилем. На повороте машина дважды перевернулась, а потом врезалась в дерево.

 Я задрожала от своего пересказа. Никогда никому не говорила об том. Не хотела говорить об этом. Но хотела, чтобы Кейд знал. Он заслуживал знать правду. О том, что я монстр.

 Я крепко зажмурилась, когда вернулась к тому дню в машине.

«Смотрю на сообщение в телефоне. Явно кто-то ошибся номером и это не стоит моего внимания. 

Засовываю его обратно в подстаканник, где он лежал до этого, и в этот момент слышу, как кричит Сара: «Рейчел! Берегись!» 

Я поднимаю голову и вижу, что съехала с дороги. Поворачиваю руль, пытаясь вернуть машину на дорогу. Но дергаю руль слишком сильно и теряю контроль. 

Всё происходит так быстро. 

Крик. 

Скрежет металла. 

Сожжённый запах шин. 

 Моё тело трясёт и что-то врезается в мой живот. Чувствую вкус крови на языке, как от старых монет. 

 Пытаюсь пошевелиться, но всё болит. 

— Б-Бретт? — кровь заполняет мой рот. 

 Ничего. 

Закрываю глаза, шевелю пальцами рук и ног, чтобы понять могу ли я. Когда они шевелятся, вздыхаю с облегчением. 

Несмотря на боль, заставляю себя повернуться и посмотреть. 

— Бретт? — мой голос переходит на крик. — Боже мой! — кровь покрывает его лицо, и его тело усеяно осколками стекла от лобового стекла. Его глаза без всякого выражения смотрят на меня. 

 Мне плохо. 

— Бретт, — рыдаю, молясь, чтобы он моргнул или пошевелил пальцами. Хоть что-нибудь. Но ничего. Его больше нет. 

— С-Сара? Ханна? — не могу повернуться, чтобы посмотреть на них, поэтому начинаю паниковать. Смотрю в зеркало заднего вида, надеясь увидеть их живыми. 

 Вижу распластанную и окровавленную Ханну. Она не двигается. 

 А Сара... такое чувство, что её нет в машине. 

 Несмотря на жгучую боль в животе, облокачиваюсь о дверь и смотрю на дорогу. Возможно, я просто потеряла сознание и с ней все хорошо. Возможно, она выбралась и ушла за помощью. Возможно, возможно, возможно. 

 Я нигде её не вижу, но замечаю, что позади автомобиля на земле что-то лежит. Искоса смотрю, надеясь разглядеть более чётко. 

 Моя рука взлетает ко рту, поскольку я начинаю рыдать. 

 Сара лежит на дороге позади автомобиля, изломанная, исковерканная и вся в крови. Её шея находится под неестественным углом — так же как её руки и ноги. Она напоминает мне сломанную куклу. Сломанную... вдребезги. 

— О Боже, — я задыхаюсь, но пытаюсь заставить свои лёгкие работать. Должно быть, она не надела свой ремень безопасности, а я и не заметила. 

 Слёзы бегут по моим щекам. 

 Я сделала это. 

 Я убила их. 

 Мельком смотрю вниз и только тогда замечаю кусок стекла, застрявший в моём животе. Кровь покрывает рубашку и ноги. Никогда раньше не видела так много крови. 

 Мой адреналин исчез, и глаза начинают закрываться. 

 Я знаю, что не достаточно сильна, чтобы пережить это. 

 Сирены завыли вдалеке, но я знаю — я надеюсь — они опоздают».

Все моё тело дрожало, пока я вновь переживало те ужасные моменты в машине.

— Я-я никогда не рассказывала маме и папе, но я очнулась в машине. И когда поняла, что произошло, попыталась проверить других. Бретт... О, Боже, — я всхлипнула, — там было столько крови, его глаза были пустыми, и я знала, что он умер. Я пыталась проверить Ханну и Сару. Сару лежала на обочине дороги. Её тело... оно было настолько искорёжено. Это было ужасно. И Ханна... она тоже умерла. Я потеряла сознание в тот момент от потери крови, — моя рука рассеянно поглаживала шрам на животе. — Они сказали, что мне повезло, но никакого везения нет, когда ты живёшь, зная, что убила своих друзей.

— Ты не убивала их, Рей, — он говорил негромко, как будто боялся, что если повысит голос до нормального уровня, то спугнёт меня.

 Я фыркнула.

— Хм, я вполне уверена, что они мертвы, а я была за рулём, так что это моя вина. Я убила их так же, как если бы перерезала им горло. Они никогда не окончат школу, институт, не выйдут замуж, у них не будет детей. Их жизни закончены, — я взмахнула руками в воздухе. — А я всё ещё живу. Это неправильно.