– Тогда уж что-то одно – или обчистит, или подожжет!

– Нет, милый, у тебя самого с головой не в порядке… – приготовилась зарыдать Бабаня. – Я про такое сроду не слышала… тут своих, родных, из дома выгоняют, а ты какую-то чужую с улицы привел!

– Пожалуйста, помоги мне. Я заплачу тебе, – настойчиво повторил Павел. – Я сам не могу с ней возиться…

– Это точно! – сказала старуха и посмотрела ему в лицо. – Ладно уж… Неси, что там из чистого…

От Леры остался шелковый белый халат, тапочки и ночная рубашка – он давно хотел их выбросить, но все как-то руки не доходили. «Выходит, не зря! – возликовал он. – Вот и пригодилось… Во всем есть смысл!»

Незнакомкину ветошь вместе с валенками запихнули в большой пакет и выставили на лестничную клетку.

Пока Бабаня мыла гостью с улицы, Павел перезвонил Сашке и сообщил, что сегодня он точно не приедет.

Потом старуха привела отмытую и одетую в Лерину одежду незнакомку в комнату, усадила ее на диван и торжественно сообщила:

– Дереза ее зовут. Она сама мне сказала.

– Как? – удивился Павел.

– Ну, вроде как коза-дереза… – пожала Бабаня плечами. – Может, Тереза? Имя есть такое… Да от нее разве чего-нибудь толкового добьешься?..

– Нет, не Тереза, – спокойно произнесла незнакомка. – Дезире.

– Это твое имя? – Павел сел перед ней на корточки, заглянул в светлые глаза.

– Да.

– Дезире… – пробормотал он.

– Ну ладно, пусть хоть Дезире… – ласково сказала старуха и принялась своим деревянным гребнем расчесывать еще влажные волосы таинственного существа по имени Дезире. – Кудри-то как вьются! Ты посмотри, Паша, какая она раскрасавица у нас стала!

Павел кивнул – горло его перехватил спазм.

– Кто ты? Откуда? – настойчиво спросил он у незнакомки. – У тебя есть кто-нибудь из родных?

Дезире, глядя в окно, пожала плечами.

– Я тебе вот что скажу, Пашенька… – шепотом произнесла Бабаня. – Она не из этих. Она домашняя.

– Что? – не понял он.

– Да я тебе точно говорю, она, похоже, потерялась! – Бабаня испытывала нечто вроде азарта. – Вон, волосики на головушке не совсем еще свалялись – расчесывать их легко… А на ручки ее посмотри! Нет, ты посмотри, посмотри…

Павел взял Дезире за руку. Рука как рука – покрасневшая, с обломанными ноготками.

– Если бы она долго жила на улице, у нее руки были бы, как наждачная бумага!

– И что теперь? – с беспокойством спросил он.

– А то, что ее ищут, должно быть. А может, и не ищут… – Бабаня неожиданно сникла. – Надоело им за Дерезой этой ухаживать, вот они ее и турнули из дома.

– В любом случае я попытаюсь разыскать ее родных, – сказал Павел. – Ты понимаешь, Бабань, не мог я пройти мимо, не мог!

– Понимаю, – сказала старуха, снова глядя ему в глаза. – Только ты, пожалуйста, Паша, не обижай ее.

– Нет, что ты…

Старуха ушла, а Павел остался с Дезире один.

– Есть хочешь?

Она немного подумала, словно прислушиваясь к своим ощущениям, а потом сказала:

– Хочу.

Он накормил ее рыбными консервами с сухарями – никакой другой еды в доме не было.

Она, с высохшими вьющимися волосами, в Лерочкиной пафосной одежде, чудесно преобразилась. Ела рыбные консервы аккуратно, с таким прилежным выражением лица, что Павел едва не разрыдался.

Дезире ничуть не удивлялась тому, что он привел ее к себе, и очень быстро освоилась в его квартире, словно с самого рождения жила тут.

К старухиной помощи больше прибегать не пришлось, Дезире вполне могла обслуживать себя сама и без всяких напоминаний.

Спать он ее уложил в бывшей материной комнате. Она уснула сразу же – безмятежно, словно ребенок.

На следующий день он оставил Дезире с Бабаней, а сам уехал за покупками. Привез одежды, белья и еще кучу всего, что, по его мнению, могло понадобиться молодой женщине. Тут же выяснилось, что с размерами он безнадежно ошибся, да и у самой Дезире, оказывается, были предпочтения, она любила белый или близкий к белому цвет.

Бабаня сварила борщ («что она, кошка, все время консервы твои есть!») и просветила Павла насчет размеров женской одежды.

Павел снова поехал по магазинам.

Вернулся вечером, совершенно измученный, выпотрошенный разговорами с настойчивыми продавщицами, но довольный, кажется, в этот раз все получилось.

В результате на третий день он вышел с Дезире на улицу. (Бабаня накануне заявила, что даже с собаками принято гулять, что уж о человеке говорить!)

Дезире была в светлых сапожках, светло-бежевом брючном шерстяном костюме (брюки оказались длинноватыми, и милосердная Бабаня подгоняла их по росту) и расклешенной шубке с капюшоном из стриженой ламы. Дивные вьющиеся волосы, ясные глаза… Прохожие шеи свернули.

В косметическом салоне ей сделали маникюр, все эти процедуры Дезире восприняла с олимпийским спокойствием, молча.

Потом Павел повез ее в ресторан.

Позже они гуляли по заснеженному Ботаническому саду, туда весна еще не успела добраться.

Через неделю Дезире пришлось купить легкое пальто, его, кстати, она выбрала самостоятельно, когда Павел привез ее в магазин.

Денег и времени он не жалел совершенно – Дезире, загадочная Дезире полностью овладела его волей, причем не делая для того никаких усилий.

Теперь, отмытая и ухоженная, она выглядела вполне адекватно, и ее рассеянный, отстраненный вид трактовался сторонними наблюдателями как имидж, как манера поведения… И только Павел (ну и Бабаня, само собой разумеется) знал, что Дезире действительно далека от этого мира.

«Идеальная женщина – не ворчит, не пытается переделать мужчину на свой вкус, всегда спокойна, говорит мало… Чего еще надо?» – как-то с иронией подумал Павел. Но на самом деле он надеялся: а вдруг когда-нибудь Дезире выйдет из своего оцепенения, встряхнется и посмотрит ему в глаза уже осмысленно?..

Она жила в своем собственном мире, бесконечно далеком от реального, и там она была вполне счастлива.

Надо было искать ее родных (не с луны же она свалилась в самом деле!), но чем дальше, тем сильнее он не хотел терять ее. Часами он мог любоваться Дезире: как она ходит, ест, смотрит… Смотрел и не мог насмотреться, так естественна и хороша она была. Сама воплощенная гармония!

А в начале мая случилось одно событие.

Она вошла к нему в комнату – хорошенькая, как всегда, и свежая, точно роза (было это ранним утром), и как ни в чем не бывало легла с ним рядом. Положила ему голову на плечо.

– Что ты делаешь, Дезире?

– Ничего… – Она провела пальцами по его груди.

– Дезире, не надо.

– Почему? – Она и не думала уходить.

В общем, он сломался сразу же – Дезире хотела, чтобы он ее любил, а он не мог ей ни в чем отказать. Всю жизнь женщины делали с ним, что хотели, хотя он, разумеется, пытался сопротивляться… А Дезире и вовсе взяла его в плен сразу же, как только он ее увидел.

Это были самые чудесные дни в его жизни, когда они с Дезире бездумно и беззаботно проводили время в прогулках по весенней Москве, набегах на кофейни и рестораны, в любви… Правда, для прогулок он стал выбирать места отдаленные и малолюдные, потому что стал бояться: а вдруг ее увидят, найдут, отнимут те, кто был ее опекунами?..

А потом вдруг позвонил его бывший школьный товарищ, тот самый, которого он искал. Они встретились, поговорили о том о сем, вспомнили прошлое, рассказали друг другу, как живут теперь (о Дезире Павел не упомянул, справедливо полагая, что мало кто поймет его поступок).

Товарищ в веселых красках расписал совместное проживание с тещей, милейшей женщиной, которую вдруг в последнее время стали мучить возрастные проблемы. Старческий маразм, проще говоря. Их с женой спасло только одно – они показали тещу профессору Федяеву, и тот вернул ей рассудок.

Товарищ на все лады хвалил Федяева и твердил, что тот творит буквально чудеса – теща больше не слышит посторонних голосов, не выбегает голой на лестничную площадку и помнит свое имя!

Павел тут же выведал координаты профессора и буквально на следующий день повез Дезире к тому на прием.

Он хотел, чтобы Дезире стала нормальным человеком, чтобы она осознала свою любовь.

Но Дезире что-то не понравилось, она отказалась от контакта с Федяевым. Павел так боялся испугать или огорчить ее, что тут же увез ее из клиники. Он обещал профессору, что сумеет уговорить Дезире и в скором времени они снова придут к нему на консультацию.

…Он отлучился из дома всего на час, а когда вернулся, то обнаружил, что Дезире пропала. Куда? Зачем? Что заставило ее сбежать?.. Бабаня тоже не смогла внести в этот вопрос ясности, она, хоть и приглядывала за молодой женщиной, все время сторожить ее тоже не могла…

Несколько дней Павел только и делал, что колесил по Москве в поисках своей возлюбленной. Он надеялся, что найдет ее и они снова будут вместе, а больше ему ничего и не надо было.

Но она пропала, растворилась в дымном московском воздухе.

Милое, безмятежное создание по имени Дезире, воплощенная гармония…

Он потерял ее так же внезапно, как и нашел…


– …вот вы говорите – бог, бог… а что вы под этим подразумеваете, любезная Мария Тимофеевна? – язвительно спросил Силантьев, отбрасывая назад свои длинные седые волосы.

– Как что?.. По-моему, и так ясно! – вызывающе произнесла Мура.

– «Да свершится воля Твоя на земле яко на небесах…» – раздельно произнесла Оля, качаясь в гамаке.

– Ну, с вами, милочка, все ясно – вы безнадежная фаталистка, – отмахнулся художник.

– А вы словоблудием занимаетесь, Ярослав Глебович! – закричала Мура. – Что плохого в том, что человек верит в это… в предначертание!

– Нет, я не об этом, Мура! – приподнялась на локте Оля. – Я о том, что не стоит переживать из-за всего… Я думаю, что некоторые вещи мы уже не в силах исправить и потому просто должны смириться с этим.