До субботы Неверовы прожили без приключений. Фома принимал своих пациентов, Варя встречалась с посетителями в психологическом кабинете, Гутя выискивала новых женихов для старых невест, а Аллочка валялась на диване с журналами, выстраивая какие-то свои, неведомые никому пути поимки преступника.

В субботу все семейство с самого утра готовилось к званому ужину. Аллочка уже с восьми часов торчала в парикмахерской, пришла домой в десять, увидела себя в зеркале и взвыла волчицей.

– Гу-у-у-у-тя! Ты посмотри, что они натворили! Я же хотела, чтобы… я хотела, чтобы кудряшки, завлекалочки, а мне оставили… да на что же я теперь волосы крутить буду? На гвозди, что ли? У меня же никакие бигуди не зацепятся-я-я-я!

Аллочка видела себя красавицей только с бараньим руном на голове. А между тем прическу ей сделали неожиданно красивую, стильную, преобразив до неузнаваемости простое, крестьянское лицо. Теперь во всем облике дамы виделся непередаваемый шарм.

– Да что ты такое говоришь! – всплеснула руками Гутя. – Ты посмотри, как замечательно! Только тебя еще накрасить надо как следует. Варя!! Накрась Аллочку, как ты умеешь, а то она опять соорудит себе «Раша-Клаша» во все щеки!

Варька, подбежав, тоже восхитилась преобразившейся внешностью тетки и пообещала непременно привести ее лицо в надлежащий вид.

Гутя не испытывала проблем с макияжем, зато, помня, как нарядились ее женщины на последний вечер в клубе, страшно комплексовала по поводу одежды.

– Варя! У нас еще есть время, чтобы сходить в магазин, – звала она дочь.

– Мам, ну мне некогда, правда, – нехотя отнекивалась Варька.

Они с Фомой и вовсе по поводу похода в «ракушку» не переживали. В конце концов наряды у Варьки имелись, а уж ее молодое личико за полчаса любая косметика превратит в шедевр. Да и особенного стимула у Варьки не было, зачем ей? Вон он, ее стимул, развалился перед телевизором и хрустит чипсами. И ведь знает, что от них никакой пользы, одни только крошки, а все равно хрустит. Да мало того что сам на них подсел, еще и кота Матвея приучил. Теперь Матюша расположился прямо на груди у хозяина и долбил его лапой всякий раз, когда тот проносил чипсину мимо кошачьей пасти.

– Варя! Ты хочешь, чтобы я выглядела хуже всех, – трагически констатировала Гутя, усаживаясь рядом с Фомой и преднамеренно таская у него из пачки чипсы.

Видя, что на его лакомство появился еще один рот, Фома не выдержал.

– Варя! Ну сходи же с мамой в магазин! Видишь, ей выйти не в чем!

– Ну пусть одна сходит, – не сдавалась вредная Варька.

– Господи, ну что она там купит?! – терял остатки терпения Фома. – Опять какую-нибудь ерунду, а нам потом с ней весь вечер в ресторане рядом сидеть!

В конце концов, обегав все магазины, накрасив лица и уложив волосы, женщины сообщили, что к юбилейному вечеру Виктории Даниловны они готовы.

В ресторане было шумно, волнительно и весело. Сегодня дамы превзошли сами себя, а мужчины были непривычно строги и напыщенны. Поражал наряд Дарьи Викторовны – весьма скромный спереди, он был настолько откровенен со спины, что сама женщина то и дело ежилась, что-то поправляла и пыталась спину не показывать. Молодые дамочки – Лариса Дугина и Татьяна Соловьева – щеголяли длинными, открытыми ногами, Валерия смело обнажила роскошную грудь, а сама Виктория Даниловна была сказочно прекрасна в струящемся платье с великолепным боа. Даже Анна Никитична, которой уже и забыли сколько годков стукнуло, шаловливо открыла шейку больше обычного. Первое напряжение решено было быстренько запить, что гости и сделали. А дальше пошло как по маслу. Очень скоро каждый дошел до той кондиции, которая ему привычна, и теперь все веселились, как могли.

Музыка оглушительно орала прямо в уши Неверовых, уж так неудачно они сели, и Гутя вздрагивала каждый раз, когда ее приглашали на танец. А приглашали ее много. Однако тот, кого она ждала, отчего-то медлил. Наконец ее тронули за руку, и она увидела смущенного Матвея Гусева.

– Позвольте вас на танго пригласить, – пролепетал мужчина.

– С удовольствием, – искренне отозвалась Гутя, и они прошли в центр зала.

– Скажите, Матвей, а вы знаете мой номер сотового телефона? – игриво спросила дама, незаметно приступив к допросу.

– Ваш номер?.. Н-нет… – растерянно признался кавалер и тут же поспешил исправиться: – Но я могу узнать, если вы хотите…

Гутя вздохнула. Конечно, Гусев так прямо и не сознался бы, однако сейчас он говорил абсолютно искренне.

– А у кого мне спросить? – теребил ее Гусев. – Про ваш телефон у кого спросить?

– Не надо ни у кого спрашивать, я просто думала… Понимаете, мне в среду кто-то звонил, неизвестный мужчина, и голос был очень на ваш похож, вот я и подумала – вдруг это вы…

– Нет, даже не думайте, это совсем не я! – испуганно заверил Гусев. – Я вообще по телефону разговаривать не люблю. Давайте я к вам лучше так приду, домой, живьем. Мы посидим…

Гутя криво улыбнулась и обещала подумать. Нет, Гусев и его братья были довольно приятными мужчинами, однако… ну не доверяла Гутя им – и все! А Матвей буквально не отходил от нее ни на шаг, чем весьма затруднял наблюдение за всеми подозреваемыми. Как ни горько было осознавать, но все члены клуба, за исключением родственников, сейчас сделались подозреваемыми. Хотя, ну кого тут подозревать? Взять Дарью Викторовну. Женщина современная, сильная, однако ж все чувства у нее на лице. Вот сегодня Федор Гусев, на которого она возлагала такие надежды, вовсе не обращает на нее никакого внимания, увивается около молоденьких красоток – Валерии, Ларисы и Татьяны, а те и рады стараться: хлопнут рюмочку и танцевать. Перекидываются яркими шариками, благо их в зале великое множество – так устроители юбилея решили украсить торжество – и вроде бы никакого Гусева и не замечают. А Федор перед ними вприсядку пускается. Его можно понять – с каждым приседанием возле оголенных ног ему открываются совершенно новые виды. Естественно, Дарью Викторовну это не радует – даже ее обнаженная спина не удержала ветреника! Или вот Виктория Даниловна. Та заполучила в свое пользование старшего из Гусевых – Игната, и теперь томно качается с ним на середине зала уже который танец. Мужчина наверняка проклял то мгновение, когда пригласил юбиляршу, и теперь с тоской взирает на полные бутылки, однако ж в такой день обижать даму не осмеливается. Антон Андреевич прилип к Дарье Викторовне и добивает ее своими приставаниями: «Дашенька, нам с вами, в нашем-то возрасте, уже пора носить собачий пояс, а не выставлять спину до самого копчика. А ну как сквозняк? Хондроз обеспечен. Кстати, я хондроз всегда лечу мочой, удивительный результат! Вы знаете, просто удивительный!»

Вот на Варьке с Фомой глаз отдыхает, такая красивая пара! И как это ей, Гуте, удалось родить такую прелестную дочь? Вся в маму пошла, ничего от Васьки-недоумка. Все же семья у нее прекрасная, пусть безмужняя, но стыдиться не приходится… если бы не Аллочка!

Аллочка после того вечера с портретом как-то остыла к мужскому полу, однако это не слишком утешало. Сегодня она выкушала бутылочку дорогого шампанского, стянула со стола матерчатую белоснежную салфетку и тыкалась то к одному гостю, то к другому с расспросами. При этом недремлющая сыщица пыталась что-то записать на салфетке губной помадой. Что называется, вела допрос. Можно догадаться, каких дров она сегодня наломает, если только преступник здесь присутствует. А верить в это ох как не хотелось.

Гутя поправила новенький костюмчик и решительно направилась к Ларисе. Они с Татьяной только что отплясали очередной лихой танец и теперь, дыша паровозами, припали к фужерам.

– Лариса, вы прекрасно выглядите, – улыбнулась Гутя. – Как сегодня весело, правда? Жалко, что бедный Геннадий Архипович не дожил до этого славного дня…

Лариса икнула и уставилась на Гутю.

– А ему-то какая разница? Это же не для него славный, не его ж юбилей! Все равно ему когда-нибудь пришлось бы умереть! И ничего в нем бедного не было. Обычный скупердяй – за копейку удавится, все время пытался прожить за чужой счет!

– Лариса… – оторопела Гутя. – Но совсем недавно вы о нем говорили совершенно другое! Вы же говорили, что он добрый… интеллигентный! Валерочка, правда? Вы же говорили! Танюша?

– Когда это я говорила? – Танюша была сегодня сильно пьяненькая. Видать, борьба с зеленым змием была проиграна – девушка не отпускала рюмку. – Я вообще… молчала! Точно вам говорю! А ну и что, что говорили? Тогда надо было его хвалить, а у нас язык не отвалится, правда, Лар?

Лариса мотнула головой, к ней подскочил Федор, и они снова унеслись на танцплощадку. Татьяна попыталась было угнаться за ними, но только махнула рукой и попросила у официанта кофе. Однако Валерия плеснула в рюмки себе и подружке вина, дамы выпили и опять полетели танцевать.

Гутя попыталась еще раз провести разведку. Заметив, что Дарья Викторовна едва сдерживается, чтобы не послать Антона Андреевича по матушке, она решила женщину избавить от старичка, а заодно и выяснить кое-что для себя.

– Дарья Викторовна! – подсела она к ней. – А что это у вас на этом конце стола совсем нет ананасов? А они так сжигают жир. Пойдемте к нам, у нас там изумительные фрукты!

Дарья Викторовна моментально ухватилась за предложение, стремительно вскочила, кокетливо изогнула спину и понеслась на другой конец стола быстрее самой Гути.

Женщины накинулись на фрукты, мимоходом Гутя сделала парочку комплиментов даме и осторожно принялась сокрушаться:

– Вот знаете, так обидно, что в нашем клубе мало настоящих мужчин. Ну что вот эти Гусевы? Они же настоящую красоту не умеют ценить! Откуда они только приехали!

– Да кто их знает, – вздохнула Дарья Викторовна. – Я не спрашивала, но видно, что мужчины не здешние… И со вкусом у них большие проблемы. Такую красоту не заметить! Вы знаете, Гутенька, у меня поразительно красивая спина! Когда мне было шестнадцать лет, один известный балетмейстер мне так и сказал: «Дашенька! У вас такая ровная спина! Как у Буратино! Вам только в балет!»