Маргарита Южина - Сокровище старой девы

– А он со мной аккуратно? Аккуратно, да? – взорвалась Аллочка и ее обиженных криков хватило бы еще на битый час, если бы не зазвонил телефон.

Аллочка пантерой кинулась к аппарату и мгновенно превратилась из гневной фурии в само очарование:

– Квартира Неверовых. Алиссия вас слушает… Кого? Гутиэру Власовну? А ее сейчас нет… она придет поздно ночью, так что перезванивать… Ну подожди же ты…

Последние слова Аллочка адресовала уже сестре, которая безжалостно рвала трубку.

– Алло! Гутиэра Власовна у телефона… Аллочка! Уйди, говорю, мне по делу звонят!

– Ага! Как мужской голос, так сразу по делу! А я потом выставляй этих кобелей!

– Да… нет-нет, это у нас соседка-пьяница, как напьется, так и бушует… А с кем имею честь?.. Кто? Матвей Гусев?

Аллочка окончательно вышла из себя. Теперь она всем телом навалилась на сестру и уже силой отбирала телефонную трубку:

– Д-дай быстро, это мой Гусев, – пыхтела она, воюя с сестрой.

– Что вы говорите? Встретиться?.. Да нет же, отчего же… Аллочка, отцепись, говорю! Да-да, диктуйте…

– Она не может!!! – отчаянно пыталась влезть в разговор недоделанная вдова. – Она сейчас мужа встречать будет с работы!!. Гутька! Отдай трубку!!

Гутя уже и сама бросила трубку и понеслась искать ручку, чтобы записать адрес, пока не забыла. Аллочка подлетела к телефону, прилипла ухом, но из трубки уже неслись короткие гудки.

– А-а-а-а! – ринулась разгневанная дама на родственницу. – Моего мужчину уводить!

– Аллочка! Да приди ты в себя! – пыталась урезонить буянку Гутиэра. – Ты понимаешь, что человек звонил по делу! Ты уже забыла, что я руководитель клуба! Да какой там руководитель – я его создала, это мое детище! Поэтому все и обращаются именно ко мне, ну неужели непонятно? Быть может, этот Матвей звонил только для того, чтобы расспросить, как ему удобнее сблизиться с тобой! И вообще, я не уверена, что это он, голос какой-то…

– Ага! А я вот такая дура, взяла и поверила! Дудки! – бесновалась сестра. – Если он из-за меня с тобой встречается, значит, я тоже с тобой пойду!

Гутя поняла, что договариваться с Аллочкой сейчас бесполезно, а между тем Матвей Гусев через полчаса ждал ее по назначенному адресу. Гутя решила, что пока она красится, причесывается, домой, возможно, уже вернутся Фома с Варькой и, может, удастся с ними провести операцию по задержанию Аллочки дома. Времени ей, по всем подсчетам, должно было хватить.

Как Гутя и предполагала, к тому моменту, когда она накрасилась, Фома с женой и в самом деле вернулись. Выловив дочь, Гутя кратко обрисовала ситуацию, и Варька проявила чудеса смекалки:

– Аллочка! – позвала она тетку в свою комнату. – Ты не видела, мне вчера журнал пришел – самые красивые мужчины года? Он тебе не попадался? Очень жаль, там адреса самых завидных женихов напечатаны… А! Вот он! Думала потеряла.

Аллочке больше ничего и говорить было не нужно. Тигрицей кинулась она в комнату племянницы, выхватила из рук девушки глянцевый журнал и принялась лихорадочно листать страницы.

– Где, ты говоришь, адреса? – не отрывалась она от смазливых мужских лиц на фото.

– Да там дальше, листай внимательнее, – проговорила Варька, плотно прикрывая дверь.

Гутя не стала ждать, когда судьба подарит ей еще один шанс, ужом проскользнула в прихожую и неслышно выпорхнула из дома.

Только на остановке она смогла передохнуть. Интересно, зачем ее пригласил этот Гусев? Явно у парня что-то случилось, потому что у него был такой голос…

– Женщина, вошли – деньги сразу приготовьте! – прогнусавила кондуктор в переполненном автобусе.

Гутя нашарила в кармане мелочь, расплатилась и снова отвернулась к окну.

– А вы, женщина? – добивала кондуктор другую пассажирку.

– А за меня вон та дама расплатится, – услышала Гутя до тошноты знакомый голос.

Так и есть, рядом с ней стояла Аллочка, презрительно кривила губы и обиженно пялилась в грязное окно.

– Ну и чего ты за мной потащилась? – ворчала Гутя, подходя к нужному дому.

– Молчи лучше, – огрызалась Аллочка. – Сама, главное, к моему жениху на свидание несется, и еще недовольна!

– Завтра же отправлю тебя в деревню к родителям, ты мне так всю работу загубишь!

– А ты поменьше с моими женихами работай! Своих уже иметь надо… И никуда я не уеду, сюда приехала, здесь и помирать буду!

Гутя уже даже не отвечала. Ее тревожило одно – зачем ее вызвал Гусев. И станет ли он с ней говорить, если увидит, какой хвост Гутя притащила за собой?

Нужная квартира оказалась весьма убогой, на ней не имелось даже дерматиновой обивки, в то время как у всех на площадке были установлены сплошь металлические двери.

– М-да… бедновато… – Гутя прищелкнула языком.

– Это он, наверное, снимает, – тут же заступилась за кавалера Аллочка. – Звони давай, ждет же человек.

– Да куда звонить-то? Здесь даже звонка нет!

Звонка и правда не было. Тогда Аллочка, поправив шапочку и придав своему лицу выражение наивности, как у первоклассницы, с силой молотобойца забарабанила в дверь.

От ее ударов дверь легко отворилась.

– О! Смотри! Дверь сама открывается! – радостно фыркнула Аллочка и сунулась в квартиру.

– Стой! – крикнула ей Гутя. – Нельзя входить, когда дверь вот так – нараспашку!

– Да отстань ты, – отмахнулась Аллочка, смело продвигаясь в прихожую. – Это ты мне специально лапшу на уши вешала – по делу он тебя звал! Он небось сейчас развалился в спальне и ждет тебя, приготовленный ко всяким пошлостям. Я сама по телевизору видела…

Гуте ничего не оставалось делать, как шагнуть вслед за сестрой.

Дверь в комнату была закрыта, и Гутя на минуточку поверила догадкам Аллочки. Но едва они раскрыли дверь, как от догадки не осталось и следа.

По всей комнате на полу стояли зажженные свечи, на стене висел огромный портрет Геннадия Архиповича и, казалось, он по-бесовски усмехается.

Даже крикнуть женщины не могли – так сковал ужас. Уже через секунду, толкая друг друга, они кинулись обратно к двери, но та была захлопнута, хотя ни Аллочка, ни сама Гутя дверь за собой не запирали. Гутя никак не могла открыть дверь – замок в темноте было найти трудно, да еще руки дрожали, и сердце колотилось где-то в горле. А спину будто прожигал взгляд погибшего Геннадия Архиповича. И уж совсем женщины чуть не грохнулись в обморок, когда из Гутиной сумочки донесся дурацкий марш Мендельсона.

– А-а-а! – не выдержав, завопила Аллочка. – Ты еще и свадьбу здесь заказала?!!

Гутя привалилась к стене и постаралась успокоиться, в такой ситуации никак нельзя давать волю нервам, можно сойти с ума. В конце концов кто-то решил подшутить… если не придумал нечто большее…

– Я не пойду больше замуж за Геннадия!! – чуть не в истерике вопила Аллочка. – Даже и не включай мне этот марш! Даже и не надо мне никакой свадьбы!!

– Какая свадьба, это мой сотовый телефон… – постаралась спокойно проговорить Гутя.

Ее тон подействовал на сестру, точно нашатырный спирт, она замолкла и теперь только хватала ртом воздух.

– Алло, – ответила Гутя.

В трубке секунду помолчали, а потом какой-то неживой голос, без малейших интонаций, проговорил:

– Что ж вы, Гутиэра Власовна, старых членов клуба забываете? Быстро вы их на новых поменяли. К Гусеву пришли? А ко мне кто придет, на могилку?

Гуте снова стало плохо. Она уже не позволяла себе безумно предаваться ужасу, пыталась держать себя в руках и понимала умом, что это работа совсем даже не погибшего, однако не было никаких сил обернуться назад, где с портрета во всю стену страшно щурился безобидный при жизни Геннадий Архипович.

– Ваша шутка получилась не смешной, – как можно строже проговорила она. – Боюсь, этим придется заняться, я не люблю, когда меня хотят напугать.

– Вы должны съездить ко мне на кладбище, привезти венки из черных роз и только тогда сможете спать спокойно, – снова раздался безжизненный голос.

В комнате было так тихо, что весь разговор великолепно слышала не только Гутя, но и Аллочка.

– Гуть, ты скажи ему – куда мы на кладбище-то поедем?! – не выдержала она. – Его ж сестра увезла! И еще главное – черные розы! У нас сейчас и красные-то розочки знаешь, сколько стоят, а где мы будем искать еще и черные?!

– А на Гусева не рассчитывай. Он не твой. Оставь его в покое, – проговорил голос и отключился.

– Вот! И я тебе говорила – не твой Гусев! – немного подзабылась Аллочка, но тут же снова уперлась взглядом в портрет на стене и тихонько заскулила.

– Молчи, – рыкнула на нее Гутя и прошла обратно в комнату.

Она аккуратно взяла свечку, которая стояла возле самого порога, поднесла ее к входной двери и только тогда разглядела замок.

Замок они открыли, Аллочка рванула из квартиры, но Гутя не торопилась.

– Постой здесь, подержи дверь, – попросила она сестру.

Аллочка хоть и мечтала поскорее удрать из этого «священного» места, однако сестру ослушаться не посмела, в конце концов она и сама понимала, что тут все надо тщательно осмотреть.

– Постой здесь, я пойду свечки затушу, а то пожар случится… – проговорила Гутя, поежилась и отправилась в комнату.

Свечи гасли очень плохо, вероятно, специально покупались такие, чтобы горели долго и не могли погаснуть от случайного сквозняка. Портрет Геннадия Архиповича был закреплен на стене тоже весьма прозаично – скотчем, однако Гутя все же не решилась его снять. Зато лампочки в комнате вовсе не было – выкрутили. И в прихожей тоже. А больше – ничего, совершенно пустая комната.

Когда Гутя захлопнула за собой дверь и они с Аллочкой вышли из подъезда, силы ее оставили – сказалось нервное напряжение.

– Гуть, ты посиди здесь немножко, хорошо? А я сейчас, – как-то непонятно проговорила Аллочка и снова скрылась в подъезде.

– С ума сойти… – пролепетала Гутя. – Неужели она все же пойдет искать там Гусева?