— Полегче, дорогая, иначе проглотишь меня целиком. Не волнуйся, ты получишь от меня все, что только пожелаешь, прежде чем мы достигнем вершины.

С тихим стоном она запустила пальцы в его волосы. Хью положил голову девушки себе на руку, а другой рукой поднял ее пышные юбки. Его ладонь скользила по нежному изгибу ее бедер.

— Хью!

Он осторожно поглаживал ее рукой, подготавливая к своему вторжению. Пылкими ласками он желал довести ее до исступления. Ей не должно быть больно, иначе он проклянет себя.

И снова прогремел вдали гром. Дождь серой пеленой повис над входом в пещеру. Невидящими, затуманенными от страсти глазами Элис наблюдала за тем, как Хью высвобождается из одежд. На долю секунды ему показалось, что она сейчас попросит его остановиться. Вот только сможет ли он теперь сдержать себя? Вряд ли.

— Хью!

Имя, слетевшее с ее нежных губ, заставило его сердце биться сильнее. Возбуждение с невиданной силой охватило его. Она попалась в сети их взаимной страсти, подумал он.

Его хитрость действительно удалась, если Элис решила заняться с ним любовью.

Застонав, он накрыл ее рот поцелуем, и его рука скользнула между бедер Элис. В своей страсти она была подобна сладостному плоду инжира. Она воспламеняла его подобно волшебному эликсиру любви. Он желал ее все сильнее. Он упивался ею и был ненасытен.

Хью приподнял платье Элис к талии и широко развел ей ноги. Запах влажного женского тела сводил его с ума.

Он коснулся нежных лепестков, прикрывающих ее крепость. И медленно начал входить в нее. Тело Элис было невообразимо тугим. Он даже подумал, что легче протиснуться через узкую щель в пещеру…

Предположения подтвердились: она невинна.

Необходимо быть крайне осторожным, напомнил себе Хью, он не должен брать эту крепость приступом. Решительные действия здесь ни к чему. Его штурм был терпеливым и ласковым. Их тела покрыла легкая испарина. Ногти Элис впились ему в спину.

— А ты прекрасно защищена! — произнес внезапно осевшим голосом Хью. — Тебе больно?

— Да, немного.

Он закрыл глаза, пытаясь сохранить остатки самообладания.

— Пойми, мне не хотелось бы, но… Может, мне лучше остановиться?

— Нет, не надо.

Хью вздохнул с облегчением:

— Я постараюсь не спешить.

Элис потянулась к его плечу и легонько куснула:

— Вот это совсем ни к чему. По-моему, лучше, если это произойдет быстро.

Он застонал:

— Ну что ты, милая, я только хочу, чтобы мы оба получили удовольствие.

— Ты остановишься, если я попрошу?

Он сильнее сжал ее бедра:

— Возможно, ты права, тебе будет не так больно, если все произойдет быстро.

— Вам лучше знать, милорд.

И вдруг Элис вцепилась зубами в его плечо.

— Ад и все дьяволы! — вскричал Хью. Пораженный неожиданной острой болью, Хью еще крепче стиснул ее в объятиях, глубоко вдохнул и ворвался в нее.

Элис издала приглушенный вскрик. Но Хью не намерен был отступать. Последние остатки его самообладания разрушились так же, как и хрупкая преграда, охранявшая невинность Элис. Хью все глубже проникал в ее тело. И она послушно сомкнулась вокруг него, уютная и горячая.

А за стенами пещеры бушевала стихия. Все вокруг грохотало. Вспышки молнии то и дело освещали небо. Дождь стучал по камням скал. Но Элис и Хью ничего не замечали, словно на целом свете сейчас существовали только они двое. Только они…

Он услышал глухой стон Элис. Хью скользнул рукой меж их телами и нащупал маленький бутон женской плоти и стал ласкать его. Она напряглась и вскрикнула. Чувственная дрожь пробежала по ее телу. Хью задвигался в любовном ритме.

Оглушительные раскаты грома сотрясли скалы, когда он достиг вершины блаженства. Ничего подобного в жизни он еще не испытывал. Впервые он познал всепоглощающую страсть. Впервые понял поэтов, стремившихся дать этому безумному чувству более достойное название. И он, наконец, понял, почему они называли это любовью.


Элис не сразу пришла в себя. Тело немного саднило, но она чувствовала удивительное умиротворение. Какая-то частичка ее сознания, робко заглядывая в будущее, подсказывала, что она может быть счастлива с Хью.

Они только что совершили восхитительное путешествие в неизведанную страну. Этот полет на крыльях страсти, несомненно, должен сблизить их, связать неразрывными узами.

Элис открыла глаза и увидела, что Хью внимательно наблюдает за ней. Радость ее сразу померкла. Нежность и уязвимость, которые на какой-то момент появились в его глазах, исчезли без следа. Хью снова надел маску мрачного неприступного рыцаря из легенды.

Как быстро развеялись ее иллюзии. Нужно набраться терпения, попыталась успокоить себя Элис. В конце концов, не может же такой человек, как Хью, измениться за один день.

Она пыталась найти необыкновенные остроумные слова. Возвышенные слова, достойные женщины, разделившей восторг любви с легендарным рыцарем. Слова, которые тронули бы его сердце. Волшебные слова.

Элис деликатно прочистила горло:

— Кажется, дождь немного поутих, милорд.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Вот тебе и незабываемые слова, отругала себя Элис.

— Почему я должна себя плохо чувствовать? Что за глупый вопрос.

Усмешка скользнула по его губам.

— Вопрос вполне уместный в данных обстоятельствах.

Элис вдруг поняла, что у него тоже небогатый опыт вести беседы после минут любви. Эта мысль немного успокоила ее.

— Как уместно не ответить на мое замечание о дожде?

Выражение лица Хью смягчилось.

— Несомненно. — Он помог ей сесть рядом с собой. Хью нахмурился, когда она отодвинулась от него. — В чем дело, Элис?

— Все хорошо, милорд. — Она старательно оправляла платье.

Но прежде чем она привела одежду в порядок, рука Хью успела побывать между ее бедер. Элис зарделась от смущения, когда он показал ей свои пальцы, испачканные красной жидкостью.

— Элис, мы должны кое о чем поговорить.

— О дожде или здоровье?

— О свадьбе.

Руки Элис, тщетно пытавшиеся разгладить юбки, замерли.

— Это уже слишком, сэр. Вы действительно достойны называться Безжалостным и не упускаете случая подтвердить свою легенду.

— Элис.

— Как вы посмели испортить чудесный миг бесконечными глупыми спорами, даже не дождавшись, пока я приведу в порядок платье?

— Чудесный миг? Ах, вот как ты это называешь?

Элис вспыхнула:

— Нет, милорд, но, полагаю, именно так должны называть это вы. Вы же не собираетесь меня убеждать, будто занимались сегодня любовью с женщиной в первый раз? — Элис помедлила. А было бы замечательно, подумала она, если б это восхитительное чувство они оба испытали сегодня впервые. — Я не ошиблась?

Его глаза сузились.

— Я впервые занимался любовью с моей невестой.

— Ясно. — Разумеется, для него это не впервые. Впрочем, чему удивляться: ему уже тридцать, и он зрелый мужчина. Его честь с целомудрием никак не связана. — Правда, особой разницы не вижу.

Хью коснулся ладонью подбородка Элис и приподнял ее лицо:

— Большинство женщин в твоем положении были бы счастливы поговорить о свадьбе.

— А я бы предпочла поговорить о погоде.

— Мне очень жаль, но мы будем говорить о свадьбе. «Ни за что! Только после того, как ты полюбишь меня!» — мысленно воскликнула Элис.

— Спешу напомнить вам, сэр, мы заключили с вами сделку!

— Но после того, что произошло между нами, все изменилось, Элис. На карту поставлена моя честь.

Элис затаила дыхание, заметив, какой решимостью горят его золотые глаза. Ни капли мягкости в голосе, ни слова о любви или даже страсти. Хью просто всегда умел найти кратчайший путь к цели. И ничто не могло остановить его. Сердце Элис сжалось.

— Если вы думаете, сэр, что, занимаясь со мной любовью, достигнете цели быстрее всего, то глубоко заблуждаетесь.

Он был поражен ее словами, и это не укрылось от Элис. Однако удивление на его лице тотчас сменилось гневом.

— Ты же была невинна!

— Да, но разве это что-то меняет? Замуж выходить я не собираюсь, а значит, и хранить чистоту для супруга нет никакой необходимости. Я свободна так же, как и вы, сэр, а сегодня решила всего-навсего воспользоваться своей свободой.

— Черт возьми, ты самая упрямая из всех женщин, которых я когда-либо встречал! — взорвался он. — Ты-то, может, и свободна, а вот я — нет. Здесь замешана моя честь.

— А какое отношение к делу имеет ваша честь? — изумилась она.

— Ты моя невеста. — Хью в бессильной ярости махнул рукой. — И только что мы самым недвусмысленным образом скрепили наш брак.

— Я так не считаю, К тому же каноническое право не имеет четкого мнения на сей счет.

— Дьявольщина! — прорычал Хью. — Не смей говорить со мной так, словно изучала право в Париже и Болонье. Речь идет о моей чести. Мне самому судить, что имеет значение, а что нет.

Элис похлопала ресницами:

— У вас точно помутился рассудок, сэр. Уверена, когда вы сможете успокоить свои нервы…

— С моими нервами все в порядке, не беспокойся. А вот тебе действительно стоит опасаться моего гнева. Послушай, Элис, мы переступили черту, разделяющую помолвку и брак. Упорствовать бессмысленно. Теперь мы почти женаты.

— Но что касается законности наших отношений, — не уступала Элис, — повторяю вам, каноническое право высказывает свое мнение на сей счет крайне неопределенно. — Ошибаетесь, мадам, все более чем определенно. Если собираетесь привлечь на свою сторону церковный суд, вы пожалеете об этом. Тогда вам придется иметь дело с самим дьяволом!

— Милорд, вы явно не в себе.

— И в этом случае, — не слушая ее, продолжал Хью, — дьявол получит свое, прежде чем у церкви дойдут руки до вашего дела. Я достаточно ясно выражаюсь?

Вся решимость Элис испарилась в один момент от столь неприкрыто выраженной угрозы. Она с трудом сглотнула комок, вставший в горле от волнения, и собрала остатки храбрости.