— Никогда не вини себя, — сказал Хаффнер, задержавшись перед Пит. — Она просто слишком далеко зашла в тот ад, чтобы вернуться назад. Но никто не смог бы сделать больше за все эти годы, чем ты. Ты была лучшей частью ее жизни.

Она поцеловала его, как и в первый раз, когда встретилась с ним, и он пошел вниз по склону холма.

Хотя Джозеф и Стив остались с ней, после того как все разошлись, они стояли на противоположных сторонах могилы. Когда они оторвали взгляд от прямоугольной черной ямы и их глаза встретились, они посмотрели друг на друга с такой же непримиримой жесткостью. Приехав в разных машинах, они не проронили ни слова соболезнования друг другу, хотя их никогда не разделяло больше пяти футов.

Когда двое мужчин повернулись и стали удаляться, Пит громко окликнула их.

— Вы все, что у меня осталось от семьи, вы оба. Все эти долгие годы маминой болезни вы обвиняли и ненавидели друг друга. Вы могли бы поддерживать друг друга и вместе поддерживать меня, но вы этого никогда не делали. В каком-то смысле мама и я были оставлены одни. Но сейчас ее нет. Сейчас только я… и я хочу вновь семью. Поэтому этой вашей проклятой маленькой войне должен быть положен конец.

Стив и Джозеф остановились, хотя еще не повернулись к ней лицом.

— Вы мне нужны, — добавила Пит срывающимся голосом. — Вы оба… — Она протянула им руки.

Они помедлили, потом оба направились к ней, схватив за руки и обнимая. Отпустив ее, они посмотрели друг на друга тяжелым взглядом.

Старик заговорил первым.

— Она права, Стив. Можешь ли ты простить меня за то, что я не все сказал тебе?

Стив помедлил, потом кивнул головой.

— Это произошло потому, что ты сильно любил ее.

— И еще потому, что я верил, что ты сделаешь ее счастливой.

— Мне бы очень хотелось, чтобы я смог.

Они пристально смотрели друг на друга. Огонь ненависти и злобы постепенно исчезал из их глаз.

— Оставьте меня на минуту одну, — попросила Пит. Она с удовлетворением посмотрела, как они вместе спускались с холма, потом повернулась к могиле, чтобы попрощаться в последний раз.

Мама, беззвучно плакала она, обращаясь к ушедшему духу, могла ли я сделать что-то иначе, что спасло бы тебя?

И, словно получив ответ, она успокоилась. Наконец Пит повернулась, собираясь спускаться вниз.

При виде фигуры, стоящей в тени ближайшего дерева, Пит застыла от страха, сердце бешено заколотилось, будто само привидение поднялось из-под земли.

— Мой самолет опоздал, — произнес он. — Мне очень жаль, что я все пропустил, надеюсь, ты не возражаешь, что я приехал?

Пит открыла рот, чтобы ответить ему, но лишилась дара речи и только покачала головой. Возражаешь? Она никогда никого не была так рада видеть, как его.

Люк вышел из тени и направился к ней. Она впервые видела его в простом черном костюме.

— Мне позвонил доктор Хаффнер. Он знал, как тебе будет тяжело, и что старый друг может быть полезен.

Его слова вновь отозвались в ее мыслях. Старый друг. О, да, он действительно старый друг… и даже больше. В любое другое время и другом месте из нее хлынули бы вопросы. Откуда он прилетел? Сколько он сможет остаться? Один ли он прибыл… или кто-то нетерпеливо ждет его возвращения?

Но она только улыбнулась и просто сказала:

— Я очень рада, что ты здесь.

Когда он подошел, Пит заметила, как он изменился за прошедшие годы — углубились морщинки на лице, появился первый иней в каштановых волосах. Однако он не выглядел старше, подумала она, только солиднее.

Он наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. При мягком прикосновении его губ ей пришлось сдержаться, чтобы не обнять его, не привлечь ближе к себе. Но она напомнила себе, что у них еще так много нерешенных вопросов.

После поцелуя он взял ее под руку и повел вниз к ожидающим машинам. Идти тихо рядом казалось так естественно. Пит не верилось, что прошло несколько лет с того времени, когда они в последний раз были вместе.

Он извинился, что приехал слишком поздно.

— Они продержали нас над «Кеннеди». Я бы добрался быстрее, если б летел сам.

— У тебя еще есть твой самолет? — Воспоминания перенесли ее в прошлое — парение вместе с ним в небе, приключения во время уик-эндов. Как могли они отбросить это?

— Пару лет назад я поменял его на двухмоторный. Большая дальность полета. Хотя пользуюсь им только для дела. — Он бросил на нее хитрый взгляд. — Напоминает, когда принарядишься, а пойти некуда.

Неужели он хочет сказать ей, что у него по-прежнему никого нет, размышляла Пит.

Они подошли к дороге, где стояло два лимузина, которые Пит наняла на день. В одном приехала она с Джозефом, в другом Стив. Пит увидела, что отец и дед все еще разговаривают.

Они прервали беседу, чтобы поприветствовать Люка. Потом Джозеф сказал Пит:

— Стив сообщил мне, что вы обнаружили драгоценность, которая принадлежала его матери. Тебе стоит мне тоже показать фотографии и держать в курсе поисков. Возможно, я смогу чем-нибудь помочь.

— Конечно, дедушка. — Пит была в восторге, как бы небрежно она это ни произнесла. Хотя она не ожидала, что у Джозефа могли быть какие-то решающие сведения, которые облегчили бы ей поиск, его предложение помощи было верным признаком, что он готов простить ошибки прошлого на самом деле. Ее дед всегда возмущался решением Стива сохранить флакон и до сегодняшнего дня никогда не желал слышать о нем. Однако в данный момент ей нечего было больше сказать ему. Попытка связаться с душеприказчиком Хейнс завела еще в один тупик. Адвокат, холостяк, закрыл свою лондонскую практику пару лет назад и удалился в места более солнечные, чем Англия. Лотта по-прежнему пыталась найти его.

Настроение Джозефа, его предложение помочь, подбодрило Пит и она решила обратиться к ним.

— Почему бы вам двоим не поехать в одной машине? Я так давно не видела Люка и мне хотелось бы остаться с ним наедине.

Джозеф и Стив осторожно переглянулись, потом оба кивнули и забрались в один лимузин, приготовившись к долгой дороге в город.

Когда она устроилась рядом с Люком на заднем сиденье другой машины, ее захлестнули скопившиеся переживания предыдущих дней, приготовления к похоронам, ночи с беспокойным сном, нарушаемым видениями ее матери, плавающей под водой. Она старалась сохранять внешнее спокойствие, чтобы еще больше не расстраивать деда. Ей и сейчас хотелось бы выглядеть сильной, сдержаться и поговорить с Люком. Но когда машина выезжала из ворот кладбища, она расплакалась, поддавшись отчаянию, которое терзало ее из-за жестокой судьбы ее матери.

Люк обнял ее, дал носовой платок и привлек к себе. Она не могла представить никого другого, кому бы ей хотелось выплакаться.

Спустя полчаса, когда слезы высохли, они немного поговорили о ее работе, о его, о Робби, который женился на девушке из Калифорнии и недавно стал отцом второго ребенка.

— Пит, — наконец произнес Люк, — нельзя придумать более худшего повода для встречи, поэтому не пойми меня неверно… но вновь увидеть тебя, будто залечить рану. Я сто раз хотел поднять трубку, услышать твой голос или просто прилететь и посмотреть на тебя, как я сделал сегодня.

— Что же тебе мешало?

Он улыбнулся.

— Никогда не хватало смелости. В конце концов, ты отшила меня, и после стольких лет разлуки я не знал, что найду. Ты могла выйти замуж или собиралась… или даже вынашивать третью двойню. Я не мог рисковать.

— Ты хочешь сказать, что если б этого не произошло, тебя бы здесь не было?

— Я в любом случае приехал бы, чтобы засвидетельствовать тебе свое почтение. Но мне было бы гораздо тяжелее, если б я не думал, что еще есть шанс нам с тобой вернуться назад.

— Откуда ты узнал, что есть такая возможность? Не считая, конечно, отсутствия близнецов, что ты можешь сказать, просто глядя на меня?

Люк смущенно пожал плечами.

— Если б у тебя кто-то был, Хаффнер не позвонил бы мне. Но я задал ему несколько вопросов. Он рассказал, что ты по-прежнему приезжаешь в клинику по выходным дням, что ни разу не привозила с собой мужчину, чтобы познакомить его с Беттиной… и что она никогда не хвасталась будущим зятем. Этого было достаточно, чтобы придать мне смелости.

Пит тронуло его признание. Однако она с осторожностью отнеслась к его словам. Она все еще любила его, и его поведение не оставляло сомнений, что она ему тоже небезразлична. Но если они предназначены друг для друга, почему они так долго были в разлуке? Она не могла забыть, что он жил по строгому своду правил и считал ее — считал, по крайней мере, ее любимую работу — незначительной, даже пустой тратой времени.

Но на какое-то время ей хотелось избежать конфронтации. Быть рядом с ним, слушать его — подобно глотку воды после долгого путешествия через пустыню. Она расслабилась, отбросила всю тревогу о завтрашнем дне. И вскоре заснула, положив голову ему на плечо.

Когда она проснулась, они были уже в городе, в двух кварталах от ее дома.

— Я могу пригласить тебя на обед? — спросил Люк.

— Спасибо, у меня нет аппетита. — Она минуту помедлила, потом предложила: — Зайди ко мне домой. Мы там что-нибудь сообразим…

Как только они вошли в квартиру, она начала суетиться, собирая почту и газеты, посуду, оставленную кругом за последние пару дней. Она положила лед в стакан, спросила его, что он будет пить, потом начала шарить в холодильнике, чтобы найти что-нибудь перекусить.

Он вошел в кухню, захлопнул дверцу холодильника И повернул ее лицом к себе.

— Я тоже не голоден. И меня не мучает жажда. Почему бы тебе не перестать бегать кругом — или, точнее, убегать?

Она поддалась порыву, который раньше подавила в себе. Она обвила его руками, и ее губы потянулись к его губам. В последние дни, особенно под влиянием смерти матери, ей так не хватало жизнеутверждающего начала сексуального общения. Внезапно ее охватило всепоглощающее желание его прикосновений, и она не скрывала этого. Прижавшись к нему, она стала помогать снимать его пиджак. Он отвечал на каждое ее движение, тоже начиная раздевать ее, целуя шею и спускаясь к груди. Она нетерпеливо застонала и стала расстегивать его ремень, потом, опустив руку, скользнула по его плоскому твердому животу вниз. Она никогда не была так возбуждена, так нетерпелива…