— Почему?

— Потому что хочу.

Для него все было просто. Он хотел. Ее тело напряглось, когда он притянул ее к себе. Ее губы приоткрылись в знак протеста, он накрыл их своими. Напряженность в ее теле растаяла в течение удара сердца. Она целовала его со всей юной нерастраченной страстью, таившейся в ней, страстью, смешанной с невинностью.

Он был достаточно опытен, чтобы понять ее невинность, и это тоже очаровывало. Кай глупо, по-мальчишески по уши влюбился.

Кэт оставалась для него загадкой, хотя они проводили вместе страстные часы смеха и длинных ленивых разговоров. Он восхищался ее жаждой знаний и пристрастием к их аккуратной систематизации, заводившей его в тупик.

Она с энтузиазмом занималась дайвингом, но ей было недостаточно просто уметь свободно плавать под водой, дыша воздухом из баллонов. Ей хотелось знать, как функционируют баллоны, почему они сконструированы именно так. Кай наблюдал, как она впитывала то, что он говорил ей, уверенный, что она все запомнит.

Они совершали долгие прогулки вдоль берега по вечерам, и Кэт по памяти декламировала стихи. Красивые слова, Байрон, Шелли, Ките. И он, не слишком впечатленный такими вещами, переваривал их, потому что ее голос привносил в них что-то личное. Затем она начинала говорить о синтаксисе, пятистопном ямбе, и Каю приходилось искать новые способы отвлечь ее.

На протяжении трех месяцев он постоянно думал о Кэт. Он тогда вообще впервые задумался о том, чтобы изменить свой образ жизни. Его маленький домик рядом с пляжем нуждался в обновлении, например в мебели.

Кэт достойна большего, чем ящики из-под молока и гамак, что вполне в его стиле. Поскольку он был молод и никогда раньше не влюблялся, Кай счел свои планы вполне естественными.

А она ушла от него. У нее были свои планы, и он в них не вписывался.

Ее отец приехал на остров следующим летом и возвращался каждое лето в последующие годы. Кэт так и не вернулась.

Кай знал, что она защитила диссертацию и преподает в престижном учебном заведении Лиги плюща [1], где ее отец был едва ли не ключевой фигурой. Она получила что хотела. «Как и я», — сказал он себе, распахивая дверь своего дома. Он отправлялся куда хотел и когда хотел. Он совершал собственные ошибки, а не учился на ошибках других. Его обязанности распространяются настолько, насколько он сам предпочитал их распространить. По его понятиям, это и есть знак успеха.

Поставив сумку-холодильник на пол в кухне, Кай распахнул дверцу большого холодильника. Он открутил крышку с бутылки пива и отпил половину одним ледяным глотком. Пиво смыло часть горечи во рту.

Теперь, успокоившись и сгорая от любопытства, он вытащил письмо из кармана. Разорвав конверт, он вынул единственный аккуратно исписанный листок.


Дорогой Кай,

Известно тебе или нет, мой отец перенес смертельный сердечный приступ две недели назад. Это было очень неожиданно, и я в настоящее время пытаюсь связать воедино многочисленные детали, имеющие к этому отношение.

Просматривая документы отца, я обнаружила, что он снова собирался приехать на остров этим летом и воспользоваться твоими услугами.

Я считаю необходимым занять его место. Мне нужна твоя помощь. Отец выплатил тебе аванс. Я приеду на Окракоук пятнадцатого, и мы сможем обсудить условия.

Если это возможно, свяжись со мной в отеле или оставь сообщение. Надеюсь, мы сможем достичь взаимоприемлемой договоренности.

Пожалуйста, передай мои наилучшие пожелания Маршу.

Возможно, я увижу его во время моего пребывания на острове.

Всего хорошего,

Кэтлин Хардзти.


«Значит, старик умер». Кай отложил письмо и снова взялся за бутылку. Он не мог сказать, что питал особое расположение к Эдвину Хардзти. Отец Кэт был строгим человеком и без чувства юмора. Тем не менее Кай не испытывал к нему неприязни. Он, как ни странно, привык к его компании за последние несколько лет. Теперь вместо него приедет Кэт.

Кай опять взглянул на письмо, потом подстегнул свою память, пока не вспомнил дату. «Два дня, — размышлял он. — Она будет тут через два дня… чтобы обсудить условия». Улыбка, хотя и невеселая, заиграла в уголках его рта. «Мы обсудим условия», — молчаливо согласился он, пробегая глазами письмо Кэт еще раз.

Она хотела занять место отца. Кай удивился, понимала ли она, когда писала, как это иронично звучит. Кэтлин Хардзти послушно идет по стопам своего отца всю жизнь. Почему это должно измениться после его смерти?

«Изменилась ли она? — подумал Кай. — Окружает ли ее еще эта чарующая аура невинности и отчужденности? Или, может быть, поблекла с годами. А вдруг довольно милая чопорность уже превратилась в жесткость?»

Кай понимал, что увидит это все сам через пару дней, однако бросил письмо на стол, а не в мусорную корзину.

«Итак, она хочет воспользоваться моими услугами», — размышлял он. Опершись обеими руками по обе стороны от раковины, выглянул в окно в направлении воды, которую он мог ощущать, но не видеть. «Она хочет деловой договоренности — аренду катера, мое оснащение и мое время. — Он почувствовал подступающую горечь и проглотил ее так же аккуратно, как пиво. — Она получит деловое соглашение. И она заплатит». Уж он проследит.

Кай вышел из кухни, оставив свой улов в сумке-холодильнике. Аппетит, который он заработал в соленых брызгах и скорости, пропал.


Кэт въехала на своем автомобиле на паром, следующий на Окракоук, и нажала на тормоз. Утро было прохладным и очень ясным. Она не понимала, какой порыв толкнул ее ехать из Коннектикута на автомобиле, а не лететь самолетом, теперь же, почти достигнув своей цели, слишком утомилась, чтобы анализировать.

На сиденье рядом с ней лежал ее портфель со всеми бумагами, которые она собрала в отцовском письменном столе. Возможно, когда Кэт прибудет в отель на острове, она сможет снова их просмотреть, лучше понять и укрепиться во мнении, что поступает правильно. За последние несколько дней Кэт утратила это ощущение.

Чем ближе она подъезжала к острову, тем сильнее ее одолевали мысли, что это ошибка. «Нет, не к острову, — поправила себя Кэт безжалостно, — чем ближе я к Каю». Это факт. Кэт понимала, что нужно смотреть фактам в лицо и мыслить логически.

У нее осталось немного времени, чтобы успокоить всколыхнувшиеся чувства. Глупо, конечно, тем не менее помогло. Она вовсе не возвращается к любовнику, а надеется нанять ныряльщика для весьма конкретного предприятия. Личные чувства ни при чем именно потому, что они прошлые.

Кэт Хардзти, прибывшая на Окракоук четыре года назад, мало походила на доктора Кэтлин Хардзти, которая направлялась туда теперь. Она утратила очарование юности, неопытности и впечатлительности. Дерзкие, дикие черты Кая не завлекут ее сейчас и не испугают. Они будут, если Кай согласится на ее условия, деловыми партнерами.

Кэт почувствовала, как паром пришел в движение, пока она смотрела сквозь ветровое стекло. «Да, — подумала она, — если Кай не слишком сильно изменился, перспектива поиска затонувших сокровищ вполне в его духе».

Кэт достаточно знала о дайвинге в техническом смысле и понимала, что не найдет никого лучше оснащенного для подобной работы. Всегда целесообразно иметь лучшее. Более расслабленной и менее усталой Кэт вышла из своей машины, чтобы постоять у поручня.

Оттуда она могла наблюдать за пикирующими вниз чайками и крошечными необитаемыми островками, проплывающими мимо. Она словно возвращалась домой, но отмахнулась от этого чувства. Коннектикут был ее домом. Как только Кэт сделает все, ради чего приехала, она вернется назад.

Вода под паромом образовывала водоворот. Кэт не слышала его из-за работающего мотора, но, глядя вниз, могла наблюдать за кильватером. Один остров был почти неразличим в стае больших коричневых пеликанов. Она улыбнулась: приятно видеть этих странных, неуклюжих птиц снова. Они прошли вдоль длинной косы, где рыбаки припарковали свои грузовики, и решили попытать счастья рядом с местом, где залив встречается с морем. Кэт наблюдала, как обрушиваются и пенятся волны там, где не было берега, лишь бурный союз вод. Она помнила это зрелище с тех пор, как покинула остров. Не забыла она и о том, каким коварным бывает течение вдоль этого порога.

Возбуждение. Она глубоко вздохнула, прежде чем вернуться к своему автомобилю.

Когда паром причалил, Кэт пришлось лишь немного подождать, чтобы вывести свою машину на узкое шоссе с щебеночно-асфальтовым покрытием. Поездка в городок не займет много времени, заблудиться невозможно, пока движешься по единственной дороге. С одной стороны плескалось море, звук плавно перетекал на другую сторону — обе были глубокого синего цвета в свете позднего утра.

Ее нервы успокоились, по крайней мере, так она говорила себе. Это случайное нервное напряжение от ожидания. Вполне нормально. Она готова снова увидеть Кая, говорить с ним, работать с ним, если они договорятся.

Мягкий влажный воздух обдувал ее через открытые окна автомобиля. Успокаивал. Кэт почти забыла, насколько живительным может быть воздух или непрекращающийся звук плеска воды о песок. Правильно, что она сюда приехала. Когда Кэт увидела первые выцветшие деревенские застройки, она почувствовала облегчение. Ну все, приехала. Пути назад нет.

Отель, маленький и тихий, где она останавливалась тем летом с отцом, находился на стороне острова, обращенной к проливу. Не слишком навязчивый по северным меркам сервис с лихвой компенсировался внешним видом.