Эдмунд начал терять терпение.

Тут в разговор вступила София:

— Нет, Эдмунд! — горячо возразила она. — Ты ошибаешься. Это вполне респектабельный промышленный центр Лондона. Революционная идея мистера Эшби заключается в том, что теоретические занятия искусством и дизайном в его школе неотделимы от практики. С самого начала его ученики работают под руководством опытных ювелиров, золотых и серебряных дел мастеров, резчиков по камню, модельеров и дизайнеров.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил Эдмунд.

— Я дважды бывала в Эссекс-хаусе, где находится офис Гильдии ювелиров в Майл-энд-роуд. Раньше там действительно работали только мужчины, но после того, как мистер Эшби женился во второй раз, там совершенно другая атмосфера: чувствуется влияние женщины. Вот почему Айрин хочет стать одной из первых учениц этой школы. С некоторых пор туда стали принимать и девушек. Миссис Эшби — очаровательная прогрессивная молодая особа высочайшей культуры, которая разделяет позицию своего мужа в отношении женщин. По их мнению, женщина способна создать еще более талантливые произведения искусства, чем мужчина, поэтому им необходимо дать возможность получить хорошее образование и профессиональную подготовку. Нет ничего плохого в том, если Айрин будет учиться под руководством мистера Эшби.

Эдмунд удивленно уставился на жену:

— Ты говоришь, что не раз бывала в этой школе? Когда и с какой целью?

— Первый раз я была там, после того как увидела в витрине серебряную лампу. Я купила ее для твоего кабинета. Кстати, она тебе очень понравилась. Во второй раз мы заехали туда сегодня — по пути с вокзала домой.

Эдмунд совсем забыл про ту лампу. Это был выбор Софии, но он полностью доверял ее вкусу, зная, что она покупает все самое лучшее и современное. Его профессиональный глаз не обнаружил в вещице никаких недостатков. Что касается сегодняшней поездки жены и дочери, ему стало ясно, что они были там с совершенно конкретной целью.

— Кажется, вы уже договорились с Эшби? Он согласен принять Айрин в школу? — спросил он с кривой усмешкой.

— Да, папа. Ему понравились мои рисунки, которые я выслала ему из Швейцарии, и он согласился встретиться со мной. Мы говорили с ним около получаса, и он сказал, что принимает меня. Его не устраивает только одно обстоятельство моей биографии.

Эдмунд удивленно раскрыл глаза:

— И что это за обстоятельство?

— Дело в том, что мистер Эшби обычно набирает учеников из рабочей среды, из низших слоев общества, открывая перед ними возможности, которые не дает ни одна другая школа. Он был слегка огорчен, узнав, что я дочь отнюдь не рабочего, но, видя мой энтузиазм, все-таки согласился меня взять. Папа, мне срочно нужно твое согласие, иначе я упущу это место.

После слов дочери выражение недовольства на лице Эдмунда сменилось яростью. У Айрин от волнения заныло под ложечкой, и на то были свои причины. До того, как ей исполнится двадцать один год, она не имела права самостоятельно принимать решения. Она мысленно умоляла отца разрешить ей учиться у Эшби. Он должен разрешить ей! У нее стучало в ушах. Айрин даже не слышала, как к дому подъехала первая карета.

— Гости приехали, Эдмунд! — воскликнула София, волновавшаяся не меньше Айрин. Она тоже боялась услышать отказ мужа и, схватив Эдмунда за рукав, быстро добавила: — Что касается Школы Эшби, поговорим завтра. А сейчас идем встречать гостей. Айрин, будь рядом с нами у входа в гостиную. Все захотят сказать тебе пару слов, особенно те, кто тебя знает и давно не видел.

Айрин покорно встала у дверей гостиной, хотя после разговора с отцом ощущала неуверенность и усталость. Она получила отсрочку до завтра, но ничто не указывало на то, что за ночь настроение отца изменится. Почему взрослые так осложняют жизнь молодым? Из всех известных ей взрослых только у милой Софии была молодая душа.

Все гости были в основном зрелого возраста — ни одного ровесника Айрин. Приглашения разослали задолго до ее возвращения из Швейцарии. Главным образом, пришли друзья отца, но были и знакомые со стороны Софии. Айрин настолько поглотили мысли о предстоящем разговоре с отцом, что на все вопросы о ее учебе за границей она отвечала рассеянно и совсем не обратила внимания на незнакомца, который, кроме ее отца, был никому не знаком. Зато София обратила на него внимание. Его звали Грегори Барнетт.

Стараясь соблюсти четность гостей по гендерному признаку, она предложила Эдмунду пригласить его нового партнера и члена их общего клуба. Эдмунд одобрил эту идею. Симпатичный незнакомец недавно получил в наследство семейный бизнес в Хаттон-Гарденс, бриллиантовом центре Лондона, и Эдмунд планировал вести с ним дела в будущем. Получив письменное подтверждение в ответ на их приглашение, София совсем забыла о нем, пока Эдмунд не представил ей нового гостя. София мгновенно вспомнила все, что слышала о нем от знакомых. Грегори Барнетт был женат на актрисе, но жил отдельно от нее. Мужчина в расцвете сил, пышущий энергией, амбициозный, богатый, успешный, пользующийся уважением в кругах ювелиров и торговцев драгоценностями, он был на десять лет моложе Софии. Грегори Барнетт, которого связывали дела с Карлом Фаберже, был близким другом Луи Тиффани и владельцем роскошного лондонского особняка, построенного по проекту и обставленного лично Вуази. У него оказался низкий приятный тембр голоса, который София, с ее обостренным восприятием дикции, оценила по высшему баллу.

— Здравствуйте, миссис Линдсей! Благодарю нас и вашего супруга за приглашение. Знакомство с вами — большая честь для меня.

Несмотря на то что София была высокого роста, он был еще выше. Как большинство женщин выше среднего роста, она не привыкла смотреть на мужчину снизу вверх, но, глядя на этого человека, физически ощущала его присутствие, которое действовало на нее магнетически. При всей привлекательности его лицо не казалось красивым: квадратной формы, с агрессивным подбородком, оно несло на себе отпечатки бурно прожитой жизни и некоторого сибаритства. У него были черные вьющиеся волосы, густые брови, темно-карие глаза. Во взгляде София отметила настороженность, ум, юмор и цинизм. Его дорогой вечерний костюм идеально сидел на широкоплечей фигуре, подчеркивая неповторимую индивидуальность, а на манжетах облегающей белой сорочки поблескивали бриллиантовые запонки, которые могли украсить любой королевский наряд. Софии показалось, что он пристально наблюдает за ней. Это была одна из тех встреч — коротких, случайных, — когда между мужчиной и женщиной словно пробегает электрический заряд, а потом начинается бурный роман. Бывает, что такая встреча не кончается ничем. Какое-то шестое чувство подсказало Софии, что лучше не садиться с ним радом — так будет спокойнее.

Когда ужин подошел к концу, мужчинам предложили сигары и портвейн. Эдмунд был доволен вечером, проходившим под умелым руководством Софии. Беседуя с гостями, Эдмунд услышал, как на другой стороне стола обсуждали выставку серебра, и вспомнил о недавнем разговоре с дочерью.

— Кто-нибудь из джентльменов знает о некоем Эшби из Майл-энда? — высокомерно спросил он, полагая, что услышит что-то негативное, что подтвердило бы его отношение к подобным заведениям.

Грегори, участвующий в беседе, повернулся к нему и, ни минуты не задумываясь, ответил:

— Я считаю, что его работы высочайшего класса. Я бы назвал Эшби лучшим современным дизайнером и талантливейшим ювелиром по серебру во всей Англии. Почему вы спросили о нем?

Эдмунд немного растерялся. Он не ожидал такой высокой оценки.

— Дело в том, что моя дочь выразила желание поступить в Школу Эшби.

Грегори вспомнил девочку, которую ему представили в начале вечера, ее роскошные рыжие волосы и очаровательное лицо алебастрового цвета, ее огромные горящие глаза.

— У нее есть художественный талант? — спросил он, наливая в бокал портвейн.

— Да, судя по отзывам ее преподавателей здесь и за рубежом, у нее есть способности. Она намерена развивать их в области дизайна и ювелирного дела и стать профессиональным ювелиром. Лично я не одобряю стремления молодых девушек из хороших семей к самостоятельной карьере. Кроме того, у меня есть некоторое предубеждение в отношении политических взглядов мистера Эшби.

— Ваши сомнения совершенно безосновательны, — решительно заявил Грегори, невольно выступив в роли защитника интересов Айрин. Он явно разделял ее взгляды. — Эшби идеально воплощает в себе новое течение в искусстве и эстетику нашего времени. Он набрал в свою школу учеников из разных слоев общества. Я им восхищаюсь. Он умеет извлечь из способностей своих учеников максимум. Если они не отвечают его требованиям, он расстается с ними. Говорят, когда-то он пережил серьезный духовный кризис. Будучи состоятельным и благополучным человеком, он радикально изменил взгляды на жизнь и на ее ценности, хотя мирские радости ему вовсе не чужды.

— Вы знаете его лично? — спросил Эдмунд.

— Мы учились с ним в одном колледже в Веллингтоне, потом снова встретились в Кембридже.

Грегори был удивлен, что его отзыв об Эшби произвел на мистера Линдсея такое впечатление, явно возвысив ювелира в глазах хозяина дома, и, чтобы усилить его, добавил:

— Я не сомневаюсь, вы хотите, чтобы ваша дочь получила самое хорошее образование, а в Школе Эшби ей гарантирована солидная подготовка в рисунке и дизайне.

Грегори действительно так считал. Многие художественные училища в отличие от Школы Эшби ограничивались узко профессиональной подготовкой. Эшби старался многосторонне развивать талант своих учеников. Грегори был уверен, что дочь Линдсея, если у нее окажется талант, многому научится в этой школе, и был рад поддержать девушку. Ему также хотелось сделать что-то приятное и жене Эдмунда — красивой женщине с печальными глазами. Он чувствовал, что ей не хватает любви и душевного покоя, и готов был подарить их, если представится такая возможность.