- Кто? Дружок серфингист?

- Арон? Нет. Мудак – экономист.

- Пьяница, который изменил ей? – с недоверием спрашиваю я. – Капитан унылая задница?

- Ага.

- Блять, - говорю я. – Почему она с ним? Где она?

Джеймс поворачивает голову в сторону уборных позади бара. В последний раз я трахал там Стеф у стены. Но в этот раз мне хочется схватить Оуэна и окунуть его башкой в унитаз.  Какого черта она тусуется с парнем, который обращался с ней, словно с дерьмом?

Я не чувствую ни капли вины за то, что собираюсь сделать.

Я перепрыгиваю через барную стойку, когда Джеймс кричит мне вслед, - Ты что делаешь, Линден? - однако, я не обращаю на него внимания.

Стеф и Оуэн сидят в угловой кабинке. Он вилкой разрезает салат (какой парень заказывает салат в пабе?) и о чем-то болтает. На нем костюм и очки, прическа осталась прежней. А вот ушами он сильно смахивает на Бильбо Беггинса (прим. Бильбо Беггинс - хоббит, персонаж произведений Дж. Р. Р. Толкина).

Стеф сидит напротив него, покручивая бокал с мартини, и выглядит довольно скучающей. Она настолько прекрасна, что я чувствую, будто снова оказался под действием обезболивающих. Боже, это просто невероятно, я так долго знаю ее, я был внутри нее, и она говорила, что любит меня. Поверить не могу. Не уверен, что я когда-нибудь избавлюсь от этого чувства.

На ней ботильоны, джинсы и кофта с длинным рукавом, закрывающая каждый дюйм кожи, за исключением ключиц, которые мне так нравилось кусать и лизать. Ее волосы убраны назад в конский хвост и на ней почти нет косметики. Приятно осознавать, что она не прихорашивалась ради него, чтобы произнести впечатление. Однако все дело в том, что ей это не нужно. Она прекрасна, оставаясь самой собой.

Стеф так красива, что я готов до самой смерти, не переставая, ей восхищаться. Однако, Оуэн замечает меня и выражение его лица тут же меняется. Он помнит меня. И ненавидит.

Готов поспорить, вскоре он возненавидит меня еще больше.

Стеф поворачивает голову и застывает, открыв рот. Она такая милая сейчас, и я несказанно рад, что преподнес ей своеобразный сюрприз. И да, не похоже, чтобы она злилась, и это хороший знак.

Она смотрит на Оуэна, затем на меня. Словно вот-вот ударится в панику.

Я решаю облегчить ей задачу и иду к ним.

Изображая уверенность, насколько это возможно на костылях, я останавливаюсь перед их столиком.

- Простите, что прерываю ваш чудесный ужин, - говорю я, уставившись в одну точку, пока они оба смотрят на меня так, словно я приведение, – Однако, мне нужно прямо сейчас спросить у Стефани о чем-то важном, - я кидаю взгляд в сторону Оуэна, - если ты не возражаешь, наедине.

Оуэн промакивает салфеткой уголки своего рта, а затем бросает ее на стол. Прочистив горло, он говорит, - О чем бы ни шла речь, ты можешь сказать это при мне.

Да ладно? Никакой жалости к калеке? Я не предполагал наличие свидетелей, однако это может быть мой последний шанс. Оглянувшись назад, я замечаю Джеймса, Пенни и Дэна за барной стойкой, которые наблюдают за происходящим, словно за мелодрамой. Я подмигиваю им и поворачиваюсь назад.

- Хорошо, - говорю я Оуэну, - если хочешь – можешь оставаться. Но если скажешь хоть одно слово, я воткну этот чертов костыль тебе в ухо, понял меня? Он едва сдерживается, изображая праведное негодование, но ничего не говорит. Я смотрю на Стефани и вижу, как крутятся колесики у нее в голове. Она понятия не имеет о том, что я собираюсь сделать. Но я знаю, как направить её мысли в нужное русло.

- Стефани, - произношу я, наклоняясь в её сторону, - завтра мой день рождения. Тридцать первый.

И тут она понимает. Удивление, страх и что-то еще, надеюсь, более позитивное, кружится в водовороте ее больших голубых глаз.

- Я знаю, - тихо и с опаской произносит она.

- И как ты помнишь, однажды мы дали друг другу обещание, - что-то сжимается у меня в груди, однако, я продолжаю, - И не сдержали его. Мы все разрушили. Знаю, это моя вина. Но я не могу делать вид, будто все кончено. Это соглашение по-прежнему многое значит для меня. И я хочу надеяться, что у меня еще есть время и шанс снова подарить тебе свое сердце. И много чего еще.

Оуэн издает раздраженный звук, и я направляю костыль в его сторону, смерив этого ушастого идиота убийственным взглядом. К его же счастью, он замолкает.

Я поворачиваюсь обратно к Стеф и наклоняюсь, насколько это возможно, взяв ее за руку. Такая маленькая и нежная. Такая моя.

- Я совершил ужасный поступок. Отвратительный. Ты любила меня - всей любовью мира - а я отверг эту любовь. Потому что был идиотом. Потому что боялся и думал, что сделаю что-то не так и все испорчу.  Но именно так в конечном итоге и вышло – я все испортил и потерял то, чем дорожил больше всего на свете. Не знаю, смогу ли когда-нибудь простить себя за то, что опустил руки. Я обещал бороться за нас, а вместо этого отпустил тебя. Но продолжаю надеяться и умоляю дать мне еще один шанс. Потому что я видел твою душу, детка, и она необыкновенная чиста и особенна. Я верю, что однажды ты подаришь ее мне. Я хочу, чтобы ты снова была рядом. Хочу, чтобы все было по-настоящему, - я шумно выдыхаю. - Мы настоящие. Всегда были и, надеюсь, будем еще долгие годы.

Я беру Стефани за руку, чувствуя, как сильно бьется ее пульс. Она искренне смотрит мне в глаза, и в этот момент я пытаюсь опуститься на одно колено.

Конечно, из-за костылей ничего не выходит. С секунду я дрожу, едва не падая, но Оуэн, как ни странно, протягивает руку, чтобы меня поддержать. Очень мило с его стороны. Идиот.

- По идее, я должен встать на одно колено, - говорю я, чувствуя, как горят мои щеки, - но вполне вероятно, что после этого я уже не смогу подняться. Так что давай притворимся, что с этой частью покончено, чтобы я смог предложить тебе это, - я замолкаю, опустив руку в карман за кольцом.

Все присутствующие в баре затаили дыхание. Кто-то изумленно вскрикивает (думаю, Пенни).

Однако Стефани не удивлена. Одинокая слеза бежит по ее щеке, одной рукой она держится за сердце, но при всем при этом она не выглядит пораженной. Думаю, Стеф знает меня лучше, чем я думал. Или она просто сочувствует мне. Не многие мужчины делают предложение на костылях.

Я не свожу с неё глаз, пытаюсь взглядом выразить все то, что не смогу сказать вслух.

- Я был твоим лучшим другом на протяжении последних девяти лет. И хочу стать всем твоим миром еще на девяносто вперед. Ты олицетворение всего, что я когда-либо мог желать – подруги, возлюбленной, семьи – ты изумительно горячее предложение три в одном. Я хочу расти и развиваться рядом с тобой, смеяться и угождать тебе, пока не стану старым и немощным, и не смогу говорить или слышать, но даже тогда я все еще буду любить тебя. Единственное, что не иссякнет – моя любовь к тебе.

У меня щиплет в носу и сквозь затуманенный взгляд, я достаю кольцо и протягиваю его ей. Оно платиновое, с огромным вычурным бриллиантом посередине, обрамленным россыпью черных поменьше – такое же красивое, но смелое, как и она сама.

Она тихо стонет, взглянув на него. Я слышу, как слабое «О боже мой» слетает с ее губ, и замечаю, что она нервничает.

Откашлявшись, я принимаю серьезный вид.

- Стефани Робсон, Мальвинка, моя лучшая подруга и женщина, которой принадлежит мое сердце. Окажешь ли ты мне честь стать моей женой?  - я останавливаюсь, чтобы взять себя в руки, - Ты выйдешь за меня замуж?

Казалось, все в баре задержали дыхание вместе со мной.

Наступает момент чертовски долгого ожидания.

Она переводит взгляд с меня на кольцо. Секунды тикают. Всеобщее нетерпение становится почти осязаемым.

Я чувствую себя так, словно меня вот-вот хватит удар. Мое сердце готово упасть к ногам и разбиться вдребезги.

А потом – она смеется. Широкая, восхитительная улыбка появляется на ее губах.

- Да! - кричит она, -  Да, да, да!

Сердце буквально выскакивает у меня из груди. Я слишком перевозбужден, чтобы одеть кольцо ей на палец, однако, каким-то чудом мне все-таки удается это сделать.  Рукав ее кофты приподнимается, и я замечаю браслет, который подарил ей на рождество. Должно быть, она все же открыла его. Боже, поверить не могу, что она все еще любит меня.

Я вне себя от радости. Она осторожно обнимает меня, смеясь и плача одновременно, и сжимает меня в своих объятиях. Я чувствую боль в области грудной клетки, но не обращаю на это внимания. Позади нас Оуэн незаметно выскальзывает из кабинки и уходит, что-то бормоча себе под нос. Неожиданно через весь зал летят пробки от шампанского и люди собираются вокруг нас, чтобы поздравить.

Но я вижу лишь ее. Всегда ее одну.

Я осторожно беру в руки ее лицо и шепчу, - Я люблю тебя, люблю, люблю, люблю. И никогда не перестану тебя любить.

- А я любила тебя всегда, - отвечает она мне. – Спасибо, что вернулся ко мне.

Я притягиваю ее к себе и целую в лоб.

- Спасибо, что сказала «да». Нашему соглашению. Мне. Спасибо тебе.

- Не за что. Знаешь, не могу дождаться, чтобы снова оказаться в роли твоей медсестры, - она целует меня мягкими, нежными, солеными от слез губами. Я отвечаю, растворяясь в ней и в ощущении бесконечного счастья.

Тут же рядом с нами появляются Джеймс и Пенни с четырьмя фужерами шампанского.

- Я знаю, что мы уже пили за это примерно пять лет назад, - говорит Джеймс, широко улыбаясь, - однако, я предлагаю повторить.

Я выпрямляюсь, кивая им в знак благодарности, и беру бокал. Наша дружба подверглась серьезным испытаниям, и она уже далеко не та, что была раньше, но я верю, мы сможем все исправить. Наверное, это такова реальность – наша дружба меняется и развивается вместе с нами. Подобно жизни.