Кира Шарм - Собственник

Уже через час мы завалились в « Искру», как к себе домой. Взгляд сам собой скользнул по новенькой красной машинке у входа, – ну, что, к гадалке не ходи, Мила сегодня здесь. А ведь, кажется, Артур давно и прочно женат… Но, видимо, такие мелочи в наше время никого ни разу не смущают. Хотя, – о чем я? Разве что-то может смущать, когда женщину упаковывают, как надо? Времена красивых слов и менестрелей с их чистой любовью, поступков и подвигов… Нет, даже не прошли. Эти времена, кажется, и вовсе никогда не наступали. А что? Ведь, если вспомнить историю, то у всех власть имущих всегда были фаворитки. Которых не смущали ни жены, ни возраст их « возлюбленных», ни даже отвратный характер и то, как ними обращались. Нет, женщины всегда были товаром, который только и думает о том, как бы себя продать подороже. А всю романтику придумали… Наверное, сами романтики. Может, им просто очень хотелось верить в большую и чистую любовь? Вот они ее себе и придумывали. И воспевали. Короче, сами выдумали себе какой-то красивый мир, которого нет, не будет и не было никогда!

Мы рассаживаемся в уже давно негласно ставшую « нашей» кабинку. Ее занимают редко, оставляя для нас, особенно, когда Антон с Эдиком дают представление. Тохи еще не видно, а Эд летит в гримерку готовится.

- Как-то мы слабо оторвались, – бормочет Глеб, заказывая ящик шампанского. – И девочкам тоже, – проследив за моим взглядом, он кивает на кабинку с Полиной и Ксаной.

Но нас, кажется, уже опередили, – по крайней мере, у девчонок на столике уже открыто несколько бутылок и полно закусок. Или они тоже отмечают покупку машины? Да, повод неплохой. Особенно, когда это отмывание еще и спонсирует тот, кто эту же машинку тебе и прикупил.

Я напрягаюсь, высматривая глазами Леру, – в прошлый раз она была с ними. Не совсем вообще понятна эта дружба, скорее, было бы логично, если бы она сошлась с девчонками из общаги. А так… Что у нее может быть с ними общего? Разве что она тоже собирается здесь танцевать.

А вот этого я уже принять не могу. Кулаки снова сжимаются, до боли, стоит мне только представить, как Лера выходит здесь на сцену. Ну да, это, конечно, не сприптиз, да и кабинок для приватных танцев здесь нет, заведение другого класса, и все же… Нет, я физически не вынесу, если на нее, полуодетую, будут пялиться потные мужики, по ночам представляя себе, что бы они с ней сделали, а она будет извиваться перед ними всем телом со своей самой соблазнительной улыбкой в мире… Бля, да я же разнесу здесь все на хрен! Или возьму кредит, попав в вечную долговую яму и выкуплю весь этот блядский ночник! Но первое гораздо реальнее, чем второе…

- Ты снова скис, – Шиманский, со своей вечной проницательностью, выдергивает меня из моих садо-мазо сексуальных фантазий. Ну, а по-другому это не назвать, – потому что крышу сносит от одного представления Валеры на сцене в этих тряпках, которые они здесь называют одеждой. И скулы сводит от ненависти к каждому, кто только бросит на нее взгляд. Прямо до хруста зубов.

- Расслабься, – шипит Глеб, вкладывая мне в руки бокал. – И даже не думай напиться в говно сегодня.

Вот кому хорошо сейчас, так это Андрюхе. Глаза до сих пор такие сумасшедшие, как будто он поймал свой вечный кайф и его уже никогда не попустит. Он кивает Глебу, и послушно выпивает свое шампанское до дна. Кажется, Карин вообще не совсем соображает, где находится и что происходит вокруг него. И лицо такое у него … расслабленное и придурочно-счастливое, как у ребенка.

Ну, и я тоже, кажется, нашел свой собственный наркотик, который плющит так, как ни один кайф в мире. Только у меня, кажется, началась хроническая ломка. И с каждым разом она становится все более лютой. Вот, даже и нет здесь Леры, а я уже представляю, как разбиваю морды каждому в этом зале. И, если так пойдет и дальше, то меня, как особо буйного и опасного, запрут в дурку без шанса снять смирительную рубашку.

- Слава, твое психическое здоровье начинает меня беспокоить, – Глеб снова склоняется надо мной, подливая шампанского в бокал, который я даже и не заметил, как опустошил. – Такое ощущение, что ты видишь наяву какие-то глюки. Если так пойдет и дальше, начнешь разговаривать то ли сам с собой, то ли с какими-т о человечками, голоса которых будут звучать только в твоей голове!

Очень проницательно! Только вот этим человечкам я уже я морды по три раза раскурочил. Но лучше об этом никому не говорить, а то мало ли… Дружба дружбой, но не хватало мне еще, чтобы лучшие друзья пригласили мне психиатра!

- Дамы и господа! Шоу начинается! – скупой прожектор на сцене освещает Эда и явно запыхавшегося Антона, которого Эд, судя по недоброй улыбке, убьет сразу же, как только они закончат. Зато Тоха сияет почти так же, как и Карин. Видно, получилось у него то, ради чего слинял. Значит, сегодня будет еще один повод для праздника. Если к тому времени я, конечно, не свихнусь окончательно и бесповоротно.

- Ты бы еще сливок взбитых с шоколадом и орехами заказал, – бурчу Шиманскому, понимая, что даже Андрюха наверняка сейчас выглядит гораздо более адекватно, чем я со своими стиснутыми челюстями и безумными глазами. – Как девки, ей-богу! Только птичьей еды какой-нибудь на шпажках не хватает! Типа кураги, манго и что они там еще едят?

- Да не вопрос! – хохочет Шиманский. – Если тебе это поможет, я даже на танец тебя готов пригласить! Медлячок? Или что-то позажигательней? Бедрами покрутим! – эта зараза откидывает назад челку и начинает соблазнительно, – ну, по его мнению, подмигивать обоими глазами, как будто у него начался нервный тик.

- Ох, бля, если ему такие вещи скоро помогать начнут, чтобы снять напряжение, то я вам, мужики, больше не товарищ, – просыпается Андрюха. – И даже не садитесь за три метра от меня в аудитории! И вообще, мы с вами больше не знакомы!

- Я тебя сейчас шипучкой оболью, – шиплю я, стараясь, чтобы вышло не слишком громко, – Эд с Антоном там же представление представляют, стараются, а мы тут со своими разборками. Когда только успевают кропать все эти свои шутки? Вообще, наверное, не спят!

- Вот об этом я и говорю! – заливается ржачем Карин. – Шампанским облить… Ты бы еще сказал, что все патлы мне повыдергиваешь!

- Иди ты на хрен, – бурчу я, понимая, что начинаю реально расслабляться.

- Идите на хрен вы оба! – вот теперь мы, кажется, уже Шиманского достали. – Я вам, как людям, культурную программу, элитное шампанское, а вы, бля…

- Ну, все, все, прости, – перемигнувшись, мы одновременно хлопаем Глеба по плечу. – Программа реально классная! Не все же нам, как свиньям, наливаться вискарем!

- То-то! – Шиманский назидательно поднимает указательный палец вверх. – Начинайте уже становитьбся интеллигентными людьми!

- Кто? – хохочет Карин. – Эти неандертальцы? Глебушка, ты меня просто поражаешь! Принес культуру в массы, а они о ней даже и не слышали! Ты, случайно, бисера с собой не захватил?

- Капля камень точит, – Шиманский смачно глотнул своего элитного шампанского. – Если на вас долго и упорно благотворно влиять…

- То замахаешься влиять, – расхохотался Карин.

- Вот же придурки, – благодушно усмехнувшись, Шиманский снова пополняет нам бокалы.

- Вряд ли мы сильно облагородимся, если выпьем по ведру этого благородного напитка и напьемся, как свиньи, – продолжает стебаться Карин. – Или у нас бодун будет каким-то особенно элитарным?

- С вами и сам все благие намерения потеряешь, – Глеб только качает головой. – Но сегодня все равно все будет по-моему!

- Как скажете, светлейший принц, – мы уже ржем в голос, даже не обращая внимания на убивающие нас со всеми зверствами взгляды Антона и Эдика.

- Вот так бы и сразу, – совершенно невозмутимо кивает Шиманский. – Так что, по мороженке, девочки?

- Давай, волшебный компот, делай из меня амебу, которая сейчас не начистит физию этому благородному человеку, – шепчу я заклинание над своим пузырящимся бокалом.

- А я бы лучше вернулся обратно, – Андрюха снова улетает в свои мечтания. – Эх, жаль, что у меня нет повода выставиться!

И тут меня как будто прошибает током. Так иногда бывает, особенно во время боя, когда ты сконцентрирован на все сто. Буквально кожей ощущаешь, что сейчас сделает противник. Именно благодаря этой чуйке мне удается уворачиваться вовремя и очень удачно угадывать с ударами. Только вот в обычной жизни такого еще никогда не было. И с такой силой.

Безошибочно поворачиваю голову, – ну, и, конечно, кого бы я мог еще увидеть? На кого бы так среагировал десятым чувством? В нише хозяина Лерочка очаровательно воркует с Артуром. Вдвоем. Вдвоем, мать вашу!

Я зависаю. Сейчас, наверное, не смог бы пошевелиться, даже если бы началась бомбежка. Он что-то жарко ей шепчет, наклонившись гораздо ниже, чем это необходимо для разговора, а она кивает, слегка, – блять, – краснея! Кажется, он сейчас ее руки возьмет в свои лапищи загребущие!

- Бурин, это просто разговор, – вездесущий Шиманский уже успел все заметить. – Они даже кабинку не зашторили, ну? Значит, прятаться у них нет ни резона, ни причин!

Я даже, кажется, не дышу, просверливая парочку взглядом. А в голове вертится только мысль о том, что Милы-то в клубе я сегодня так и не увидел. Это что был, прощальный подарок, когда ей Артур машину покупал? И теперь у него появилась новая любовница, а? А как иначе все это объяснить?

Кажется, я зверею. Ноздри раздуваются так, что из них сейчас, наверное, пойдет пар. Глеб еще продолжает что-то говорить, но я не слышу. Не разбираю слов, только какие-то вязкие звуки. В голове как будто ударяют в гонг. А перед глазами только две картинки, одна сменяющая другую. В одной я прикидываю тяжесть стола, который их разделяет, забрасывая его на плечо и начиная колошматить им Артура. Во второй он опрокидывает ее на этот же стол, задергивая занавески кабинки. Бля!