Кира Шарм - Собственник

- Надо было у него в компенсацию рома какого-нибудь элитного взять, – притворно нахмурился Эд. – А то свой весь выхлестали…

- Не переживай, Акимов нас обеспечил сегодня не одной бутылочкой хорошего пойла! – развселился Антон.

- И несколькими очень нескучными вечерами, которые мы наверняка проведем за его счет с пользой! – закатил глаза Глеб.

- Ну как, Бурин, попустило? Не зря я нас сюда потянул? – Андрюха хлопнул меня по плечу.

- Теперь попустило, – соглашаюсь я, впервые за вечер почувствовав, что голова не наполнена всякой бредятиной. – Можно даже поспать, – да, после этого выброса адреналина я, наверное, засну, как младенец. Чего, собственно, мне и было нужно.

- Ну, тогда по домам!

Пожав руки, мы расселись по своим тачкам. Спиртное уже выветрилось, так что за дорогу можно было не беспокоиться. Карин закатил глаза, показывая нечеловеческое просто мучение от того, что к нему снова сел Шиманский.

- Да не страдай! Завтра я уже буду на собственных колесах! – Глеб дернул его за руку, таща в машину.

- Дайте мне кто-нибудь терпения, чтобы пережить эту последнюю поездку, – сложил на груди руки Карин. – Можно даже в кредит и с огромными процентами! Даже торговаться не буду!

- Садись, – расхохотался Шиманский. – Чем дольше ты не спишь, тем медленнее придется ехать!

- Я сам тебе в следующий раз машину куплю, – пробурчал Андрей, усаживаясь за руль. – Это дешевле, чем мои нервы…

Под наш дружный ржач, они наконец-то выехали с парковки. Мееееедленно и аккуратно… Надеюсь, свою следующую машину Шиманский будет беречь, как зеницу ока, потому что мы все сейчас очень чистосердечно сочувствуем Андрюхе…

Приняв расслабляющий теплый душ, я был уверен, что уж этой ночью точно просплю, как младенец. В голове наконец-то образовалась блаженная пустота, да и эмоционально колбасить уже перестало.

Но, стоило мне лишь закрыть глаза, как тут же передо мной встал образ Леры. Это уже какое-то безумие, – мелькнуло в голове, и я весь сжался, когда мое наваждение в полусне облизнуло пухлые нежно-розовые губы. Бля….

Сон, или, вернее, что-то странное на грани полусна и полуяви, снесло, как ведром ледяной воды. Даже все тело задрожало, не говоря уже о том, что я в один момент стал так возбужден, как будто не был с женщиной лет десять. Распахнув занавески, я подошел к окну, – все равно уже не заснуть, хотя бы свежего воздуха глотну. Уже начало сереть, так что и пытаться ложиться нет никакого смысла.

Усмехнувшись, я почему-то вспомнил старые времена. Когда это было? Да, кажется, в прошлой жизни! Тогда я еще был худым несчастным хлюпиком. Романтиком, зачитывавшимся героическими романами о подвигах и всякой прочей лабуде. А от самого, – очки, кожа да кости. Вот просто полное несчастье, ни дать, ни взять.

Ну, насчет « дать» это вообще не обсуждалось. О сексе я тогда не думал, или, вернее, мучительно терпел поллюции и все прочие прелести мальчишеской вечной неудовлетворенности, но все это мне казалось таким… грязным, что я никак не мог оскорбить девушку, в которую был безумно влюблен даже мыслью о том, что мог бы с ней чем-то таким заняться. Все, как в тех самых героических романах. Возлюбленная возносилась на небеса, как идеальное бесплотное создание, которое можно только носить на руках, обожать и посвящать ей свои подвиги, ну, а для остального были продажные женщины. Боже, как же это все уродует нашу психику!

Смешно и жутковато даже вспомнить. Кто бы мне тогда сказал, что однажды в зеркале я увижу

то, что вижу теперь, – мышцы и уверенный взгляд… Я бы не поверил. А уж о том, что мне не придется вздыхать и лететь с рассветом под окна девчонки, в которую я влюблен, ожидая, пока она выйдет и позволит просто идти с ней рядом по дороге в школу, неся сумку и надеяться, что, может, она ждет меня с таким же трепетом, как и я, выглядывая в окно, чтобы меня увидеть, что вместо этого я буду вот так просто брать то, чего мне хочется, даже не прилагая усилий, а на утро так же просто прощаться, даже не потрудившись узнать имя хотя бы из вежливости… Н-да… Ни за что бы тогда не поверил!

Что ж, время и опыт показали, что девушкам не нужна романтика. Им нужны победы. Имя, деньги, крепкие мускулы и напор, с которым ты, не слушая возражений, просто прижимаешь их к себе. От этого они млеют. От этого плывут и растекаются перед твоими ногами.

Я усмехнулся, посылая мысленный привет тому романтику, каким был когда-то и в котором сейчас бы ни за что себя бы не узнал.

- Салют, Бурин! – хрипло шепчу я в прошлое, наливая себе стопочку и мысленно чокаясь с тем прежним Славкой. Если бы кто-то мне тогда сказал, как нужно обращаться с девушками, я бы не страдал целый год, бессмысленно таскаясь за Ингой… Которая в основном морщилась, принимая мои самые нежные и трепетные ухаживания, а потом махнула мне ручкой, улетая на байке с местной звездой футбола.

Еще годы в моих ушах стоял ее смех. Когда я, идиот, встал на колени, признаваясь ей в своей неземной любви. Я тогда даже бредил о чем-то типа « навеки» и « пожениться». И как же она хохотала! Смачно! Запрокинув голову! Долго! Аж прям до слез.

- Ты это что, серьезно, Бурин? Ой, не могу! Рассмешил!

А я глупо и непонимающе смотрел на нее, чувствуя, как внутри все разрывается болью. Но я и это готов был ей простить. И это, и футболиста, с которым они явно не только мороженное ели и в кино ходили, и очень, очень многое. Да, наверное, все, что угодно!

- Ты посмотри на себя! – Инге по-прежнему было весело. – Ну просто же ходячее несчастье! Да на тебя разве что замухрышка-заучка какая-нибудь поведется! Бурин! Ну, ты сам подумай, – где я, а где ты? – и снова захохотала.

В ушах тогда загудело так, как будто с обеих сторон приложили тяжелыми камнями со всей дури. Я даже зрение на какой-то момент потерял, – мир внутри меня рушился, а снаружи просто расплывался перед глазами.

- Но… – ухватился я за последнюю надежду, так и не подымаясь с колен. – Ты же была рада, когда я встречал тебя утром у дома. И провожал…

Она же была со мной рядом! Да, пусть и не ждала каждой этой встречи, особенно утренней так, как я, летящий к ней на всех парах, потому что всю ночь Инга мне снилась и для меня было так важно, чтобы день начался именно с ее улыбки, с ее звонкого « привет!» и легкого касания руки… Она не всерьез сейчас, просто дразнится! Ведь, если бы у нее не было ко мне каких-то чувств, то зачем же тогда… Зачем тогда все это было???

- Ой, я тебя умоляю, – закатила глаза Инга. – Таскался ты просто за мной… Ну, и не скучно мне было по дороге. И, в конце концов, лучше идти налегке, чем самой тащить сумку! Но теперь, Бурин, можешь расслабиться. У меня появился тот, кто прекрасно с этим справится вместо тебя!

Короче, отшвырнули меня тогда, как грязную тряпку. Разве что ногой не пнули. Зато ноги вытерли знатно и основательно.

Потому что никому не нужна неземная любовь. Ни-ко-му. Земная нужна. Когда у тебя мышцы и наглость. И руки, способные прижать к бедрам. И квартира в центре очень даже не кислая. И известность. Все очень земное. И чем лучшего качества, тем ты нужнее.

Вот поэтому, наверное, все эти девки меня и не цепляли. Жадный блеск в глазах и страсть, растягивающаяся на целую ночь все равно где-то внутри оставляли ощущение дыры. Такой, мать ее, глухой, незаполненной, в которой сквозняки гуляют. И сливались все эти лица в одно лицо, – расплывчатое и пустое. И никак эта пустота не заполнялась, сколько бы всего я ни заполучил. А получил я немало, не поспоришь.

И вот теперь я, кажется, начинаю понимать. Тот хлюпик-романтик, который сейчас от меня дальше, чем Марс и Луна вместе взятые, похоже, никуда на хрен из меня не выветрился. Не хватает ему земного и приземленного. Неземного хочется. Такого… Даже сам не знаю. Чтоб душа свернулась и развернулась, что ли? Но точно чего-нибудь, ради чего хотелось бы, как когда-то подрываться до рассвета и лететь, с идиотской, глупой улыбкой… Такого, чтобы от одной ее улыбки внутри разливалась теплота. Чтобы бродить до утра по городу и чувствовать себя счастливым только потому, что сегодня она смотрела на меня как-то особенно нежно… И аж танцевать от этого бы хотелось.

И ни один самый глубокий минет, и ни одна из тех, с кем я ночи напролет мог делать все, чего мне хотелось, и делал, бесконечно делал, подключая всю самую нереальную фантазию, не дал мне и тени, отдаленной капли этих ощущений…

Поначалу я еще думал, что дело в Инге. В том, что я все еще ее люблю и не могу забыть. Или та обида выжгла во мне что-то очень важное. Впрочем, я ей благодарен даже в чем-то. По крайней мере, именно из-за нее романтик, которым я был, был безжалостно отброшен мной в сторону, а сам я начал пахать над собой как проклятый. Круглосуточно. Наращивал мышцы, стал заниматься боксом. Сжав зубы и паша до изнеможения. Так я выплескивал свою боль, в отличие от романтика, который забился бы в свою норку и плакал бы или бухал, жалея себя до искр из глаз. Мне нужно было выплеснуть все то дерьмо, которое разрывало меня на части. И я выплескивал. Сам не заметил, как через год начал побеждать на боях. Да и туда я ввязался не из-за денег, которые стали после очень приятной неожиданностью, а только ради того, чтобы доказать себе, что я не хлюпик. Потому что не быть хлюпиком, – это даже не мышцы. Это состояние драки, к которой ты готов, даже если противник намного сильнее и опытнее тебя. Это кураж, который не оставляет места страхам и сомнениям. И уж тем более не из-за славы, которая очень скоро на меня обрушилась. О таком я вообще не думал.

Зато думал о том, как приду к Инге совершенно другим. Сильным, уверенным, настоящим мужчиной, какого она и хотела бы видеть рядом. И докажу ей, как она ошиблась. А она… Ну, конечно, она вдруг в один момент прозреет, и увидит во мне то, чего не разглядела когда-то. Большое любящее сердце, готовое ради нее на все. Просто, видимо, за хреновой внешностью, этого она тогда не заметила.