Он вскочил с постели и упер руки в бедра, на которых низко сидели пижамные штаны. Ебанное упрямство, где ее носит? Если она опять спит на несчастном диване со своим раненым плечом, он придушит ее.

Развернувшись, мужчина вышел из комнаты, но остановился в коридоре, даже не успев добраться до лестницы. Звук был едва слышен, но Гэмбл сразу определил, что он донесся из комнаты Аланы. Кажется, девушка вскрикнула. На сердце будто сформировался камень. Чендлер толкнул дверь в ее спальню и вошел.

Алана не услышала его. Она стояла посреди комнаты в розовых кружевных трусиках. Волосы темной волной спадали вперед. Девушка наполовину накинула белую блузку и пыталась просунуть раненную руку во второй рукав. Неужели она собирается на работу?

— Что ты делаешь?

Она обернулась и вскинула подбородок. Легкий румянец окрасил ее щеки. Зрачки казались большими без очков.

— Ты не знаешь, как стучать?

— Это мой дом.

Она поджала губы.

— Все равно ты должен был постучать.

Подойдя к ней вплотную, Чендлер сложил руки на груди.

— Алана, ты не можешь идти на работу в таком состоянии.

— Да что ты, — пробурчала она и повернулась к нему спиной, предоставив возможность созерцать свою стройную попку.

Его член отреагировал мгновенно, болезненно налившись. Мужчина постарался проигнорировать это, потому что в такой ситуации стояк совсем неуместен. Чендлер вздохнул и украдкой поправил эрекцию.

— Врачи сказали отдыхать, у тебя есть справка. В Images уже в курсе, что тебя не нужно ожидать до понедельника...

— Я в порядке, — перебила она, слегка повернувшись.

Почему-то ее неловкая, упрямая борьба с блузкой перебинтованной рукой разрывала ему сердце.

Блять, это просто смешно. Люди не идут на работу на следующий же день после того, как в них попала пуля. Ну... он ходил, но это совершенно другое дело. Чендлер шагнул к Алане, и она отодвинулась.

— Нет ничего страшного в том, чтобы пропустить пару дней. — он удивился спокойствию своего тона. — Посидим дома, устроим марафон плохого кино...

— Нет! — ее голос сломался. — Мне нужно на работу. Я только недавно устроилась! Даже если мистер Патрик сказал, что все окей, я все равно должна прийти.

— Ты ничего не должна. — Алана начала застегивать блузку, закрывая прекрасный вид возвышающихся над розовым бра холмиков. Гэмбл встал еще ближе. — Тебе нужно остаться здесь.

Ее пальцы замерли, и девушка взглянула на Чендлера.

— Здесь?

То, что она произнесла это так, словно остаться здесь — самая отвратительная идея в жизни, сбило его с толку. Он начинал закипать. Открыв рот, чтобы высказать возмущение, мужчина остановился. Взгляд Аланы метался от его лица к двери, будто она оценивала дистанцию. Зачем?

Мысль ударила его как грузовик на полном ходу. Алана собиралась сбежать. Сбежать от него. И причина была просто смешной. Черт, да у этой женщины тараканов больше, чем у всех Гэмблов вместе взятых. Он прекрасно понимал: то, что этой ночью она осталась спать рядом с ним, было для нее невероятным шагом. Такие вещи не должны казаться чем-то чересчур особенным, но для нее было именно так.

Его захлестнула волна гордости. Черт, он первый мужчина, с которым она позволила себе остаться. Никто не посмеет отнять это у него. Он не позволит ей сбежать. Он прекратит это дурацкое поведение сейчас же.

— Ты никуда не идешь.

Гнев, вспыхнувший в глазах девушки, сделал их совершенно черными.

— Ты указываешь мне что делать?

— Да, — он слегка усмехнулся. — Кто-то должен.

— А вот и нет!

Она сжала кулаки.

— Не согласен. Сама посмотри: ты всю жизнь провела, заботясь о других и рассказывая им, что делать и как жить, — указать на то, что она убегала от близости — не самая хорошая идея, учитывая накалившуюся обстановку. — Сегодня все поменяется. Я буду говорить, что делать. Я позабочусь о тебе.

Она уставилась на него.

— Не пойму, мне стоит разозлиться или быть польщенной таким предложением.

— Остановимся на последнем.

Она прижала ладонь ко лбу.

— Чендлер, я... ценю то, что ты пытаешься сделать, но... Мне пора идти.

— А я сказал, что не надо никуда идти. — Еще один шаг к ней. — Алана, перестань. Хватит спорить насчет этого. О чем угодно — только не об этом. Черт, ты нормальная? В тебя вчера стреляли! Дай мне позаботиться о тебе.

Ее грудь тяжело вздымалась.

— Зачем... зачем тебе это?

— А что, мне нельзя просто хотеть?

Ее нижняя губа задрожала. Это было первое проявление эмоций за все утро. Чендлер подумал, что упрямая женщина наконец уступит. Но она отошла, покачав головой, и продолжила застегивать пуговицы.

Пытаясь найти в себе хоть каплю терпения, которое так интенсивно испытывала мисс Гор, он вновь сократил дистанцию между ними и застыл, заметив блестящую дорожку на щеке.

С ощущением, будто кто-то сдавил сердце, Гэмбл поднял руки в воздух.

— Алана, детка...

Та быстро заморгала и попятилась, пока не уткнулась в кровать.

— Нет, не надо. Я в порядке. Я иду на работу.

Чендлер не мог взять в толк, что происходит. Он хотел понять.

— Почему? Почему это так важно?

Ее руки затряслись.

— Потому что это моя работа.

— И это все?

Когда она снова моргнула, ее ресницы увлажнились.

— Это все, что у меня есть. Подходит тебе такая причина, Чендлер? Моя работа — это все для меня. У меня больше ничего нет, это — единственное, на чем я могу сосредоточиться, единственное, что не позволяет зациклиться на том факте, что у меня никого нет. Я не как ты! У меня нет ни братьев, ни суррогатной семьи вроде Дэниельсов. Я... — Она больше не смогла сдерживаться. Слезы заструились по щекам. Алана зажмурилась. — Я не знаю, что еще сказать. Я не хочу думать об этом. Я не хочу думать ни о чем.

Чендлер сделал единственное, что пришло ему в голову, потому что все, чего он желал — чтобы она перестала плакать. Заключив ее лицо в ладони, он смахнул слезинки большими пальцами. Алана подняла взгляд и посмотрела на него.

— У тебя есть я, — произнес он.

И он действительно имел это в виду. Девушка открыла рот, но Гэмбл обвил рукой ее талию и, аккуратно притянув к себе, поцеловал в губы. Он целовал Алану так, как ни одну женщину в жизни. Нежность, окутавшая их, потрясла его до глубины души. Их губы сладко терлись друг о друга. У Гэмбла тряслись руки, когда углубив поцелуй, он погладил шею девушки. Он ожидал, что она начнет сопротивляться, но она приоткрыла губы и первая просунула язычок в его рот. Чендлеру было нелегко сдержаться, но он заставил себя. Он не хотел причинить ей боль или вновь заставить бежать. По крайней мере, она больше никуда не собиралась.

Девушка обняла его здоровой рукой за шею и сжала волосы, притягивая его лицо ближе. Поцелуй становился жадным, жестоким — она делала его таким.

— Останься, — попросил Чендлер, погладив ее красивую грудь. — Останься, и ты не будешь думать ни о чем.

Алана содрогнулась и опустила влажные ресницы. Он поцеловал ее в висок.

— Позволь позаботиться о тебе, — снова заговорил он.

Ее пальцы сильнее сжали волосы, посылая ощутимые острые искорки боли в череп. Но это завело его лишь больше.

— Зачем? — прошептала она в его губы. — Зачем?

— Затем, что я хочу. Алана, это так же просто, как звучит. Я хочу этого. И если ты мне позволишь, то не пожалеешь ни секунды. Ты не будешь думать ни о чем, я обещаю.

Она молча замерла. Девушка убрала руку с его шеи, и Чендлер напрягся, готовясь к очередной борьбе. Но, прислонившись щекой к его обнаженной груди, она выпустила долгий вздох.

— Хорошо, — прошептала она, — хорошо.

Не тратя время впустую, — с Аланой это непозволительная роскошь — Гэмбл подхватил ее под колени и взял на руки так, чтобы раненое плечо не касалось его. Она ничего не сказала, лишь теснее прижалась к груди. Его сердце гулко забилось, когда на коже почувствовался ее поцелуй. О да, в ближайшее время она не будет думать ни о чем.

Чендлер принес девушку в свою спальню и бережно уложил на постель. Он навис над ней.

— Как плечо?

— Немного ноет при движении, но все в порядке.

— Хорошо.

Гэмбл наскоро расстегнул пуговицы блузки и распахнул мягкий материал. Просунув ладони под спиной, он усадил Алану, и, когда она прижалась к нему, его сердце странно ухнуло вниз.

— Подождем, когда заживет. То, что я хочу сделать с тобой...

Мужчина осторожно снял с нее блузку. И когда шелк скользнул вниз, расстегнул бюстгальтер. Наклонив голову, Гэмбл поцеловал Алану в шею.

— Так вот как ты собираешься заботиться обо мне? — спросила она.

— Это только один из методов.

На ней остались лишь трусики. Он вновь уложил ее, наслаждаясь тем, как она смотрится в его постели. Девушка попыталась прикрыться рукой, но он помешал.

— Не нужно прятаться. Ты невероятно красива.

Ее соски затвердели под его напряженным взглядом. Чендлер улыбнулся и, наклонив голову, облизал каждый, прежде чем втянуть в рот. Стон Аланы отозвался вибрациями в скулах. От их эротической прелюдии его возбуждение стало почти болезненным.

Бедра девушки беспокойно дернулись, привлекая его внимание. Чендлер провел дорожку из поцелуев и покусываний. К моменту, когда он добрался до трусиков, Алана уже была влажной. Стянув кружевной материал, мужчина облизал всю ее сладкую киску. Он сходил с ума от вкуса, которого жаждал со вчерашнего дня. Мужчины не всегда любят делать это, но с Аланой это — чертово благословение. Доводя ее до неистовства языком, он наблюдал за ее эмоциями.

Ее ротик приоткрылся, грудь соблазнительно вздымалась и опадала. Когда Чендлер обвел языком клитор, ее голова откинулась на подушку. Девушка всхлипнула.

— Проклятье, — прорычал Гэмбл.

Ему до боли хотелось войти в нее. Еще ни одна женщина не возбуждала его столь сильно. Он был готов кончить от одного ее вида.