Лоретта Чейз - Соблазнительный шелк

Летом 1810 года мистер Эдуард Нуаро сбежал в Гретна-Грин с мисс Кэтрин Делюси.

Мистер Нуаро считал, что его избранница — английская наследница, немалое состояние которой в результате этого поспешного действа перейдет к нему. Тайное бегство исключало длительные и чрезвычайно утомительные приготовления с участием родителей и адвокатов, неизменно предшествующие брачной церемонии. Решившись на тайный брак с богатой и высокородной англичанкой, Эдуард Нуаро следовал древней семейной традиции. Его мать и бабушка тоже были англичанками.

К сожалению, он был введен в заблуждение своей нареченной, которая оказалась такой же превосходной обманщицей, как ее возлюбленный, — правда, надо признать, очаровательной обманщицей. Состояние действительно было. В прошлом. Оно принадлежало ее матери, которую Джон Делюси соблазнил и отвез в известную шотландскую деревушку, как это было принято в его семье.

Состояние уже давно растаяло без следа. И теперь мисс Делюси намеревалась исправить свое финансовое положение, как это делали многие женщины ее семьи, заманив в брачную ловушку ничего не подозревающего джентльмена, обладающего голубой кровью, глубокими карманами и любвеобильным сердцем.

Она тоже пребывала в заблуждении, поскольку Эдуард Нуаро был ничуть не богаче, чем его невеста. Отпрыск французского графа (по крайней мере, так он утверждал), он лишился состояния, как и некоторых родственников, во время революции.

Благодаря этой комедии ошибок, имеющая самую сомнительную репутацию ветвь одного из знатных французских семейств оказалась связанной со своим английским аналогом — семьей, которую на Британских островах называли не иначе как Ужасные Делюси.

Нетрудно представить себе досаду молодоженов, когда обнаружилась правда.

Читатель, несомненно, ожидает криков, ссор, взаимных упреков, обычных в подобных ситуациях. Однако все получилось совершенно иначе. Мошенник и плутовка — а молодожены, несомненно, были таковыми — искренне любили друг друга и, когда тайное стало явным, смеялись до колик. А потом объединили свои силы. И принялись соблазнять и обманывать каждого простака, которому не повезло оказаться у них на пути.

А путь этот был долгим и запутанным. Он вился между Британскими островами и континентом — в зависимости от того, где положение оказывалось слишком опасным для комфортного существования.

В процессе своих скитаний Эдуард и Кэтрин Нуаро произвели на свет трех дочерей.

Марселина, София и Леони Нуаро, сестры и владелицы торгового дома на углу Флит-стрит и Уэст-Чансери-лейн, находились в торговом зале, когда леди Ренфрю, супруга сэра Джозефа Ренфрю, сообщила сногсшибательную новость.

Темноволосая Марселина прилаживала к шляпке очаровательный бантик в форме бабочки, рассчитывая, что ее светлость не устоит перед этим творением. Блондинка София наводила порядок в ящике, из которого незадолго до этого вытряхнула все содержимое, чтобы найти какую-то мелочь, совершенно необходимую их предыдущей клиентке. Рыженькая Леони подшивала подол платья ближайшей подруги ее светлости — леди Шарп.

И хотя это был всего лишь слух, сплетня, случайно оброненная во время разговора, леди Шарп взвизгнула — как будто в комнате разорвалась бомба — споткнулась и наступила на руку Леони.

Та не выругалась вслух, хотя Марселина видела, как шевельнулись губы сестры, еле слышно произнося слово, явно непривычное для ушей высокородных дам.

Не обратив никакого внимания на травму, которую она нанесла какой-то ничтожной портнихе, леди Шарп переспросила:

— Герцог Кливдон действительно возвращается?

— Да, — чопорно ответствовала леди Ренфрю.

— В Лондон?

— Ну конечно. Я это знаю из компетентного источника.

— Но что случилось? Лорд Лонгмор пригрозил, что застрелит его?

Все портнихи, одевающие дам из высшего общества, неизменно хорошо информированы. Они всегда в курсе событий, происходящих в свете. Поэтому Марселина и ее сестры хорошо знали эту историю. Им было известно, что Жерве Анжье, седьмой герцог Кливдон, когда-то находился под опекой маркиза Уорфорда, отца графа Лонгмора. Они знали, что Лонгмор и Кливдон были лучшими друзьями, а Кливдон и леди Клара Фэрфакс, старшая из трех сестер Лонгмора, с рождения были предназначены друг для друга. Кливдон обожал ее с раннего детства и никогда не выказывал намерения поухаживать за кем-то другим, хотя, разумеется, имел множество необременительных связей на стороне, особенно во время своего трехлетнего пребывания на континенте.

Пара не была официально помолвлена, но это считалось пустой формальностью. В свете все знали, что герцог женится на ней, как только вернется вместе с Лонгмором из поездки по Европе. Общество было в шоке, когда год назад Лонгмор вернулся один, а Кливдон остался вести разгульную жизнь на континенте.

Вероятно, терпение семьи истощилось, потому что две недели назад лорд Лонгмор отправился в Париж, судя по слухам, чтобы потребовать от друга исполнения своих обязательств. Сколько же можно откладывать свадьбу?

— Думаю, он пригрозил, что отхлещет его хлыстом, — доверительно сообщила леди Ренфрю, — но это лишь мои догадки. Доподлинно известно, что лорд Лонгмор ездил в Париж и вернулся с обещанием его светлости быть в Лондоне еще до дня рождения короля.

Его величество родился в августе, но в этом году его день рождения отмечали 28 мая.

Поскольку ни одна из сестер Нуаро не вскрикнула, не споткнулась и даже не подняла удивленно брови, посторонние наблюдатели не смогли бы догадаться, что они сочли эту новость чрезвычайно важной.

Они продолжали заниматься своими делами, уделяя все внимание леди Ренфрю и леди Шарп, а потом и другим дамам, посетившим их заведение. Вечером они в обычное время отправили домой швею и закрыли магазин. После этого сестры поднялись наверх в свои уютные комнаты и съели легкий ужин. Марселина рассказала своей шестилетней дочери Люси сказку и уложила ее в постель.

Люси быстро уснула, и сестры тихо спустились вниз — в мастерскую, расположенную в задней части дома.

Каждый день неряшливый мальчишка приносил к задней двери магазина полный комплект скандальных газет — обычно на них еще не успевала высохнуть краска. Вот и сегодня Леони забрала их и разложила на рабочем столе. Сестры начали просматривать колонки.

— Вот оно, — через несколько мгновений сказала Марселина. — Лорд Л. вчера вечером вернулся из Парижа. Нам стало известно, что некоему герцогу, в настоящее время проживающему во французской столице, было сказано, что леди К. уже давно устала ждать, когда он исполнит свои обязательства. Ожидается, что его светлость вернется в Лондон ко дню рождения короля. О помолвке будет объявлено на балу у Уорфордов в конце сезона. Свадьба состоится до конца лета.

Марселина передала газету Леони, которая продолжила читать:

— Если джентльмен не выполнит эту договоренность, леди будет весьма обескуражена. — Девушка засмеялась. — Дальше идут некоторые догадки относительно того, кто займет место герцога.

Она передала газету Софи, которая только покачала головой.

— Она будет дурой, если откажется от него. Подумать только! Герцог! Сколько их в Англии? А если говорить о герцоге, который молод, не женат, здоров и красив как бог, то такой вообще один. Он. — И девушка ткнула указательным пальцем в колонку светских сплетен.

— Интересно, — задумчиво протянула Марселина, — к чему такая спешка? Ей же только двадцать один год.

— И чем она занимается? — подхватила Леони. — Ходит в оперу, на балы, пикники, рауты и все такое. Аристократка, у которой есть все — внешность, титул, приданое. Ей ли волноваться о женихах? Этой девушке стоит…

Леони могла и не договаривать. Сестры несколько раз видели леди Клару Фэрфакс. Она была потрясающе красива классической английской красотой — светлые волосы, голубые глаза, молочно-белая кожа. А поскольку среди ее многочисленных достоинств имели место высокое положение, безупречная родословная и большое приданое, поклонники ходили за ней толпами.

— У этой девушки больше никогда не будет такой власти над мужчинами, — сказала Марселина. — Она вполне могла бы себе позволить погулять еще несколько лет, прежде чем остепениться.

— Бьюсь об заклад, лорд Уорфорд не ожидал, что герцог останется вдали от дома надолго, — предположила Софи.

— Говорят, маркиз всегда держал его в кулаке, — улыбнулась Леони, — тем более когда его отец совсем спился. Так что вряд ли можно винить его светлость за желание насладиться свободой.

— Интересно, может быть, это леди Клара стала проявлять нетерпение? Ведь никого вроде бы не тревожило отсутствие Кливдона, даже когда Лонгмор вернулся в Англию без него.

— Не о чем беспокоиться. — Марселина пожала плечами. — В сущности, они помолвлены. Разрыв с леди Кларой означал бы разрыв со всей семьей.

— Возможно, на сцене появился другой красавчик, который не пришелся по душе лорду Уорфорду? — заметила Леони.

— Скорее, все прочие красавчики не по душе леди Уорфорд, — усмехнулась Софи. — Эта дама не допустит, чтобы герцогство проскользнуло сквозь пальцы.