Люк шире распахнул дверь, и леди тоже вошла. Она хотела обойти его, но Люк решительно захлопнул дверь и поднял руку, останавливая миссис Кертис. Она попятилась, наткнулась спиной на дверь. Люк уперся ладонями в дверь по обе стороны от ее плеч, преградив ей путь.

– Ну вот, – тихо пробормотал он, – теперь вы моя пленница.

Что-то вспыхнуло в ее глазах. Страх или страсть? Наверное, страсть. Он уже успел понять: эту женщину не запугать так просто.

Люк наклонился и прошептал ей на ухо:

– Вы любите, когда вас связывают, миссис Кертис?

Она отреагировала едва заметно – по телу прошел слабый трепет, но Люк его почувствовал. Он почти вплотную приблизил губы к ее губам, щекой чувствуя ее теплое дыхание. Она не шевелилась, только легко дышала.

Всего несколько каких-то дюймов разделяло их тела. Они не соприкасались, но стояли так близко, что жар их смешивался и словно закипал в этом узком пространстве.

Медленно, мучительно Люк закрыл глаза и прикоснулся легчайшим поцелуем к ее губам – полным, мягким, но безразличным, – неторопливо, чувственно скользнул губами вправо, влево. Она не шелохнулась, но тело ее слегка обмякло, и Люк испустил негромкий стон.

Она была такая вкусная. Сладкая. Спелая. Он снова притронулся к ее неотзывчивым губам, прикоснулся кончиком языка к уголку ее рта, пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию, но она так и не шелохнулась.

Господи, он хочет эту женщину! Его тело вопило, требуя прижать ее к себе и получить такое порочное наслаждение, какое только сможет предложить ее податливая плоть. Но он хотел не только ее уступчивости, ему требовалось, чтобы она принимала во всем активное участие. Люк снова поцеловал ее губы, щеку (какая у нее мягкая, гладкая кожа!), добрался до нежной мочки уха.

– Ну, а теперь вы готовы выслушать мое предложение? – прошептал он.

Легко, как перышком, прикоснулся губами к мочке уха, нежно ее прикусил и чуть отодвинулся, всматриваясь. Выражение лица миссис Кертис не изменилось, только веки опустились.

Пока она молчала, подумал, что сам хотел бы сказать: «Я верю, что у вас есть для меня информация, миссис Кертис. Верю, что в ответ вы чего-то хотите от меня. Но все это может подождать. Прямо сейчас, прямо здесь я хочу вас. Хочу ощутить под собой ваше прелестное тело. Хочу сорвать с вас это платье и покрыть поцелуями каждый дюйм вашей восхитительной кожи. Хочу заставить вас выкрикивать мое имя снова и снова до тех пор, пока мы оба не дойдем до такого исступления, после которого остается только провалиться в сон. А потом, когда мы проснемся…»

– Нет, – сказала она, наконец-то посмотрев на него.

– Нет?

– Я не хочу выслушивать ваше предложение, милорд.

Ее голос царапал нервы, превращая его в кровоточащее, жаждущее существо, успокоить которое может только ее прикосновение.

– А мне кажется, хотите.

– Я точно знаю, что не хочу, – возразила она. – Потому что мне понятно, в чем его суть.

– И это не то предложение, которое вы готовы принять?

– Ни под каким видом.

– Но почему?

Она демонстративно посмотрела на его руки, удерживающие ее, словно в клетке, сначала на правую, затем на левую, и снова перевела взгляд на его лицо. Теперь ее глаза сверкали золотом и были полны решимости.

– Потому что у меня есть более важные дела.

Люк громко засмеялся:

– Поверьте, миссис Кертис, в этот час нет ничего более важного, чем то, что я намерен предложить.

– Есть, – сказала она, и ее мягкие губы решительно сжались.

Ну что ж, придется под нее подстраиваться.

– И что это может быть такое?

– Мое предложение вам.

Он вздохнул:

– Очень хорошо. Расскажите мне, в чем там дело.

– Вы прибыли в Бристоль в поисках человека по имени Роджер Мортон. Верно?

Люк пристально посмотрел на нее. Эти слова его не удивили. Она знала, кто он такой. Знала, где его комната. Совершенно очевидно, что она следила за ним с тех пор, как он вчера въехал в город, и точно знала, зачем он здесь. Он не делал из этого тайны и искал любую информацию, которая могла его привести к ублюдку, увезшему мать.

– Да, это правда. Я разыскиваю Роджера Мортона.

– Я готова помочь вам его найти.

Он скривил губы.

– Да неужели?

– И вот мое предложение. Я помогу его найти, если вы позволите мне поехать с вами.

– Позволить вам поехать со мной. – Люк повторил ее слова медленно, пробуя их на вкус, а перед глазами уже возникали различные картинки. Вместе с этой прелестной леди отправиться на поиски Роджера Мортона по всей Англии. Делить с ней постель в разных деревенских гостиницах. Долгие ночи наслаждаться этим бледным соблазнительным телом, неистовой любовью…

Он всмотрелся в ее лицо. Высоко на скулах проступил румянец, суровые черты сделались жестче, придавая ей выражение железной решимости. Он стоял так близко, что чувствовал, как под ее кожей бьется пульс. Стало понятно, что это для нее исключительно важно.

– Почему вы желаете путешествовать со мной? Наедине? – Он подчеркнул слово «наедине», чтобы напомнить о возможных последствиях для ее репутации. В конце концов, она леди, а леди не путешествует наедине с джентльменом, если не замужем за ним.

– Потому что я тоже хочу отыскать Роджера Мортона, – произнесла она голосом, дрожащим от убежденности.

Люк прищурился.

– И убить его, – добавила мгновение спустя.

Эмма зашла слишком далеко, и знала это. Но несмотря на лихорадочно бьющееся сердце, она не отводила уверенного взгляда от лорда Лукаса Хокинза, не давая себя запугать. Он приехал в Бристоль как раз вовремя, чтобы спасти от существования, грозившего свести ее с ума. И она не упустит этой возможности.

Он не отодвинулся от нее ни на дюйм. Просто стоял и изучал своими пронзительными, подавляющими ледяными голубыми глазами. Придя в таверну, она даже не предполагала, что он может оказаться таким неотразимым.

И она позволила ему поцеловать себя. Боже праведный!

«Вы любите, когда вас связывают, миссис Кертис?» – от этих слов у нее в животе все сжалось. И до сих пор не расслабилось.

– Вы не производите впечатления женщины-убийцы, миссис Кертис. – Он улыбнулся ей, по-волчьи оскалив зубы. – В конце концов, я стою тут, рядом с вами, и ни капли не опасаюсь за свою жизнь.

Она продолжала в упор смотреть на него, зная точно, что если ее подозрения оправдаются, с радостью убьет Роджера Мортона.

– Ну хорошо, – после долгого молчания сказал Люк. – Готов поиграть. Почему вы хотите убить Роджера Мортона?

– Из мести.

Руки, упирающиеся в дверь по обе стороны ее плеч, напряглись. Сильные руки. Мужественные и мощные.

– За что? Что натворил этот человек, если вы хотите отобрать у него жизнь?

С чего начать? Если она права в своих подозрениях, Мортон разрушил буквально всю ее жизнь. Но она предположила, что лучше начать с его самого гнусного преступления. Эмма зажмурилась и произнесла, с трудом выталкивая из себя слова:

– Он… убил… моего мужа.

Молчание. Затем:

– А-а.

И это все, что он может сказать? Она открыла глаза, чувствуя, как ее охватывает ярость. Но тут Лукас шевельнулся, поднял руку и положил ей на щеку, поглаживая большим пальцем скулу. Прошло так много времени с тех пор, как мужчина прикасался к ней, целовал ее. А прикосновения и поцелуи из ее прежней жизни ничем не походили на прикосновения и поцелуи Лукаса Хокинза, мужчины, с которым она знакома меньше часа. И уж конечно, никто никогда не спрашивал ее, нравится ли ей быть связанной.

Святые небеса! Она не желает думать об этом сейчас! Нужно оставаться сосредоточенной.

– Когда? – мягко спросил он.

– Очень давно. – «Целую жизнь назад». – Год назад.

– Сколько времени вы были женаты? – спросил он. – Вы очень молоды.

– Мы поженились всего за три месяца до того, как Генри погиб. Но я вовсе не так молода. Мне двадцать три.

Он посмотрел на нее, и его пылающий огонь синих глаз растопил в ее душе холодок, хотя она и говорила себе, что лорд Лукас опасен. Распутник, шалопай, негодяй – любое из этих определений подходило для него.

А она разбиралась в распутниках, шалопаях и негодяях. Генри тоже относился к этой категории – со своим дружелюбным видом и склонностью к спиртному, азартным играм и… женщинам. Когда он умер, она поклялась себе, что впредь будет избегать подобных мужчин.

А теперь перед ней стоит лорд Лукас Хокинз, красивый, опасный, излучающий нечто настолько неукротимое и привлекательное, что она с трудом противилась желанию побыстрее лечь с ним в постель.

Она позволила ему поцеловать себя. Опасно. Очень опасно.

Эмма призвала на помощь всю свою решимость. Опасен или нет, лорд Хокинз разыскивает Роджера Мортона. Опасно это или нет, но она больше всего на свете хочет найти этого человека.

– Очаровательная миссис Кертис, – произнес лорд Лукас шелковым голосом, который словно потек вниз по ее спине теплой волной, – а каким именем вас нарекли при крещении?

– Эмма, – ответила она. Вряд ли есть какие-то причины скрывать это от него.

– Могу я называть вас Эммой?

Она заколебалась. Теперь ее так называли только отец, сестра и несколько самых близких знакомых. И все же она почему-то не могла заставить себя сказать «нет», поэтому решила бросить ему вызов:

– В таком случае могу я называть вас Лукасом?

– Ни под каким видом. – Его губы изогнулись в улыбке, от которой ее сердце чуть не остановилось. – Но вы можете называть меня именем, каким меня зовет моя мать – Люк.