Стефани Лоуренс - Соблазнительница

Прячась в темноте перед дверью верхней гостиной, Люк удивлялся, как это Порции и Пенелопе удалось ничего не заметить. Похоже, они даже не поняли, что что-то готовилось. Ему это казалось совершенно невероятным, но в их поведении не было и намека на то, что они о чем-то подозревают.

Прислонившись к двери, он представил себе своих млад ших сестер — они были в своих комнатах на верхнем этаже и не могли спуститься вниз, не пройдя мимо него, Хиггс или Амелии; он был абсолютно уверен, что ни Порция, ни Пенелопа не смогут проскользнуть незамеченными.

Может быть, младшие сестры уже спят?

Ему захотелось недоверчиво фыркнуть. Он прислушивался… но слышал только обычные шумы дома, обитатели которого укладываются спать. Он знал каждую скрипящую половицу, каждую скрипучую ступеньку каждой лестницы; если бы хоть одна скрипнула как-то необычно, он это услышал бы. Комната Елены была слева от него, на полпути к западному крылу. Саймон прятался как раз перед лестницей в дальнем конце крыла; если вор проникнет этим путем, Саймон даст ему пройти и последует за ним.

Люк сделает то же самое, если негодяй попытается добраться до комнаты Елены через главную лестницу. В коридорах этого этажа на страже стояла только Амелия — справа от Люка, в восточном крыле, рядом с комнатами Эмили и Энн. Комната Энн была дальше всех. Хотя никто не верил, что она вовлечена в это… Если случайно обнаружится какая-то связь, они с Амелией должны узнать об этом первыми.

Они об этом не говорили и даже не произнесли ни слова наедине — они просто обменялись взглядами, и Амелия заявила, что этот пост — ее.

Он начал думать о ней — о своей жене и о чем-то гораздо большем, обо всем, что он скажет ей, как только судьба пошлет ему такую возможность.

Усилием воли он отогнал эти мысли и сосредоточился на происходящем — опасность слишком велика, чтобы можно было позволить себе отвлечься. Люцифер расхаживал внизу; Мартин прятался в тени живой изгороди. Сагден был где-то возле псарен. Из комнаты в конце западного крыла Аманда следила за долиной и всеми подходами со стороны домашней фермы. Филлида находилась в спальне, отведенной им с мужем, из окон которой отлично были видны розарий и парк.

Ночь окутала дом как саваном.

Во тьме ночи они ждали, когда объявится вор.

Пробило два часа. В четверть третьего Люк ненадолго оставил свой пост; неслышно пройдя по коридору, он велел Саймону прикрыть прореху в обороне западного крыла, потом проверил всех остальных и вернулся на свое место. Все расслабились. Никто не говорил об этом, но все уже думали: может, ошиблись они, и вор по какой-то причине вообще не появится.

Время тянулось; стоять и бодрствовать становилось все труднее.

Елена лежала в постели, смотрела на свое ожерелье и вспоминала. Перебирала в памяти все, что последовало за тем мгновением, когда она получила этот дар, — все чудеса этой жизни и любовь.

Она далеко углубилась в свое прошлое, но тут дверца шкафа, стоявшего у противоположной стены, медленно отворилась.

Елена смотрела, как фигура в плаще осторожно идет по комнате. Боязливо взглянув на кровать, фигура замешкалась — слишком маленькая и щуплая для мужчины, но капюшон не позволял увидеть лицо.

Успокоенная молчанием Елены, фигура выпрямилась и огляделась, взгляд ее упал на столик.

Освещенные бледной луной, чьи лучи проникали в открытое окно, жемчужины сияли неземным светом.

Незнакомка подошла ближе, потом еще ближе. И вот из плаща протянулась маленькая ручка, чтобы схватить мерцающее ожерелье.

Елена видела, что пальцы эти дрожат, видела мгновение последнего колебания. И сразу поняла, кто это может быть. Когда она заговорила, в голосе ее прозвучала необыкновенная доброта:

— Ma petite, что это вы здесь делаете?

Девушка резко вскинула голову. Елена выпрямилась на постели. Незнакомка сдавленно пискнула, почти вскрикнула; застыв, она в ужасе смотрела на Елену.

— Идите сюда, — поманила ее Елена. — Не кричите. Подите сюда и все мне расскажите.

Тяжелые шаги сотрясли коридор. Девушка оглянулась на дверь, затем в панике бросилась в одну сторону, потом в другую…

Елена пробормотала французское ругательство и попыталась встать с кровати.

Незнакомка завопила и кинулась к открытому окну. Она выглянула — комната была на втором этаже.

— Нет! — приказала Елена. — Вернитесь! — Это был голос человека, чьи предки на протяжении столетий имели право приказывать.

Незнакомка нерешительно остановилась.

В дверь ворвался Саймон.

Испустив крик ужаса, незнакомка выпрыгнула в окно.

Саймон выругался и перегнулся через подоконник.

— Господи! — Он всмотрелся. — Она упала на лоджию. — Он помахал рукой. — Вернитесь сюда, глупышка вы этакая!

Елена, накинув пеньюар, поспешила к Саймону. То, что она увидела под окном, заставило ее опереться рукой о его плечо.

— Ни слова!

Но Саймон уже и так впал в мрачное молчание.

За окном фигура в плаще, покачиваясь и спотыкаясь, неуверенно продвигалась по балке лоджии, которая торчала из дома над террасой, выложенной плитками. Если она потеряет равновесие и упадет, то переломает руки и ноги — это меньшее, что ей грозит.

Незнакомка замерла, потом упрямо шагнула вперед. Вдруг она пошатнулась и, молотя руками по воздуху, вновь восстановила равновесие. Тяжелый плащ обвился вокруг ее ног — опасная обуза. Елена тихо молилась.

— Господи, — перевел дух Саймон. — А я уже подумал, что она решила…

— Не спешите и не искушайте судьбу.

В полумраке сада они рассмотрели Мартина у живой изгороди и Сагдена на дорожке, ведущей к псарням. Оба стояли, застыв на месте, молчаливые свидетели гибельного полета девушки. Ни один не издал ни звука, не сделал ни движения, чтобы не отвлечь ее внимание.

Прошла, казалось, вечность, когда раскачивающаяся фигура добралась до конца балки там, где она соединялась с идущей вверх опорой. Саймон напрягся, Елена впилась пальщами ему в рукав.

— Вы не пойдете за ней.

Саймон даже не посмотрел на нее.

— Разумеется, нет. Это и ни к чему.

Они молча ждали. Незнакомка дотянулась до опоры и ухватилась за нее, а потом то ли полетела, то ли прыгнула, то ли рухнула на землю бесформенным комом.

Саймон выглянул в окно.

— Она лежит на земле под лоджией за музыкальной комнатой!

Его звонкий крик заставил всех встрепенуться. Девушка вскочила и бросилась к живой изгороди.

И увидела Мартина, приближающегося с той стороны.

Вскрикнув, она повернулась и бросилась в противоположном направлении, к розарию, к темноте леса за ним.

Она почти достигла ее, была уже на дорожке, ведущей в спасительную тьму, когда наскочила прямо на Люцифера, который, выйдя из дома через парадную дверь, подошел к восточному крылу.

Люк слышал, как Саймон вбежал в комнату Елены, но ведь никто не проходил мимо него или мимо Саймона, значит?.. Через окно? Но Мартин, Сагден и Филлида увидели бы… Как мог кто-то пройти незамеченным?

Поспешив в восточный коридор, он увидел, как Саймон ворвался в комнату Елены. Он остановился, чтобы перехватить вора, но тут услышал голос Саймона. Люк смутился и стал ждать — в комнате явно не происходило ничего драматического, Елене ничто не грозило.

— Она лежит на земле под лоджией…

Она!

Услышав это слово, он замер на месте. Неужели все они ошиблись? Неужели Энн вылезла из окна и обошла вокруг дома? Или ее вообще не было в комнате — она была у Елены?

Круто повернувшись, он побежал к восточному флигелю.

Амелия стояла у двери в комнату Энн; до нее донесся крик Саймона, но стены дома были слишком толсты, и она не расслышала его слов. Однако, увидев бегущего Люка, она все поняла. И без колебаний распахнула дверь в комнату Энн.

— Энн! — Ответа не было. Кровать тонула в густом мра ке. — Энн!

— А? Что?.. — Энн с трудом открыла глаза, откинув со лба густые волосы и глядя на Амелию. — Что случилось?

Амелия просияла:

— Ничего, ничего — беспокоиться не о чем.

Послышались звуки снаружи; Амелия бросилась к окну, раздвинула занавески и подняла раму. За ней в комнату ворвался Люк.

— Что происходит? — спросила Энн, сев в кровати.

— Я и сам не понимаю, — ответил Люк, помолчав.

Амелия услышала в его голосе глубокое облегчение, ощутила, как безумный страх свалился с его — точнее, с их — плеч. Она выглянула в окно. Люк подошел к ней. Мгновение спустя Энн, накинув пеньюар, присоединилась к ним.

Картина, представшая их глазам, казалась поначалу не понятной — три фигуры схватились на лужайке, — разглядеть подробности мешала густая тень, отбрасываемая огромными деревьями. Потом троица превратилась в две более крупные фигуры, которые, поддерживая третью, вели ее к дому. Маленькая фигурка упиралась, но силы были не равны. Внизу, под их окном, отворилась дверь. Аманда вышла на террасу и позвала их:

— Ведите ее сюда!

Они изменили направление; минута — и они вышли из темноты, и стали видны лица. Мартин и Люцифер осторожно, но решительно вели хрупкую женщину в плаще, трясущую головой и истерически рыдающую. Капюшон упал ей на спину, открыв роскошные каштановые локоны.

Люк нахмурился:

— Кто это?

Амелия вдруг поняла.

Но ответила Энн, смотревшая на фигурку округлившимися глазами:

— Господи! Да ведь это Фиона! Да что же здесь происходит?

Она задала этот вопрос уже в третий раз, но объяснить ей было не так просто, да и не все им было известно.

— Поговорим завтра. — Люк повернулся и вышел. Они услышали, как он бежит по коридору в сторону лестницы.

Амелия пошла за ним.

— Амелия!

Она обернулась, встретилась глазами с Энн.

— Я, право же, не могу сейчас остаться, но обещаю, что завтра утром мы все объясним. Пожалуйста, ложись спать.

Отчаянно надеясь, что Энн так и поступит, Амелия быстро вышла. Она пошла было вперед, но вспомнила об Эмили. Остановилась у ее двери, прислушалась, потом чуть-чуть приоткрыла створку. И заглянула внутрь — чтобы убедиться, что Эмили крепко спит и, конечно, видит невинные сны — или, быть может, не совсем невинные.