Селеста Брэдли - Соблазнительная обманщица

Нет, об этом и мысли не было. Не было никогда — и Эйдану уже стало казаться, что никогда и не будет. Он снял плащ и бросил его на спинку стула, а потом нервно потянул узел шейного платка. Ему казалось, что одежда сковывает мешает дышать. Он упал в кресло и запустил обе руки себе в волосы.

— Проклятие!

Колин хмыкнул:

— Какая трогательная сцена! В чем проблема? Тебе, богатому человеку, все равно нет необходимости жениться ради денег или поместий. Эта леди вполне подходит. Хорошенькая, если такой тип тебе по вкусу. Чуть худа, но сделай ей еще ребенка, и она тут же округлится.

«Ребенка!» На секунду эта мысль понравилась Эйдану. Возникшая, перед его взором картина была так прекрасна! Он легко мог представить себе, как его возлюбленная вся светится — мягко и сосредоточенно улыбается, как это делают женщины в интересном положении.

И он мог себе представить, как обеспечит ей это положение…

Получить Мэдлин в свою постель навсегда, чтобы она наконец принадлежала ему целиком и полностью? Нежную, податливую Мэдди с ее щедрой и яркой страстью! Она крепко обхватывала его руками и ногами, заставляла его душу сжиматься, привязывала его к себе так, что он даже дышать без нее не мог, а потом безжалостно рвала его сердце на кусочки, смеясь тем фальшивым, звонким смехом…

— Проклятие!

— Ты повторяешься. Это демонстрирует недостаток воображения. — Колин скептически посмотрел на дверь спальни. — И потом, мне казалось, что мы оба решили, что малышка — дочь Джека.

«Может быть» не значит «точно».

— Но эта женщина… почему ей было просто не сказать тебе?

Потому что… — «Потому что я покинул ее, оскорбил ее и велел никогда со мной не встречаться. Потому что гордость заставила меня уйти — и не оглядываться назад». — Потому что мы расстались не по-хорошему.

— Ты хочешь признаться, что был ослом.

— Вы абсолютно правы! — подтвердил грудной голос от двери спальни.

Эйдан неохотно повернулся к Мэдлин, прекрасно зная, что увидит в ее взгляде все те же насмешливые искры. Однако ее глаза были темными и серьезными. Она подняла голову и сделала пару шагов в гостиную.

— Но с другой стороны, в тот день он не один был ослом.

Эйдан проглотил уже готовую сорваться с его губ резкость. Ее признание было, по сути, извинением — и на большее он вряд ли может рассчитывать от своей упрямицы Мэдлин.

«Она не твоя, друг любезный!»

«Нет. Моя. Хочет она того или нет».

Однако он решил пока не посвящать ее в свои планы относительно их брака. И не был готов спросить самого себя, боится ли он снова быть отвергнутым — или просто хочет дать веем время освоиться. Достаточно того, что ему самому нужно прийти в себя. К чему спешить?

Мелоди тут же прискакала в комнату, превратив в лошадку метелку от камина. Ее ручонки почернели от сажи, как и единственный, передник малышки. Она начала кружить по комнате, издавая вполне приличное ржание.

Эйдан тяжело вздохнул и даже Колин тихо простонал:

— Но мы же только-только ее отмыли!

Мэдлин моментально ощетинилась:

— Неужели вы думаете, что создали приемлемые условия для Мелоди? По-вашему, если девочка рада завязанному шейному платку и метелке для сажи, то вам двоим и думать ни о чем не надо?

Колин возмущенно выпрямился:

— Мы чертовски неплохо справлялись!

— Чертовски! — нежным голоском пропела Мелоди, быстро кружась, отчего в воздух поднималась черная сажа, которая тут же оседала на ковре дугой. — Чертовски, чертовски, чертовски!

Мэдлин скрестила руки и выгнула бровь:

— О, безусловно! Вы оба — превосходные отцы!

Сэр Колин хихикнул, но Эйдан ответил ей только гневным взглядом. Мэдлин проигнорировала реакцию обоих и с напускной вежливостью поинтересовалась:

— Так теперь, джентльмены, может быть, кто-то из вас покажет мне мою комнату?

Наступило неловкое молчание. Единственным звуком был только топот башмачков Мелоди, которая галопом умчалась на своей лошадке обратно в спальню. Мэдлин переводила вопросительный взгляд с Эйдана на его приятеля.

Сэр Колин нервно хихикнул:

— Боже правый, неужели уже так поздно?

Еще три шага — и он исчез, решительно закрыв дверь комнаты, где напряжение стремительно нарастало. Причем Мэдлин нигде не увидела часов, это ничего хорошего не обещало. Она посмотрела на Эйдана в упор:

— Милорд, где именно я буду жить в этом клубе? Причем она очень боялась, что сама знает ответ. Но он ведь не посмеет, правда?

— Ты будешь жить здесь, — жестким тоном сообщил Эйдан Мэдлин, — в этих комнатах, с Мелоди… и со мной.

Вот как! Холодный страх боролся в ее душе с волной тепла.

«Ты по-прежнему ему желанна».

Ну да, конечно! Она гордо вскинула голову:

— Не вижу никакой необходимости: Ты ведь добился для Мелоди права здесь находиться. Тогда почему бы не сделать этого и для меня?

Он чуть покраснел и отвел взгляд, усаживаясь в просторное кресло у огня — король, занимающий подобающее ему место на троне.

— Мелоди появилась здесь только вчера. Я не могу отвезти ее в мой городской особняк — и пока не готов участвовать в заседаниях палаты. Ее пребывание здесь временное, как и твое. — Господи! Это прозвучало довольно пугающе! И пока оно… э-э… тайное.

Мэдлин прикусила нижнюю губу, обдумывая услышанное.

— Так ты намерен прятать своего тайного ребенка и тайную бывшую любовницу в клубе для джентльменов на Сент-Джеймс-стрит?

Он оглянулся на нее, чуть изогнув губы и с тем особым блеском глаз, который говорил ей о том, что она зашла слишком далеко. Это всегда будило в ней бесенка, который никак не мог угомониться.

— Или я теперь снова становлюсь твоей любовницей? Автоматически?

Он сильнее развернулся в ее сторону и, устроившись в кресле под углом, сцепил руки за головой. Эйдан выглядел очень большим и мужественным, совершенно спокойным, но при этом все равно готовым решительно действовать. Ее по-прежнему влекло к нему — кому, как не ей, знать, что прячется под этим безупречно сшитым фраком и прекрасно сидящими панталонами?

Ну да, и еще его другой любовнице.

И все же ей казалось, что он не был уж слишком большим гулякой. Такие жуиры быстро приобретают дурную славу, и она становится известна тем женщинам, которые могут себе позволить чтение только случайно подобранных на улице газет сплетниц. Это не означает, что за последние пару лет у его не могло быть одной-двух тайных связей. Такой мужчина… мужчина, который имел плечи вдвое шире собственных, узкие бедра и длинные сильные ноги и который…

Так! Она ведь собиралась преподать ему урок. Справившись с усилившимся сердцебиением, она не без труда вспомнила последние слова, которыми они обменивались. Гм! То замечание насчет любовницы лучшие будет игнорировать…

— Надо признать, — проговорила она непринужденно, — что искать меня тут никому и в голову не придет. — Включая Критчли. Может, она и сошла с ума, соглашаясь на все это, но именно безумие этой затеи и делало ее блестящей. — Надо так понимать, что мне нельзя свободно ходить по клубу?

Наконец-то у него достало совести немного смутиться.

— Нельзя, чтобы прислуге стало известно, что ты и девочка здесь. Я намерен найти другое жилье, как только…

Она чуть прищурилась:

— Извольте уточнить, милорд.

Эйдан снова стиснул зубы, глядя прямо на нее.

— Как только я буду уверен в том, что тебе можно поручить заботу о Мелоди, — прорычал он. — Пока ты не продемонстрировала врожденных материнских инстинктов.

Мэдлин оскорбилась. Его обвинение было совершенно нелепым, если принять во внимание, что матерью она была всего четверть часа.

— И это говорит мужчина, который нашел своего ребенка только вчера утром! — Она подошла вплотную к нему. — Скажи мне, дорогой, а где же твои отцовские инстинкты? Устроить ванну и сделать тряпичную куклу — это еще не основания, чтобы судить других!

Ой нет! Она подошла слишком близко. Эйдан нависал над ней как скала, и его широкие плечи загораживали свет. На секунду ей почудилось, что она снова оказалась с ним в постели — накрытая им, пронзенная его плотью, обвивающая его, беспомощно дрожащая от приближения очередного оргазма.

Такие плечи могли бы укрыть женщину на всю ее оставшуюся жизнь — если она окажется достаточно глупа, чтобы лгать, мошенничать и продавать свою душу ради этого.

Нет. Она не будет стоять там, где сможет ощущать его, вдыхать его запах, протянуть руки, чтобы легко дотронуться до него.

«Отходи. Отодвинься».

Мэдлин так и сделала, с огромным трудом принуждая себя к каждому шагу. Отвернувшись, она заставила свои ноги переместить ее к противоположной стороне комнаты.

— Как… — «Прекрати думать о его плечах, дура!» Она откашлялась. — Как мы с Мелоди будем жить? Если прислуга не должна знать, что мы здесь, кто будет приносить нам поесть?

Говоря это, она нервно подобрала детскую кофточку, брошенную в углу кушетки. Рассеянно расправляя и аккуратно складывая ее, она двинулась дальше. Мэдлин скорее чувствовала, чем видела Эйдана, прекрасно зная, что он тоже ходит по комнате, держась на расстоянии, но не спуская с нее своего обжигающего взгляда.

— Колин пошел покупать съестное, сказал он ей негромко. — Полагаю, с помощью слуг нам удастся пополнить заказанный обед.

Эйдан смотрел, как она убирает вязаную одежку. Когда она наклонилась и платье плотно обтянуло ее ягодицы, у него перехватило дыхание, как от ощутимого удара в солнечное сплетение. Он мог представить ее себе так ясно, словно никакого платья не существовало. Он видел эти безупречные половинки с симметричными ямочками над ними. Он видел между ними ту складку, в которой скрывались такие потаенные Местечки… если только она не наклонялась, как сейчас. Он мог видеть розовые лепестки ее влажного лона, обрамленные темными шелковыми завитками.