Элизабет Кларк - Соблазнительная лгунья

А она и забыла, какой он красивый, – впрочем, нет, не забыла, она заставила себя выкинуть его из головы, думая, что никогда не увидит его снова. Его темные глаза, его мужественное загорелое лицо – все в нем заставляло ее сердце сладко сжиматься. Да, конечно, о нем не стоило и мечтать, но, глядя на его губы, она подумала, каково это – почувствовать их вкус.

– По расписанию я не в магазин хожу, а навещаю свою… подругу, – ответила Джульетт. – Она болеет, и когда у меня… – Она чуть не сказала «выходной», но что-то остановило ее. Девушка понимала, что это глупо – она совершенно не стыдилась быть служанкой, и вообще, какое ей дело до того, что подумает о ней этот иностранец? Но почему-то казалось, что с правдой можно немного повременить. Он-то считает, что разговаривает с мисс Уайтхолл, и зачем портить его впечатление долгими, объяснениями, к тому же если они больше никогда не увидятся? – Когда я нахожу время, я всегда хожу проведать ее, – сказала Джульетт наконец.

Она увидела искру интереса в его умных проницательных глазах.

– Вам бы выбрать денек получше, мисс Уайтхолл. Впрочем, ваш день, наверное, так же расписан, как и мой. – Он протянул ей руку: – Будьте добры, примите мое приглашение воспользоваться моим кебом, куда бы вы ни держали путь. Нет ни малейшей нужды мокнуть!

Он лишь предложил ей руку. Но какие-то смутные ощущения от его присутствия рядом, чувство надежности, тепла, комфорта и уверенности наполняло все ее существо. Когда она подняла глаза на американца, ее щеки пылали. Он улыбнулся:

– Ну вот, наверное, я опять нарушил какое-то правило, не оставив вас мокнуть под дождем. – Внезапно он приобнял ее и повел к своему экипажу. – Знаете, что я думаю обо всех ваших английских правилах, мисс Уайтхолл? Они для меня ничего не значат. А теперь забирайтесь, пока не простыли окончательно!

Его руки обнимали ее талию и были такие теплые, что казалось, они могут прожечь ткань платья. Джульетт просто не могла поверить в то, что ее йоги сами привели ее в экипаж.

Он вошел за ней и сел рядом, словно они знали друг друга всю жизнь.

– Что бы еще такого нарушить? – весело спросил он, поворачиваясь к ней.

Джульетт открыла рот, но не смогла сказать ни единого слова. Она чувствовала его тело рядом с собой, он сел так близко, что между ними не осталось свободного места, и ей казалось, что она дышит в такт его дыханию.

– Я… – начала было она, понимая, что ей необходимо что-то сказать. – Да, конечно, вы нарушаете определенное правило. И кажется, нарушать правила – ваше главное правило.

Он только улыбнулся:

– Дайте-ка подумать. Наверное, мы должны были сесть спиной друг к другу.

Она улыбнулась и покачала головой:

– Уже тепло, но не совсем так.

По выражению его лица было понятно, что эта игра в угадайку ему нравилась.

– Так, я вспомнил одну важную вещь: я должен знать, куда именно мы едем, чтобы я мог сказать об этом вознице.

Джульетт назвала адрес Гарриет, он передал его вознице, и кеб поехал.

– Мисс Уайтхолл, я догадался! – воскликнул американец. – Я не должен был сажать вас лицом на север, так как сегодня – нечетное число!

Джульетт рассмеялась:

– Вы просто дурачитесь, мистер Джеймсон. Нет, безусловно, вы нарушили все возможные и невозможные правила с момента нашей первой встречи. Но самое главное в этом… – Она запнулась, чувствуя, что игра заходит слишком далеко. Девушка смотрела в его глаза и понимала, что дар речи оставляет ее.

– Так в чем же самое главное? – продолжил он за нее.

Джульетт понимала, что надо продолжать, пока он не околдовал ее окончательно.

– Самое главное – джентльмен не должен вот так садиться рядом с леди, – сказала она, – только если они женаты или помолвлены.

Томас Джеймсон не смог скрыть улыбки, а потом и вовсе рассмеялся. Покачав головой, он произнес:

– Да, не мудрено, что мне выпало жить в Америке. В чем же смысл всех этих ограничений? Неужели если я сяду рядом с вами вот так, у меня появятся мысли, недостойные джентльмена?

– Я… я думаю, что это не исключено… – проговорила она, чувствуя, что произносить слова становится все сложнее.

– Боюсь, что я только подтверждаю ваши правила, но подобные мысли появились у меня в тот самый момент, когда я увидел вас в кондитерской на прошлой неделе. Будь мы в Австралии, мысли мои имели бы то же самое направление.

Слова американца заставили Джульетт вздрогнуть. Приятное и одновременно мучительное тепло разлилось по всему ее телу. Она старалась думать о том, как должна реагировать на подобные слова настоящая мисс.

Джульетт ничего не знала о Томасе Джеймсоне, кроме того, что он был богат, жил в Америке и был самым красивым мужчиной на всем белом свете. Он был настоящий мужчина, в нем чувствовалась сила. Пожалуй, какая-то животная сила. И подсознательно она понимала, что, когда он заговорил о мыслях, недостойных джентльмена, каждая женщина почувствовала бы то же самое: неотвратимое желание быть предметом таких мыслей.

«Он думает, что ты мисс Уайтхолл, – сказала Джульетт себе, пытаясь успокоить мысли. – Он флиртует с тобой, потому что не знает, кто ты на самом деле».

Девушка осознавала, что ей просто необходимо немедленно объяснить ему, что он ошибается. Тем не менее, когда она смотрела в омут его глубоких темных глаз и чувствовала его запах, она хотела, чтобы эта минута длилась вечность. Ведь никогда-никогда ни один мужчина не посмотрит на нее так, как смотрел сейчас Томас Джеймсон.

– А что скажете вы, мисс Уайтхолл? – вкрадчиво спросил он. – Как вы думаете, такое расположение ведет к неприличным помыслам?

– На самом деле, мистер Джеймсон…

– Кстати, а откуда вам известно мое имя? – спросил он. – Я же, помнится, нарушил правило, не представившись вам.

– Это же очевидно! Вы же были в клубе и разговаривали с моим отцом! – ответила она и поняла, что игра становится опасной. Вот сейчас пришло время рассказать ему всю правду. Но какой же дурой выставит она себя при этом! И зачем же говорить ему правду прямо сейчас, если им больше не суждено увидеться?

«Смени тему!» – закричал ее внутренний голос, и Джульетт выглянула из экипажа.

– Боже мой, ваш возница должен был свернуть еще на предыдущем перекрестке! – сказала она. – Впрочем, по следующему переулку тоже можно выехать на Ист-Ханфорд-стрит.

Томас Джеймсон посмотрел на Джульетт с еще большей настойчивостью.

– Что ж, это даст нам возможность проехаться чуть дольше, – сказал он, и его не волновало, доедут ли они вообще до нужного места. – Мне кажется, мисс Уайтхолл, что ваша жизнь наполнена тайнами, в которые вы почему-то не посвящаете меня. Но раз мы уже почти приехали, вам не убежать, не рассказав мне главного.

– Главного? – растерянно спросила она.

– Того, что бы вы хотели рассказать мне о своей жизни. Я уже знаю, что вы любите темный шоколад с орехами, что вы участвуете в благотворительных проектах и что у вас есть подруга, которую вы готовы навещать в такую погоду, когда ни одна женщина из вашего, окружения не рискнет выйти на улицу… Ну, теперь ваша очередь.

«Ты Сара, или Джульетт, или еще какая-нибудь мисс Уайтхолл. Ты дочь одной из богатейших семей Англии, и ты…»

– Я обожаю театр, – выдохнула она, поскольку мисс Сара и даже леди Уайтхолл действительно любили театр.

– Что ж, стало быть, театр. Скажите мне, когда вы свободны и что бы вам хотелось посмотреть. Выбирайте все, что вам заблагорассудится, я сам еще ничего не видел здесь.

Джульетт засмеялась:

– Вам придется покупать билет и для моего сопровождающего, мистер Джеймсон. Одну меня с вами никогда не отпустят!

Сначала он удивился, а потом начал сердиться.

– Знаете ли вы, как бы мне хотелось, чтобы встреча с вами произошла в Америке? – спросил он.

Экипаж повернул, и Джульетт поняла, что они подъехали к дому Гарриет.

– Мне надо идти, – сказала она, собирая свои вещи. К счастью, дождь уже кончился и у Томаса Джеймсона не будет повода провожать ее до дверей. – И пожалуйста, мистер Джеймсон, по ряду причин я вынуждена просить вас держать в тайне нашу встречу. Пожалуйста, не говорите моему отцу, что я выходила из дома одна, и не делайте попыток найти меня.

Глаза американца сверкнули.

– Ох уж эти дамские секреты… – пробормотал он. – Это очень-очень интригующе. Но если вы считаете, что я не стану искать встречи с вами…

– Я очень на это рассчитываю, – сказала Джульетт и вышла из экипажа. Повернувшись к американцу, она произнесла: – Пожалуйста, мистер Джеймсон. Я буду рада, если вы не пренебрежете моим желанием. – И побежала прочь.

Чуть погодя она шла по узкому лабиринту лестниц, ведущих в комнату Гарриет. Как же различаются между собой эти два мира – мир, в котором она живет, и мир, частью которого ее считает Томас Джеймсон.

«Надо было сказать ему правду», – мучительно звучал внутренний голос.

И она понимала, что голос в данном случае был прав. Ведь сначала притворяться благородной дамой было просто забавно, но вот теперь шутка зашла слишком далеко. Уже невозможно вот так взять и сказать: «Ой, а кстати, я совсем забыла: я не мисс Уайтхолл, а ее служанка. Я тут подумала, что вам это будет интересно!»

Но теперь это уже не имело значения. Даже если у американца будут дела с лордом Уайтхоллом, они смогут все обсудить и в клубе. А ей остается видеть его в своих мечтах.

«Дорогой дневник!»

Когда Джульетт прочитала первую строчку, все внутри у нее сжалось. Такое было и раньше, когда они с Гарриет разговаривали о матери днем. Теперь, когда Джульетт читала строки, написанные почерком, так похожим на ее собственный, чувство боли проявилось с новой силой.

«Я ужасно скучаю по Уильяму с тех пор, как он уехал в Индию, и скучаю даже больше, чем ожидала. Я бы могла любить его, если бы он пахал землю, или управлял гостиницей, или занимался чем-нибудь простым и понятным, а не был сыном одного из самых богатых банкиров Лондона. Он говорит, что обязательно женится на мне, когда вернется из Индии, и затем мы оба станем работать, пусть без денег, но всегда вместе!