– Успокойся, дорогая, в пути тебе ничто не грозит. Улыбнись!

Диана пока знала о супружестве лишь одно: что оно обязывает ее безропотно терпеть малоприятную физиологическую процедуру, называемую выполнением супружеского долга. И в течение предстоящей недели этой пытки ей было, судя по всему, не избежать. Вот почему она чувствовала себя как осужденный на казнь через повешение.

Домик Дэниела оказался вполне солидным домом у подножия холма, поросшего соснами. Сделанный из камня, он смотрел окнами на небольшое озеро. Порядок в его восьми комнатах, расположенных на двух этажах, поддерживала супружеская чета, жившая в соседнем коттедже. Приезда хозяина Гарольд и Мег не ожидали, а потому Дэниел предложил Диане прогуляться, пока они наведут в доме глянец.

– В последний раз я был здесь несколько лет назад, – сказал он, показывая Диане местные достопримечательности. – Я жил здесь, когда был еще мальчишкой, до того как сюда перебрались Гарольд и Мег. Для них я отсутствующий владелец дома, и они, пожалуй, считают его своим.

– Значит, в этом доме ты жил, возвратившись из Франции? – спросила Диана. Дэниел молча кивнул, она продолжала его расспрашивать: – Так это было ваше родовое гнездо? Когда-то, очевидно, здесь было шумно и людно, а ты, бойкий мальчуган, бегал по берегу босиком?

– Этот дом на протяжении жизни нескольких поколений принадлежал семье моей матери. Пожалуй, ее предки поселились здесь еще в те далекие времена, когда Шотландия и Франция совместно противостояли Англии.

– А когда же ты приехал сюда из Франции?

– В восьмилетнем возрасте.

– А я в том же возрасте покинула Англию. Удивительное совпадение! Ты из Франции перебрался в Шотландию, я из Англии – во Францию, и тоже восьмилетним ребенком. Оказывается, между нами есть кое-что общее.

Они покинули берег озера и по узенькой тропинке пошли через лесок. Вскоре они очутились по другую его сторону, возле каменной стены, которой было обнесено кладбище. Охваченная любопытством, Диана пожелала взглянуть на него.

– Здесь захоронены главным образом слуги, работавшие в нашем доме, – сказал Дэниел, когда они остановились напротив торчащих из земли могильных камней.

– Такие места завораживают меня, – сказала Диана, скользя взглядом по именам усопших, высеченным на каменных надгробиях. – Вот где покоятся подлинные участники местной истории! Хотелось бы и мне когда-нибудь найти могилы своих предков. Однако здесь нет фамилии Сент-Джон. Отчего так?

Дэниел взял ее за руку, и они вместе пошли вдоль памятников.

– Имение принадлежало семье моей мамы, а не отца. И хоронили на этом кладбище слуг, так что лучше пошли дальше, покойники меня мало интересуют.

Он увлек ее к холму, они поднялись на его вершину и с высоты оглядели дом и озеро. Вид был очень красивым, и Диана сказала:

– Как хорошо, что ты привез меня сюда, Дэниел! Теперь я знаю, где ты провел детские годы и где жило несколько поколений твоей семьи. Теперь ведь и я тоже формально принадлежу к ней, не так ли?

Дэниел пытливо посмотрел на нее и кивнул:

– Похоже, что именно так. Формально.


– Кажется, тебе это занятие не по душе?

– Ерунда! Это прекрасное развлечение. Мне редко удается порыбачить, и я с удовольствием делаю это сейчас.

Диана уговорила Дэниела обучить ее искусству ловить рыбу после обеда, он с радостью согласился, разыскал удочки и оснастку, раздобыл наживку, и они отправились на берег озера.

– Ловля рыбы на удочку чем-то похожа на медитацию, – сказала Диана, глядя на поплавок. – Схожее умиротворение я раньше испытывала, любуясь набегающими на берег волнами.

– Это так, – согласился с ней Дэниел. – Но на рыбалке нельзя дремать, иначе проспишь поклевку. Послушай, честно говоря, я несколько охладел к этому виду спорта за последние годы. Если не возражаешь, то я лучше посижу вон под тем деревом и почитаю. – Дэниел извлек из кармана томик стихов.

– Как хочешь, я справлюсь с удочками сама, – рассмеявшись, ответила Диана. – Надеюсь, что меня не утащит в глубину какая-нибудь огромная рыбина.

– Не беспокойся, это тебе не грозит. Желаю успеха! – Дэниел положил на землю удилище и пошел к роще.

Оставшись на берегу одна, Диана улыбнулась: этот теплый день ей казался лучшим днем всей ее жизни. Она не ожидала от Дэниела такого миролюбивого и предупредительного поведения и теперь, очутившись здесь, возле озера, а не в постели, была ему за это благодарна.

Приманку рыба словно не замечала, клева не было. Диана обернулась и посмотрела на Дэниела – он с увлечением читал, устроившись в тени лиственницы. Она села на теплую землю и сняла чулки. Ветерок обласкал ее кожу, она улыбнулась и взяла удилище в руку.

Внезапно поплавок ушел под воду. Диана осознала поклевку не сразу, а когда опомнилась, то резко подсекла и стала вытягивать леску. Рыбина попалась большая и сопротивлялась, вытащить ее на берег, не спустившись с него, было нельзя. Диана подтянула повыше подол юбки, зажала удилище под мышкой и смело начала спускаться. Пришлось зайти в озеро и пройти по дну несколько футов, погрузившись в воду почти по пояс, чтобы поддеть форель сачком. Мокрая, с перепачканными илом ногами, но очень довольная, Диана выбралась на берег и показала свой трофей Дэниелу.

– Что мы будем с ней делать? – с улыбкой спросил он, рассматривая трепещущую в сачке рыбу.

– Давай подарим ей жизнь и свободу! – предложила Диана.

– Я тебе помогу! – сказал Дэниел.

Но она ловко извлекла крючок изо рта форели, размахнулась и зашвырнула ее далеко в озеро. Дэниел похвалил ее:

– Молодец! У тебя это хорошо получилось, а ведь многие женщины вообще не любят даже дотрагиваться до живой рыбы.

Она взглянула на свои руки, пахнущие и перепачканные чешуей, и задумчиво сказала:

– У меня такое чувство, что я рыбачила в детстве.

– Уже поздно, – сказал Дэниел, помрачнев. – Пошли в дом. Тебе придется искупаться, это стойкий запах.

Диана подхватила с земли чулки и туфли, Дэниел взял снасти, и они пошли к дому. Ступая босыми ступнями по траве, Диана чувствовала, что и это ей доводилось делать прежде. Эхо забытого детства отдалось в ее сердце легкой грустью.

Пошептавшись о чем-то с Гарольдом, Дэниел присоединился к отдыхавшей в гостиной Диане. Она рассматривала китайскую вазу, стоящую на столике. Он сел на стул возле окна, за которым багровело закатное солнце, и сказал, щурясь от ярких лучей:

– Я привез этот сувенир из своего первого путешествия на Восток. Ваза сделана на экспорт для продажи иностранцам и не слишком дорогая. Впрочем, цены на такого рода изделия в последние годы стремительно растут.

– У тебя много восточных безделиц и в твоем лондонском доме, и здесь. Ты ими торговал? – спросила Диана.

– Да, случалось, – уклончиво ответил Дэниел. – Но чаще – менее интересным товаром.

– И на этом сделал свое огромное состояние?

– Мне везло. Я рисковал, но мне сопутствовала удача. Я перевозил исключительно собственные грузы, не отдавал свои суда во фрахт. Если бы хоть один мой корабль утонул, я бы и теперь перевозил вяленую рыбу. Тогда я был молод и горяч и не задумывался о возможных последствиях катастрофы. В этом-то все и дело.

Молод? Но насколько? Диане хотелось услышать ответ на этот вопрос, но она предпочла промолчать. В конце концов, он и теперь еще не старик. И все же удивительно, что он сделал свое состояние, будучи зеленым юнцом. Интересно, что связывало тогда его с ее отцом? И почему именно он привез ее в Руан и отдал в интернат?

Диана покосилась на Дэниела. Возможно, подумалось ей, на самом деле ему больше лет, чем она предполагает. Многие мужчины выглядят моложе своего возраста. Она собралась с духом и сказала:

– Ты говоришь о своем прошлом так, будто сейчас ты старик. Но ведь тебе не больше тридцати с хвостиком, не так ли?

– Когда ведешь насыщенную событиями жизнь, кажется, что ты прожил целую вечность, – уклончиво ответил Дэниел.

– О тебе ходит множество самых разных слухов. Графиня, например, как-то сказала, что ты был пиратом в южных морях.

– Боишься, что стала женой пирата? Увы, должен тебя разочаровать: морским разбойником я не был. Впрочем, пару раз мне доводилось грабить чужие корабли, – шутливым тоном сказал Дэниел, однако Диана заподозрила, что в его шутке есть толика правды.

Она подошла к стеллажам и стала рассматривать книги. Взгляд Дэниела жег ей спину и мешал сосредоточиться. В комнату вошел Гарольд и попросил Дэниела выйти на минутку. Диана осталась в гостиной одна, с кухни доносились отзвуки хлопот Мег, мывшей посуду. Вскоре вернулся Дэниел и сказал, что наверху для нее приготовили горячую ванну.

Это известие ее обрадовало: ил, прилипший к ногам, засох и образовал толстую корку, руки все еще пахли рыбой, да и вся она вспотела. Дэниел вновь сел у окна и спросил:

– Ты справишься одна, или тебе помочь?

Намек был слишком прозрачен, и она оцепенела, охваченная волнением. Весь день Дэниел вел себя безупречно и почти не дотрагивался до нее. Она решила, что неизбежное произойдет после ужина либо ночью. Вопрос застал ее врасплох.

Дэниел встал и, приблизившись к ней, сказал:

– Мег и Гарольд ушли в свой домик, поэтому потру тебе спинку я сам. Пошли! Ты вся дрожишь, почему? Глупышка!

Он взял ее за руку и увлек в коридор. Она внушала себе, что теперь, став замужней женщиной, должна вести себя не как глупая девчонка, а соответственно своему новому статусу – солидно, уверенно и разумно, тем более что она не девственница и уже имеет определенный опыт супружества. Но, вспомнив обстоятельства утраты невинности, она снова запаниковала и подумала: лучше бы Дэниел грубо овладел ею еще в пути, прямо в карете. Тогда теперь она могла бы расслабиться в ванне и не бояться захлебнуться во время соития, не выдержав его дикарской страсти. То, что он стал подчеркнуто внимательным и предупредительным, лишь усиливало ее подозрения и опасения. Ей не верилось, что он ограничится мытьем, у него явно было что-то другое на уме. Какой же сюрприз он ей подготовил?