Лиз Карлайл - Соблазнить дьявола

– Ничто, – ответила Сидони, пытаясь не обращать внимания на головную боль. – Эми, вы еще хотите выйти за Чарльза Грира? Если даже это предвещает бедность?

– Я была уже бедной не так давно, – печально сказала Эми. – Теперь мы благодаря папиному чайному бизнесу разбогатели, да. Но это не сделало нас счастливее. Чарльз говорит, что папа уволит его без рекомендации, тогда он будет не в состоянии обеспечить меня как полагается.

Сидони вдруг схватила ридикюль, вытащила банкноты, полученные от Жан-Клода, и вложила ей в руку пятьдесят фунтов.

– Это ссуда. Возьмите, Эми. Спрячьте их. Вы могли бы передать Чарльзу сообщение? – Мисс Хеннеди кивнула. – Хорошо. Скажите ему, чтобы он ждал меня сегодня вечером на Рассел-сквер. Я хочу с ним поговорить. Он знает, где памятник Бедфорду?

– Да, – прошептала Эми. – Должен знать.

– Пусть ждет меня там, в полночь или чуть позже. Я должна сопровождать мисс Арбакл на музыкальный вечер и приду сразу, как освобожусь. Передайте ему, хорошо?

Девушка с готовностью кивнула:

– Я непременно передам. Сидони посмотрела ей в глаза.

– И вот еще что, Эми. Если вы захотите продать какие-либо из своих драгоценностей за наличные деньги, принесите их мне. Я могу дать хорошую цену, а вам с Чарльзом понадобится каждый пенни.

Мисс Хеннеди начала оживать и собиралась что-то сказать, но тут вернулась Джулия, за которой шла их единственная служанка Мег с подносом.

– Джулия, боюсь, голова у меня болит сильнее, чем хотелось бы. – Сидони встала из-за стола. – Я попросила мисс Хеннеди извинить меня за несостоявшийся урок и вернуться домой.

Девушка уже собирала вещи. Отдав лед, Джулия ушла проводить гостью, но буквально через минуту появилась в комнате и с подозрением взглянула на Сидони.

– Хорошо, теперь выкладывай, – приказала она. – И, ради Бога, приложи лед куда следует.

Сидони легла на диван и послушно выполнила приказание.

– Джулия, мне ужасно не повезло, я налетела прямо на дверцу кареты лорда Девеллина.

– Боже мой! – Джулия опустилась на стул. – Он тебя узнал?

– Не глупи. В «Якоре» было почти темно, а я выглядела сама, знаешь как.

– Теперь встречи с ним тебе не избежать, – сокрушенно вздохнула Джулия.

– Странно, что он приехал с визитом средь бела дня. Но это же может войти у него в привычку?

Джулия покачала головой:

– Это не визит, моя дорогая. Он переезжает сюда. Я послала Мег строить глазки одному из его слуг, когда увидела всю эту суету. Похоже, в его доме на Двюк-стрит затеяли ремонт, и он пробудет здесь месяц или дольше.

«Месяц или дольше?»

Сидони почувствовала странное возбуждение. Или страх? Ну, в крайнем случае опасение. Нет, да поможет ей Бог. Это в ней снова проснулся охотничий азарт. Бодрящая, радостная дрожь от ходьбы по самому краю пропасти. И что-то еще. Ожидание? Но чего ей ждать от маркиза Девеллина?

– Сидони! – гневно воскликнула Джулия. – Что бы ты опять ни задумала, выбрось это из головы, девочка. Сию же минуту.

Оставшись этим вечером дома и намекнув, что, возможно, будет здесь обедать, Девеллин бесцельно ходил взад-вперед по темной гостиной, которая своим убранством всегда напоминала ему дорогой бордель. С этим домом его ничто не связывало, и особого успокоения он здесь не находил. Комната больше ассоциировалась у него с сексом, попойками и разгулом. Конечно, все это доставляет удовольствие, однако совсем не того хочет человек в собственном доме.

Отчасти Девеллин сознавал, что такое бесцельное хождение по дому, размышления, которым он предавался в последнее время, не имеют касательства ни к обычному, довольно часто посещавшему его теперь унынию, ни к уходу Камелии. Нет, все началось с той женщины в гостинице. Почему у нее такие глаза?

Черного Ангела считали кем-то вроде мстителя Робин Гуда. Но кого – может, за исключением себя и Грега – он когда-либо несправедливо обидел? Не вызывал на дуэль из-за мелких оскорблений, не разорял молодых хвастунов ради пустой забавы. Пока те сами на это не напрашивались, что случалось с особо наглыми. Какой бы дурной ни была его репутация, он лишил невинности всего одну, да и то, оглядываясь теперь назад, он сомневался, так ли уж она была невинна. Что касается его отношений с женщинами, тут, конечно, не обошлось без скандалов. Но ему никогда еще не встречалась женщина, достойная того, чтобы ему захотелось бороться за нее.

Однако Черный Ангел выбрала его своей жертвой и сделала из него дурака. Нет, больше всего Девеллина приводило в ярость то, что он легко поддался чарам хитрой дешевой шлюхи Руби Блэк. Но ведь она не шлюха, верно? И, он готов поклясться, не Руби Блэк.

Проклятие! Как мужчина способен ненавидеть и в то же время хотеть подобное существо? Продолжая размышлять, Девеллин закрыл глаза и вдохнул запах бренди из бокала, стоявшего на столике у окна. Господи, он чувствовал себя… обманутым. И дело не в украденных вещах. За исключением портрета Грега, ему плевать на них. Он чувствовал себя обманутым, ибо не получил того, что ему обещали ее рот и плача. Ее тело. Вкус ее губ. Даже сейчас эти мысли возбуждали его, причиняя боль.

С бокалом бренди в руке Девеллин встал к окну и раздвинул портьеры. Он стоял, как бы глядя в темноту, хотя его взгляд был прикован к дому, напротив, возле которого остановилась модная карета. Из двери вышла мадам Сен-Годар и спустилась по лестнице на освещенный газовым фонарем и тротуар. Она была в шляпе с пером, немного сдвинутой по моде набок, и в темной длинной накидке поверх очень элегантного платья. Слуга помог ей сесть в карету.

Итак, мадам собралась на какой-то прием. Интересно, кто владелец кареты? Возможно, это ее собственная, но вряд ли. На Бедфорд-плейс мало кто мог позволить себе подобный экипаж. Возможно, родственник? Но мадам Сен-Годар француженка. Любовник? Вероятно. Пусть она и вдова, однако, из тех женщин, которые не чахнут в одиночестве. Тогда возникает следующий вопрос. Что в ней особенного, что его потянуло к окну? Что раздражало его? Что?

И Девеллин вдруг понял. Она напоминала ему Руби Блэк. Нет, они совершенно не похожи. Волосы, голос, овал лица – все разное. Руби выше, с пышными формами, более сладострастная. Мадам Сен-Годар хрупкая, изящная. Но обе женщины обладали врожденной чувственностью, которая сведет мужчину с ума, если он не будет достаточно осторожным.

Девеллин никогда не позволял вожделению победить его разум. Никогда не хотел женщину настолько, чтобы совершить какую-либо глупость. Тем не менее Руби Блэк заставила его сделать и то и другое. Причем без особых усилий. Неудивительно, что теперь он потерял желание участвовать в ночных попойках.

Маркиз дернул шнур, вызывая дворецкого.

– Ханиуэлл, как зовут нового слугу, который утром следил за разгрузкой мебельного фургона?

– Полк, сэр. Генри Полк.

– Я заметил, что этот Генри Полк знаток женщин. Пришли его ко мне, когда он освободится.

Ханиуэлл сделал легкий поклон.

– Непременно, милорд. Вы еще намерены обедать дома?

– Похоже, да.

Спустя час, когда он уже наполовину разделался с куском отличного мяса и бутылкой превосходного бордо, в столовой появился Ханиуэлл. Он выглядел несколько более возбужденным, чем приличествует дворецкому.

– Что? – спросил Девеллин, поставив бокал.

– Милорд, нечто весьма необычное…

– Что? – повторил маркиз, складывая и кладя салфетку на стол.

– Боюсь, это… ее светлость, – прошептал Ханиуэлл. – Вы ожидали ее?

Трудный вопрос. Одному Богу известно, что за свидание он мог назначить, а потом быстро забыть о нем. Девеллин мысленно пробежал короткий список знакомых «ее светлостей». Их было немного. Герцогиня Эстеридж, но она уже дважды выкидывала его из своей постели. Восхитительная жена Килинга, но в прошлый раз, когда он сделал ей гнусное предложение, она ударила его по лицу. Возможно, это черноволосая кузина Аласдэра… ее имя он забыл, но ее великолепная грудь навеки запечатлелась в его памяти.

Как бы то ни было, женщина, которая одна приходит ночью с визитом, желает лишь одного. Член у него уже полузатвердел и выжидающе подергивался. Девеллин оперативно переместил салфетку на колени.

– Память что-то меня подводит, Ханиуэлл. Кто из… Но было слишком поздно. Ее светлость не стала ждать.

– Добрый вечер, Элерик, – сказала она, решительно входя в столовую. – Даже не вздумай прогонять меня. А теперь объясни, ради Бога, что это за вздор насчет жуков-могильщиков, поедающих твою лестницу?

Поскольку член увял, маркиз справедливо рассудил, что вежливость требует, чтобы он встал из-за стола.

– Добрый вечер, мама, – сказал он, подозрительно глядя на нее и целуя ей руку. – Какая приятная неожиданность.

Мать уже оглядывала комнату.

– Признаться, для меня тоже, – беззаботно произнесла она.

– Я поражен, что ты собираешься разговаривать со мной здесь.

– А разве у меня был выбор? Я приехала с Дьюк-стрит, поскольку там все заперто. О… продолжай свой обед, дорогой. Боже, они подают тебе всю еду сразу? Может, они считают, что кормят слугу?

– Я не из тех, кто соблюдает условности, мама, – ответил маркиз, пока Ханиуэлл усаживал ее. – Я не знал, что ты была в городе. Ты обедала?

– Да, у тети Адамиты. – Она жестом отпустила дворецкого. – Я только вчера приехала из Стоунли. Умер кузен Ричард.

– Понятия не имел, что у нас есть кузен Ричард, – сказал маркиз, возвращаясь к мясу. – Сражен во цвете лет, да?

Мать недоверчиво смотрела на него.

– Господи, Элерик, ему было девяносто два года. О чем бы ты знал, если б выполнял семейный долг. – Она поджала губы. – Полагаю, ты не придешь завтра на похороны?

Девеллин медленно жевал, стараясь выиграть время. Она хитра, его мать.

– Ты одна?

Сжав руки, та смотрела на канделябр.

– Нет, я не одна.

Маркиз аккуратно отрезал кусочек мяса.