В кои-то веки мисс Маркс, казалось, не нашла слов.

— Не ставь ее в неловкое положение, — вмешалась Поппи. — Вот факты, Амелия. Вы с Уин поженились в цыганском таборе, Лео — известный повеса, у Беатрикс больше домашних питомцев, чем в Королевском зоологическом обществе, а я робею в свете и не способна вести подобающий разговор даже ради спасения собственной жизни. Неужели так трудно понять, почему мистер Бейнинг не может сообщить своему отцу новости без предварительной подготовки?

Амелия явно хотела возразить, но вместо этого пробормотала:

— По-моему, светские разговоры очень скучны.

— По-моему, тоже, — мрачно согласилась Поппи. — В этом вся проблема.

Беатрикс подняла глаза от ежа, свернувшегося в клубок в ее руках.

— А мистер Бейнинг интересный собеседник?

— Тебе не пришлось бы спрашивать, — вставила Амелия, — если бы он осмелился прийти сюда с визитом.

— Пожалуй, — поспешно сказала мисс Маркс, прежде чем Поппи успела парировать ехидную реплику сестры, — мы могли бы всей семьей пригласить мистера Бейнинга сопровождать нас на цветочную выставку в Челси послезавтра. Это позволит нам провести с ним достаточно времени, чтобы получить некоторое представление о его намерениях.

— Отличная идея! — воскликнула Поппи. Совместное посещение цветочной выставки было куда более благоразумным и безобидным решением проблемы, чем если бы Майкл нанес им визит в Ратледже. — Уверена, разговор с мистером Бейнингом успокоит твою тревогу, Амелия.

— Надеюсь, — отозвалась ее сестра без особой убежденности в голосе. Слегка нахмурившись, она переключила свое внимание на мисс Маркс. — Как компаньонка Поппи вы гораздо чаще видели этого неуловимого ухажера, чем я. Каково ваше мнение о нем?

— По моим наблюдениям, — осторожно сказала та, — мистер Бейнинг достойный молодой человек и пользуется всеобщей симпатией. У него прекрасная репутация, он не соблазнял женщин, не транжирил деньги, не устраивал дебоши в публичных местах. Короче говоря, он полная противоположность лорду Рамзи.

— Это свидетельствует в его пользу, — серьезно произнес Кэм, но его золотистые глаза весело блеснули. — Почему бы тебе не послать ему приглашение, дорогая? — обратился он к своей жене.

Губы Амелии дрогнули в иронической улыбке.

— Ты готов добровольно отправиться на цветочную выставку?

— Я обожаю цветы, — отозвался он невинным тоном.

— Да, когда они покрывают луга и пустоши. Но ты терпеть не можешь, когда они выращены на клумбах или в аккуратных ящичках.

— Ничего, пару часов я выдержу, — заверил ее Кэм, лениво играя локоном, падавшим ей на шею. — Полагаю, стоит приложить некоторые усилия, чтобы породниться с Бейнингом. — Он улыбнулся, добавив: — Нам не помешает иметь хотя бы одного респектабельного мужчину в семействе, не так ли?

Глава 5


На следующий день Майклу Бейнингу было послано приглашение, и, к восторгу Поппи, оно было сразу же принято.

— Теперь это только вопрос времени, — сказала Поппи Беатрикс, едва сдерживаясь, чтобы не запрыгать от волнения, как это делал Доджер.

— Я стану миссис Майкл Бейнинг, я люблю его, я люблю всех и все… даже этого старого вонючего хорька, Беа!

Позже утром Поппи и Беатрикс оделись для прогулки. Стояла теплая ясная погода, и сад отеля, изрезанный аккуратными, посыпанными гравием дорожками, утопал в цветах.

— Мне не терпится выйти наружу, — сказала Поппи, глядя в окно на сад. — Здесь так красиво, почти как в Гемпшире.

— Не вижу никакого сходства с Гемпширом, — возразила Беатрикс. — Здесь все слишком упорядочено. Но мне нравится гулять в розарии Ратледжа. Там так чудесно пахнет. Знаешь, несколько дней назад, когда мы вышли прогуляться с Кэмом и Амелией, я разговаривала с главным садовником, и он дал мне рецепт подкормки, от которой розы становятся крупными и здоровыми.

— И что это?

— Рыбный бульон, немного уксуса и щепотка сахара. Он опрыскивает им кусты перед самым цветением.

Поппи сморщила нос:

— Какой ужасный состав.

— Главный садовник сказал, что этот старик, Ратледж, любит розы, и ему привозят экзотические сорта со всего света. Например, лавандовые розы из Китая, «девичий румянец» из Франции…

— Разве Ратледж — старик?

— Вообще-то садовник этого не говорил, просто у меня сложилось такое мнение.

— Почему?

— Ну, он такой таинственный и никому не показывается на глаза. Это напоминает мне историю о безумном старом короле Георге, запертом в своих покоях в Виндзорском замке. — Беатрикс усмехнулась. — Возможно, они держат его на чердаке.

— Беа, — прошептала Поппи, охваченная неодолимым желанием довериться сестре. — Есть кое-что, о чем мне не терпится рассказать тебе, но это должно остаться тайной.

Глаза Беатрикс заинтересованно вспыхнули.

— Что?

— Вначале пообещай, что никому не скажешь.

— Обещаю.

— Поклянись чем-нибудь.

— Клянусь святым Франциском, покровителем всех животных. — Увидев нерешительность Поппи, Беатрикс вдохновенно добавила: — Я ничего не скажу, даже если меня похитит шайка пиратов и увезет на свой корабль, угрожая бросить за борт, где кишат акулы. Даже если меня свяжут и оставят на пути табуна лошадей с железными подковами, а единственным спасением будет выдать похитителям твою тайну…

— Ладно, будем считать, что ты меня убедила, — усмехнулась Поппи и добавила, понизив голос: — Я встретила мистера Ратледжа.

Голубые глаза Беатрикс округлились.

— Правда? Когда?

— Вчера утром. — И Поппи рассказала ей всю историю, описав потайной коридор, комнату редкостей и самого мистера Ратледжа. Единственное, что она опустила, был поцелуй, которого, насколько это касалось ее, вообще не было.

— Я ужасно сожалею о поведении Доджера, — произнесла Беатрикс с покаянным видом. — Извини, Поппи.

— Все в порядке, Беа. Вот только… жаль, что он потерял письмо. Будем надеяться, что никто его не найдет.

— Значит, мистер Ратледж не дряхлый безумец? — спросила Беатрикс с явным разочарованием.

— Конечно, нет.

— А как он выглядит?

— Вообще-то он довольно красив. Высокий и…

— Как Меррипен?

Кев Меррипен остался жить у Хатауэев после того, как на его табор напали англичане, которым хотелось выдворить цыган из страны. Мальчика бросили умирать, но Хатауэи взяли его к себе и выходили. Недавно он женился на их второй по старшинству сестре, Уинифрид. Меррипен взвалил на себя грандиозную задачу по управлению поместьем в отсутствие Лео. Молодожены были вполне счастливы, оставаясь в Гемпшире во время сезона и наслаждаясь красотой и относительным уединением Рамзи-Хауса.

— Таких высоких, как Меррипен, не бывает, — сказала Поппи. — Что не мешает мистеру Ратледжу быть высоким. У него темные волосы и пронзительные зеленые глаза… — При этом воспоминании ее желудок неожиданно сократился.

— Он тебе понравился?

Поппи помедлила, колеблясь.

— Трудно сказать… Мистер Ратледж сбивает с толку. При всем его обаянии чувствуется, что он способен практически на все. Он похож на злого ангела из поэмы Уильяма Блейка.

— Хотелось бы взглянуть на него, — задумчиво произнесла Беатрикс. — А еще больше мне хотелось бы побывать в комнате редкостей. Я завидую тебе, Поппи. Как давно со мной не случалось ничего интересного.

Поппи негромко рассмеялась:

— Неужели? И это при том, что лондонский сезон в самом разгаре?

Беатрикс закатила глаза:

— Лондонский сезон так же интересен, как гонки улиток.

— Девушки, я готова, — бодро произнесла мисс Маркс, войдя в комнату. — Не забудьте захватить зонтики, если не хотите загореть на солнце.

Вся троица вышла из номера и чинно двинулась по коридору. Повернув в сторону парадной лестницы, они обнаружили, что в фешенебельном отеле царит необычное оживление.

Слышались возбужденные, даже сердитые мужские голоса, в некоторых угадывался иностранный акцент, снизу доносился топот ног и скрежет металла.

— Что за черт… — пробормотала мисс Маркс себе под нос.

Свернув за угол, все три женщины резко остановились при виде полудюжины мужчин, столпившихся возле лифта для провизии. Кто-то вскрикнул.

— Это женщина? — спросила Поппи, побледнев. — Или ребенок?

— Оставайтесь здесь, — обеспокоенно произнесла мисс Маркс. — Я попробую выяснить, в чем дело.

Все трое вздрогнули от панических воплей, прорезавших воздух.

— Это ребенок, — сказала Поппи, шагнув вперед, несмотря на запрет мисс Маркс. — Мы должны как-то помочь.

Беатрикс опередила ее, кинувшись бегом.

— Это не ребенок, — бросила она через плечо. — Это обезьяна!

Глава 6


Мало какое занятие доставляло Гарри Ратледжу такое удовольствие, как фехтование, особенно потому, что оно вышло из употребления. Шпага больше не являлась средством защиты или модным аксессуаром, и только военные и немногочисленные любители продолжали практиковаться в искусстве владеть ею. Но Гарри нравилась элегантная точность этого оружия, требовавшая физической и умственной дисциплины. Фехтовальщику приходилось заранее просчитывать последовательность движений, что было естественным для Гарри Ратледжа.

Год назад он вступил в фехтовальный клуб, состоявший примерно из сотни членов, включая аристократов, банкиров, актеров, политиков и военных из разных родов войск. Три раза в неделю он встречался в клубе с компанией доверенных друзей, и они устраивали поединки под бдительным оком тренера. Хотя в клубе имелись комнаты для переодевания и душевые, там часто была очередь, и Гарри обычно уходил домой сразу же после тренировки.