Лиза Клейпас - Соблазни меня на рассвете

Ее пальцы ласкали его затылок в неосознанной попытке успокоить, смягчить его жесткий напор. Меррипен углубил поцелуй, дразня, посасывая ее губы, опьяняя сладостью и дурманом. А затем на смену его яростному безумию пришла нежность. Подрагивающей рукой он коснулся ее лица, пальцы легко гладили девичьи щеки, ладонь баюкала подбородок. Он оторвал свой жаждущий рот от ее губ и принялся целовать веки, нос, лоб, - каждую черточку любимого лица.

Меррипен прижал Уин к стене оранжереи, стремясь к максимальной близости. Она вздрогнула, когда ее обнаженные плечи коснулись оконного стекла, кожа покрылась мурашками. Стекло холодило… Но его тело было таким горячим, а рот обжигал. Его губы жадно скользили по ее горлу, груди, пока не добрались до кромки декольте.

Меррипен двумя пальцами отодвинул лиф платья и погладил мягкие, прохладные полушария ее груди. Но этого все еще было недостаточно, и он нетерпеливо рванул чашки ее корсета вниз. Уин закрыла глаза, то ли протестуя, то ли пытаясь справиться с дыханием.

Меррипен удовлетворенно заворчал, глядя на ее освобожденную грудь. Он приподнял девушку, почти отрывая от пола, и по очереди коснулся губами маленьких вершинок.

Уин закусила губу, чтобы сдержать рвущийся из горла крик. Каждое прикосновение его языка вызывало жар, который охватывал ее всю, - от макушки до пальцев ног. Она обхватила ладонями его голову, - одна рука так и осталась в перчатке, другая - обнажена, откликаясь на ласку его рта; тело выгнулось дугой.

Когда ее соски набухли и запульсировали, он проложил поцелуями обжигающую дорожку к нежной шее.

- Уин. - выдавил он глухим голосом. - Я хочу… - Он проглотил то, что хотел сказать, и снова поцеловал ее, лихорадочно и глубоко. Его пальцы принялись ласкать упругие вершинки груди. Он мягко сжимал и поглаживал их до тех пор, пока она не начала рыдать и корчиться в его руках от невыносимого удовольствия.

И вдруг, внезапно и безжалостно, все закончилось. На мгновение он замер и затем стремительно оторвал девушку от стеклянной стенки, прикрывая своим телом. Так, словно стремился спрятать ее от какой-то опасности. Тихое проклятие сорвалось с его губ.

- Что… Каждый звук давался Уин с трудом. Она чувствовала себя так, словно очнулась от глубокого сна, мысли расползались. - Что случилось?

- Я заметил движение на террасе. Нас могли увидеть.

Это вернуло Уин некое подобие спокойствия. Она отвернулась от Меррипена и принялась поправлять сбившийся лиф платья.

- Моя перчатка, - прошептала она, скользнув глазами по скамье и заметив потерю, которая одиноко лежала рядом, словно маленький белый символ капитуляции.

Меррипен поднял и вернул ей перчатку.

- Я… Я пойду в дамскую комнату, - пробормотала она нетвердым голосом. - Приведу себя в порядок и вернусь в гостиную, как только буду готова.

Уин не была до конца уверена в том, что только что произошло, и что все это может значить. Меррипен признался, что любит ее. Наконец-то он облек свои чувства в слова. Но в ее мечтах признание выглядело радостным и светлым, а не горьким и гневным. Все это было ужасно неправильно.

Если бы только она могла вернуться в отель и укрыться в своей комнате. Ей требовалось побыть одной, чтобы все обдумать. Как он сказал? «Я предпочту видеть тебя живой в руках этого холодного, бездушного ублюдка, чем умирающей - в моих объятиях». В этом не было никакого смысла. Почему он так сказал?

Ей хотелось возразить ему, но место и время были неподходящими. К этому разговору следовало подготовиться со всей тщательностью. Меррипен был куда сложнее, чем это казалось большинству людей. Хотя внешне он оставался равнодушным и бесстрастным, его истинные чувства были настолько глубокими и мощными, что ему самому стоило больших трудов держать их под спудом.

- Нам надо будет поговорить, Кев, - сказала она ему. - Позже.

Он кратко кивнул, его плечи и шея напряглись, словно он взвалил на себя непосильное бремя.

Уин осторожно, стараясь не попасться никому на глаза, прокралась по лестнице в дамскую комнату. Здесь горничные торопливо подшивали оторванные оборки, помогали гостьям стереть жирный блеск с вспотевших лиц и подколоть шпильками сложные прически. Женщины, разделившись на маленькие группы, со смехом сплетничали о том, что успели увидеть и услышать на балу. Уин села перед зеркалом и принялась изучать свое отражение. Ее обычно бледное лицо покрылось ярким румянцем, губы распухли и покраснели. При мысли о том, что кто-нибудь мог видеть ее несколько минут назад, щеки девушки заалели еще сильнее. Когда служанка подошла и припудрила ее разгоряченное лицо рисовой пудрой, Уин тихим голосом пробормотала слова благодарности. Сделав несколько глубоких (насколько позволял этот проклятый корсет) вдохов и выдохов, она постаралась незаметно проверить, полностью ли прикрывает лиф ее грудь.

Через тридцать минут Уин решила, что уже готова спуститься вниз и продолжить вечер. В этот момент в дамскую комнату вошла Поппи и сразу направилась к сестре. Уин улыбнулась.

- Привет, дорогая, - сказала Уин, вставая со стула. - Садись на мое место. Тебе нужны шпильки? Пудра?

- Нет, спасибо. - На лице Поппи читалось напряженное беспокойство, щеки были почти такого же цвета, как немногим ранее у Уин.

- Ты хорошо проводишь время? - обеспокоенно спросила Уин.

- Не очень, - ответила Поппи, уводя сестру в сторону, подальше от посторонних ушей. - Я ожидала увидеть здесь кого-нибудь еще, кроме обычной толпы старых надутых пэров, или, что еще хуже, - таких же надутых, но молодых. Но все новые мужчины, с которыми я познакомились, оказались карьеристами и бизнесменами. Они либо сразу начинали говорить о деньгах, - что само по себе вульгарно, не говоря уже о том, что я в этом совершенно не разбираюсь, либо вообще отказывались обсуждать свою карьеру и профессию, - а это, скорее всего, означает, что они занимаются чем-то незаконным.

- А Беатрикс? Как у нее дела?

- Она на удивление весьма популярна. Делает возмутительные замечания, а люди смеются и думают, что она весьма остроумна, не понимая, что Беа говорит совершенно серьезно.

Уин улыбнулась.

- Может, нам следует спуститься и найти ее?

- Не сейчас, - Поппи взяла сестру за руку и крепко сжала. - Уин, дорогая… Я пришла за тобой, потому что… Там, внизу, произошло нечто вроде потрясения… В котором замешана ты.

- Потрясение? - Уин покачала головой, чувствуя, как все внутри нее холодеет. Желудок сжался от спазма. - Не понимаю.

- В гостиной очень быстро распространяется слух о том, что ты была замечена в оранжерее в компрометирующих обстоятельствах. В сильно компрометирующих тебя обстоятельствах.

Уин побледнела.

- Прошло только тридцать минут, - прошептала она.

- Это Лондонское общество, - мрачно заявила Поппи. - Сплетни разносятся со скоростью ветра.

Две девушки зашли в дамскую комнату и, увидев Уин, тут же принялись перешептываться.

Уин с тревогой воззрилась на Поппи.

- Будет скандал, не так ли? - спросила она слабым голосом.

- Нет, если только мы не решим этот вопрос быстро и должным образом. - Поппи стиснула ее руку. - Я провожу тебя в библиотеку, дорогая. Амелия и мистер Роан уже там - мы встретимся с ними и вместе подумаем, что лучше предпринять.

Уин почти желала снова вернуться к прежнему болезненному состоянию с частыми периодами слабости. Потому что в этот конкретный момент хороший, глубокий обморок был бы весьма кстати.

- О, что я наделала? - простонала она.

Поппи слабо улыбнулась в ответ.

- Похоже, именно этим вопросом все задаются.

Библиотека Хантов представляла собой симпатичную комнату, заставленную книжными шкафами из красного дерева со вставными стеклами. Кэм Роан и Саймон Хант стояли возле огромного мозаичного буфета, в котором хранились графины со спиртными напитками. Хант держал в руках стакан, наполовину полный янтарным ликером в тот момент, когда Уин вошла в библиотеку. Он бросил на нее загадочный взгляд. Амелия, миссис Хант и доктор Хэрроу также были в числе присутствующих. Уин не покидало чувство нереальности происходящего. Ей никогда ранее не приходилось быть героиней скандала, и это оказалось совсем не таким волнующим или захватывающим событием, как она фантазировала, прикованная к постели. На самом деле ей было страшно.

Несмотря на ее разговор с Меррипеном и ее слова о том, что ей хотелось бы быть скомпрометированной, она в действительности имела в виду совсем другое. Ни одна женщина не захотела бы такого. Скандал ставил под вопрос не только замужество Уин, но и ее младших сестер. Он бросал тень на всю семью. Из-за ее беспечности пострадают все, кто был ей дорог.

- Уин, - Амелия сразу же оказалась рядом с сестрой и крепко ее обняла. - Все в порядке, дорогая. Мы все уладим.

Если бы Уин не была так подавлена, она бы улыбнулась. Ее старшая сестра была известна своей безграничной верой в собственные возможности уладить любые неприятности, включая природные катаклизмы, вторжения неприятеля, миграции диких животных. Однако ничто из этого не могло бы сравниться по силе разрушения со скандалом на глазах у Лондонского высшего общества.

- Где мисс Маркс? - едва слышно спросила Уин.

- В гостиной вместе с Беатрикс. Мы стараемся вести себя как обычно.- Амелия печально улыбнулась Хантам. - Впрочем, нашей семье никогда не удавалось в этом преуспеть.

Уин окаменела при виде Лео и Меррипена, входящих в комнату. Лео направился прямо к ней, в то время как Меррипен по своей привычке забился в угол. Он избегал ее взгляда. Казалось, напряженное молчание заставило приподняться пушистые завитки у основания ее шеи.