— У меня здесь список дел. Не попросите ли вы своего клерка помочь мне с деловыми адресами? Мне нужен знающий секретарь, какое-нибудь средство передвижения, и, поскольку с тех пор, как я приехал, все только и делают, что глазеют на меня, думаю, что мне нужен хороший портной.

Взяв список, мистер Голдман перемолвился с клерком наказав ему выбирать только самые лучшие заведения.

— Уильям Уайатт строит мне дом в Грэйвсенде. Я перевел на его счет средства, но вполне допускаю, что к настоящему времени он их перерасходовал. Я направлю все счета к вам на проверку. Самое неотложное дело — подыскать дом в Лондоне. Он мне нужен сегодня, но даю вам время до завтра. А пока, джентльмены, я в «Савое».

— Мистер Сэвидж, я вижу, что вы прямой, деловой человек, — сказал Голдман. — Купить дом сегодня же практически невозможно. Если дадите нам несколько дней, мы, возможно, что-нибудь арендуем.

— Мой друг Расселл Лэмб заверил меня, что вы, джентльмены, весьма предприимчивы.

Мистеру Уотсону давно хотелось начать разговор об опекунстве над близнецами, и он воспользовался моментом:

— На Керзон-стрит находится городской дом покойного лорда Лэмба. Поскольку вы ведете дела этой семьи, почему бы вам им не воспользоваться? Дом меблирован и полностью обеспечен прислугой. Это даст нам необходимое время, чтобы купить вам городской дом, так же удобно расположенный.

— Ваше предложение заслуживает внимания. Оно как раз кстати. Я еще не имел удовольствия познакомиться со своими подопечными.

Мистер Уотсон доверительно начал:

— Они очень молоды и, поскольку прожили всю жизнь в деревне, довольно наивны, в отличие от городских чертенят. Нынешняя молодежь, скажу вам, просто позор. За время, пока вас здесь не было, нравы круто изменились, но лорд Антони Лэмб не создаст вам проблем. Это приятный послушный юноша.

Адам Сэвидж бросил на него вопросительный взгляд.

— Почему-то у меня такое чувство, что от меня что-то скрывается?

Мистер Уотсон прокашлялся:

— Да, сэр, это касается леди Антонии. Она была у нас после смерти отца и потребовала сообщить, сколько денег ей положено. Когда я заверил, что ее приданое находится под опекой, она захотела знать, может ли им располагать. Я уведомил, что ее денежные дела находятся в вашем распоряжении. Боюсь, что она ушла несколько раздраженной и с тех пор взяла в привычку покупать все, что ей понравится, а счета отсылать к нам.

— Дайте посмотреть, — распорядился он. Когда их представили, он, бегло перелистав, отметил, что в большинстве своем это были счета за платья, нижнее белье, халаты и разные женские безделушки и все вместе не превышали и сотни фунтов. Пара счетов относилась к расходам на фермы арендаторов в Стоуке.

— Отнесите их на мой счет. Полагаю, Антони ежеквартально получает свое денежное содержание? Оно так мало, что не знаю, как он обходится. Пожалуй, удвойте сумму. Я вскоре съезжу в Стоук, как только позволят самые неотложные дела. — Сэвидж встал. — В таком случае, джентльмены, всего хорошего. Сможете найти меня в доме на Керзон-стрит.

Поскольку от «Савоя» до Лондонских ворот было недалеко, он пришел пешком. Теперь он подумывал, не взять ли портшез, но решил, что его длинные ноги на забитых людьми улицах донесут его быстрее любого портшеза.

Ненадолго задержался мыслями на близнецах. Похоже, дочка недалеко ушла от мамы, хотя все женщины таковы, когда речь заходит о деньгах. А парень, кажется, прост и симпатичен. Адам надеялся, что они подружатся.

Шагая по улице, он заметил, что на него обращают внимание, да и сам он удивленно глазеет на лондонцев. Нечистая сила, что стало с мужской модой? Он был единственным лицом мужского пола, на голове которого не сидел напудренный парик. Большинство джентльменов почему-то были облачены в атласные бриджи до колен, вычурно расшитые жилеты, рубашки с воротником-стойкой и развевающимся галстуком-шарфом. По мнению Сэвиджа, такая одежда лучше смотрелась бы в бальном зале, нежели на оживленной улице Лондона. Что случилось со скромным сукном и поплином?

Он увидел несколько мужчин в красных туфлях на высоком каблуке и спрашивал себя, что их заставляет подражать женской моде. В Лондоне всегда хватало чудаков и эксцентриков, но, черт побери, каждый второй встречавшийся ему мужчина довольно нелепо выглядел,

как особа женского пола. Поразительно много молодых людей красились, носили серьги и держали в руках веера. Неужели, пока он был в индийских владениях, мир сошел с ума?

У кондитерской праздно расселись два франта. У одного по всему жилету были вышиты бабочки, а на другом красовался сюртук с золотыми галунами и бутоньеркой во всю грудь. Сэвидж окинул его презрительным взглядом. Тот в свою очередь поднял лорнет и вздрогнул при виде похожего на иноземца гиганта с длинными черными лохмами.

Мало-помалу Сэвидж перевел свой взгляд с мужчин и стал оценивающе разглядывать женщин. Ближе к утру встречались только женщины победнее в простеньких хлопчатобумажных платьях в полоску, но в полдень стали появляться следящие за модой дамы в увитых валансьенскими кружевами платьях и высоких напудренных париках, украшенных цветами и птицами. Многие ходили в сопровождении кучера или иного слуги, таскавших за ними свертки. Женщины всегда любили выделяться, так что Сэвидж и бровью не повел, видя огромные шляпы из итальянской соломки или черные мушки, привлекавшие внимание к женским глазкам или губкам. Но, увидев очень модную даму в сопровождении негритенка с обезьяной на цепи, он почувствовал, как внутри закипает ярость из-за того, что в считающейся цивилизованной стране терпят такую дикость.

Вернувшись в «Савой», Сэвидж написал записку лорду Лэмбу, уведомляя его, что вернулся в Англию, и прося дозволения воспользоваться городским имением в районе Мейфер, пока не приобретет собственного. Это была всего лишь дань вежливости; он переедет туда задолго до того, как письмо будет получено в Стоуке. Заканчивая записку, сообщал своему подопечному, что посетит Лэмб-холл на следующей неделе.

Фентон, дворецкий на Керзон-стрит, сухо приветствовал мистера Сэвиджа, но, узнав, что тот был на Цейлоне другом и соседом хозяйки и покойного хозяина, немного оттаял. Фентон всегда спрашивал себя, как бы в данных обстоятельствах вел себя мистер Бэрке, и старался действовать соответственно. В городском доме держали кухарку-экономку миссис Хогг и молоденькую горничную Дору, коренную уроженку Лондона. Обе заняли позицию, с которой можно было удобно разглядывать прибывшую из Индии странную троицу.

— Ух ты, видала такие рожи? — прошептала на ухо экономка Дора.

Миссис Хогг, с явным неодобрением скривив губы пробормотала:

— Дикари! Терпеть не могу!

Дора, которая была недурна собой и не страдала от избытка скромности, с завистью разглядывала темнокожую девушку в экзотической одежде. Фентон, показав мистеру Сэвиджу хозяйскую спальню, был в растерянности относительно других двоих. Отметив безупречно белые одежды и украшенный рубином тюрбан, он подумал, что, возможно, Джон Булль — заезжий принц, а дама — его жена или наложница, или как там называют женщин при индийских принцах. На всякий случай Фентон выделил им отдельные покои и облегченно вздохнул, когда мистер Сэвидж удовлетворенно сунул ему в ладонь гинею.

— Попозже с моего корабля доставят сундуки и другой багаж. Этим займется Джон Булль.

Адам решил наедине переговорить с прислугой, чтобы облегчить жизнь Джону Буллю и Киринде, которые, он знал, пока не обвыкнутся, будут чувствовать себя как рыба, вытащенная из воды.

— Спущусь вниз познакомиться с прислугой, — сказал он, беря в руки клетку с Рупи. Фентон спустился с ним, показывая путь.

Сэвидж решил, что самое подходящее место для скворца — прихожая, где покрытый керамической плиткой пол можно без труда убрать. Затем вошел на кухню и представился.

— Мои люди с Цейлона, несомненно, покажутся вам странными. Мой человек привык руководить многочисленный челядью и может произвести впечатление слишком властного. Я хотел бы попросить вас постараться быть дружелюбными, а если возникнут какие-либо трудности,

не стесняйтесь обращаться прямо ко мне.

Миссис Хогг с опаской разглядывала его. Она еще не встречала такого грозного на вид человека, хотя и знавала властных людей, но ей было не по нутру прислуживать иноземцам.

— Трудности, сэр? — переспросила она.

— Возможно, я накликаю неприятности, которых на самом деле и не будет, — мягко поправился он. — Если и возникнут трудности, то, пожалуй, только с продуктами.

Миссис Хогг сердито поджала губы. Никто еще ни разу не жаловался на то, как она готовит.

— На Цейлоне пища сильно сдабривается специями, и мы едим много фруктов и овощей. Когда много лет назад я жил в Лондоне, единственным овощем, насколько я помню, была репа, которую я терпеть не могу. Я был бы признателен, если бы вы брали с собой моего человека, когда пойдете покупать продукты, и отвели ему местечко на кухне, где он мог бы готовить национальные блюда.

Если бы посмела, миссис Хогг отказалась бы.

— Большую часть дня я буду отсутствовать по делам. Благодарю вас за сотрудничество.

После его ухода повисло зловещее молчание, потом сразу заговорили все трое. Фентон, чувствуя себя довольно глупо из-за того, что человек, которого он принял за принца, оказался всего лишь лакеем, сказал:

— Что до меня, то пусть все делает его прислуга.

— А я не потерплю, чтобы лезли ко мне на кухню. Терпеть не могу иноземцев!

Дора, наделенная богатым воображением, вставила:

— Да он один из, как их, набобов. Держу пари, что она из его гарема.

Миссис Хогг, только что утром накупившая репы, следующие полчаса гремела котлами и сковородками. Услышав пронзительный крик: «Содом и Гоморра!» — выбежала в прихожую узнать, кто там богохульствует.

— В чем дело? — потребовала она ответа у Доры.

— Это их птица.

— Терпеть не могу птиц. Нечего ей здесь делать с бесстыжим языком. Ей место в подвале!