Она улыбнулась, заметив, как Камерон изящно поклонился своей даме, прежде чем сделать поворот, но, увидев Тристана, протискивавшегося сквозь толпу, неслышно пробормотала проклятие. У нее перехватило дыхание, когда она поняла, что проклятый болван направляется прямо к ней, нимало не заботясь о том, какой опасности подвергает их обоих. Изобел обеспокоенно поискала глазами Алекса, молясь про себя, чтобы брат не бросился ей на выручку с обнаженным мечом. С облегчением убедившись, что Алекс поглощен беседой с одной из придворных дам, она вновь обратила встревоженный взгляд на Тристана. В его намерениях трудно было ошибиться. Он уверенно прокладывал путь среди танцующих, не обращая внимания на зазывные взгляды, которыми провожали его дамы. Его взор не отрывался от лица Изобел, словно в зале не было никого, кроме них двоих. Волк среди овец. Что нужно этому человеку?

Изобел прерывисто вздохнула, теребя шнуровку на платье. Хоть Макгрегор и был их злейшим врагом, она не могла не обратить внимание на его яркую мужскую красоту и нежное участие, с которым он коснулся ее щеки, услышав, что отца убили у нее на глазах. Ей показалось, что он искренне сочувствовал ее горю. Но все это было ложью. Нет, второй раз ему не удастся ее одурачить.

При приближении горца она повернулась к нему спиной.

— Я хотел бы сказать вам пару слов, мисс Фергюссон, — прошептал Тристан, встав позади нее.

Плечи Изобел застыли, по спине пробежал холодок.

— Вы надеетесь снова оплести меня любезными словами? Ну нет, вам это не удастся!

Услышав в ответ его искренний смех, Изобел зажмурилась, борясь с желанием повернуться и выцарапать наглецу глаза.

— Отправляйтесь к дьяволу, Макгрегор, — выпалила она, прежде чем успела прикусить язык.

Ей вовсе не хотелось давать повод кровожадным дикарям требовать расплаты за оскорбление, хотя этот негодяй вполне заслужил его своим бесстыдством.

— Давайте выйдем в сад, Изобел.

Он сумасшедший? Или, может, слабоумный? Возможно, у него на уме какая-то новая хитрость, очередная низкая выходка?

— Вы хотите, чтобы снова вспыхнула вражда?

— Нет. — Дыхание Тристана коснулось ее уха, теплое, как певучая мягкость его голоса. — Поэтому я и предложил вам выйти. Если бы мы стали танцевать здесь, в воздухе засверкали бы кинжалы.

Танцевать? Изобел сжала руки в кулаки, бросив на горца яростный взгляд через плечо.

— Вы и вправду думаете, что я позволила бы вам снова прикоснуться ко мне хотя бы пальцем?

Ей страстно хотелось отвесить мерзавцу пощечину, чтобы стереть с его лица дерзкую улыбку, но, подумав о братьях, она сдержалась.

— Уверяю вас, Макгрегор, — с язвительной улыбкой добавила она, сбавив тон, — я бы скорее предпочла быть обезглавленной на дворцовой площади, чем танцевать с вами. А теперь, пожалуйста, скройтесь с моих глаз.

Изобел отвернулась и вновь устремила взгляд на танцующих.

— Простите меня, — настойчиво продолжал Тристан, не обратив внимания на ее резкие слова. — Думаю, вы могли бы поблагодарить меня за то, что я пытался защитить вашего брата перед отцом…

Поблагодарить? За то, что этот негодяй рассказал отцу об Алексе все, что она простодушно ему выболтала? Изобел жаждала убить негодяя, и к черту последствия! Она так резко повернулась, что Тристан закрыл рот и отступил на шаг.

— Держись подальше от моих братьев, Тристан Макгрегор, а не то, клянусь, я вырежу у тебя сердце и прибью его к себе на дверь как предупреждение остальным твоим родичам, этому дьявольскому отродью.

Желание пустить кровь наглецу только усилилось, когда губы Макгрегора растянулись в ослепительной улыбке.

— Довольно смело для женщины, которая, по ее собственному признанию, боится моей семьи.

— Я никогда не говорила, что боюсь, — отчеканила Изобел, сверля Макгрегора взглядом. — Я сказала, что ненавижу своих врагов.

— Что ж, я этого не принимаю, — произнес Тристан, нисколько не задетый ее язвительным тоном. — Обе наши семьи виновны в одном преступлении. Я бы хотел…

— Наше преступление несравнимо с вашим зверством! — почти выкрикнула Изобел и тотчас испуганно огляделась, молясь про себя, чтобы ее возглас остался незамеченным. Убедившись, что никто не смотрит в ее сторону, она вновь повернулась к Макгрегору: — Вы отняли у нас отца.

— Знаю. А ваш отец убил моего дядю, — торопливо возразил Тристан. — Но никому из нас не станет легче, если мы будем ненавидеть друг друга.

«Черт бы его побрал», — подумала Изобел, глядя на густые черные ресницы, обрамлявшие топазовые глаза. Он был возмутительно, бессовестно красив, его следовало бы привлечь за это к суду. Жаль, что под этой внешностью скрывается холодное коварное сердце Макгрегора.

— Должно быть, вы не слишком-то любили своего дядю, если так легко смирились с его смертью.

— Вы не представляете, как сильно я любил его. Он был мне… как отец.

Изобел невольно опустила глаза под пристальным взглядом горца. Граф Аргайлл, дядя, что рассказывал племяннику легенды о рыцарях… Значит, Тристан, как и она, пострадал из-за семейной гордыни. Но это отнюдь не уравнивало их. Они навсегда останутся врагами. Если Тристан действительно любил своего дядю, Изобел готова была посочувствовать его потере. Но не больше.

А чего он ждал? Чего добивался? Зачем стоял здесь, пытаясь вызвать на разговор дочь заклятого врага и рискуя вновь пробудить кровавую вражду между кланами, еще лет на пять или шесть, когда мог бы провести вечер куда приятнее с дюжиной других дам, куда красивее Изобел Фергюссон? Зачем он пытался понравиться ей?

— Чего вы хотите от меня? — со вздохом спросила Изобел, поклявшись себе, что, если Макгрегор стремится выпытать ее тайну, она скорее умрет, чем признается.

— Я прошу вас прогуляться со мной. — Тристан наклонился к ее уху, взмахнув длинными густыми ресницами. — Мне нужна всего одна ваша улыбка и надежда вновь завоевать ваше доверие.

Изобел сурово покачала головой, отступив на шаг:

— Должно быть, вы считаете меня такой же безумной, как вы сами.

— Уделите мне всего минутку, и я расскажу, что думаю о вас.

Нет, она не позволит этому чарующему звучному голосу заворожить ее. Прежде прямота Тристана приводила ее в восхищение, но теперь Изобел сомневалась, что в его словах есть хоть крупица правды. Этот хитроумный змей знает толк в искусстве обольщения. Но неужели он и впрямь рассчитывает, что она станет доверять одному из Макгрегоров? Если это так, то он чертовски самонадеян. И тем приятнее будет отказать ему.

— Что бы вы ни собирались мне поведать, я не желаю это слышать.

Казалось, Тристан хотел сказать что-то еще, но передумал. Губы его растянулись в учтивой улыбке. Отвесив легкий поклон, он произнес:

— Что ж, значит, так тому и быть. Прощайте, мисс Фергюссон.

Не ответив, Изобел проводила взглядом горца, в одиночестве покинувшего пиршественный зал. «Прощайте, мистер Макгрегор. Скатертью дорога!» Потом она вновь повернулась к танцующим и вымученно улыбнулась, задержав взгляд на Камероне и леди Фицсиммонс. Давно она не чувствовала себя такой несчастной.

Глава 5

— Что вы думаете о завтрашней коронации? — обратилась к Тристану леди Маргарет Ашли во время прогулки по Каменной галерее Уайтхолла, выходившей на Темзу, и нетерпеливо дернула горца за рукав.

Взгляд Макгрегора скользнул по ее прелестным, хотя и несколько тусклым голубым глазам и остановился на губах.

— Да?

— Я о коронации. Завтра у нас будет король-католик.

— Да.

— И что вы об этом думаете?

Тристану было решительно наплевать. Он разглядывал губы леди Ашли. Ее неумолчная болтовня о политике раздражала его. Ему и без того стоило немалых усилий направить все свои мысли на эту особу и не думать о губах и поцелуях другой девушки, рыжеволосой красавицы с веснушчатым носом и острым, как рапира, язычком. Накануне вечером Изобел обдала его презрением; иного он и не ожидал. Изобел ненавидела его, и Тристан не винил ее за это. Смущало его другое: мисс Фергюссон занимала все его мысли. Он никогда прежде не пытался завоевать девушку, питавшую к нему ненависть.

Черт возьми, да он и не знал ни одной девушки, которая его ненавидела. Брошенный Изобел вызов приятно будоражил его воображение.

— Вы меня даже не слушаете.

Леди Ашли обиженно надула алые губки и игриво шлепнула Тристана по руке.

Каково это, целовать Изобел Фергюссон, осыпающую его проклятиями?

— Мой отец говорит, что недостаток ума шотландские горцы восполняют особой жестокостью и безжалостностью. Что вы об этом думаете?

Тристан насмешливо изогнул бровь и улыбнулся англичанке. Возможно, в словах ее отца была доля истины.

— Думаю, это можно сказать обо всех, кому недостает ума. Будь он горец или англичанин.

— Хм-м, — сладко промурлыкала леди Маргарет, кокетливо потупив глаза и показывая всем своим видом, что готова сдаться, не дожидаясь штурма. — А вы жестоки, Тристан?

Достаточно жесток, чтобы отправить эту милую даму назад к отцу, отделав так, что она по крайней мере еще день не сможет ходить… или сидеть. Интересно, что бы она на это сказала? Возможно, упала бы в его объятия, желая немедленно удостовериться, что он унаследовал всю лютую беспощадность своих предков.

Тристан пробыл в Англии всего несколько дней, но успел убедиться в доступности напудренных английских леди, готовых прыгнуть к нему в постель даже без приглашения. От этих бесконечных посягательств он чувствовал себя опустошенным, как все пустые головы Уайтхолла, вместе взятые. Он легко мог бы овладеть леди Ашли прямо здесь, под огромным портретом Оливера Кромвеля, ведущего свою парламентскую армию на Шотландию. Месяц назад Тристан скорее всего одарил бы Кромвеля издевательской усмешкой, наслаждаясь Телом одной из дочерей Англии, но после унизительного отказа Изобел победы над лондонскими красавицами не доставляли ему радости. Он чувствовал себя как лев, при виде которого газели падали замертво, вместо того чтобы пускаться в бегство. Прелесть охоты в преследовании, а не в том, чтобы растерзать беспомощную жертву.