Он замер, чувствуя, как жарко пульсирует его налитый силой жезл. Тристан не мог больше ждать. Дыхание Изобел участилось, стало прерывистым. Пробудившееся в ней желание воспламенило Тристана, ему показалось, что плоть его вот-вот взорвется. Разведя ноги Изобел, он проник в ее влажную обжигающую глубину. Изобел сдавленно вскрикнула, и Тристан вновь напомнил себе о терпении. Его бедра медленно выгнулись, прижимаясь к ее ягодицам.

— Мы словно созданы друг для друга, да, любимая? — хрипло шепнул он и, лизнув мочку ее уха, нежно сдавил зубами.

— Ты слишком большой.

— А ты тугая и горячая.

Застонав, он теснее прильнул к ней, ладонь его скользнула по ее бедру и легла на лоно. У Изобел вырвался прерывистый вздох. Тело ее напряглось, затрепетало. Тристан медленно отстранился и вновь сделал выпад, сжимая ее в объятиях.

— Тристан, я…

Он закрыл ей рот поцелуем, нежно лаская ее плоть, наслаждаясь каждым движением, каждым неспешным выпадом, чувствуя, как тело ее становится мягким и податливым, пока звенящая волна блаженства не захлестнула их обоих.

Утомленные, обессиленные, они лежали молча, улыбаясь друг другу в темноте и обмениваясь поцелуями.

— Мы всегда будем счастливы, Тристан? — спросила Изобел чуть позже, не размыкая объятий.

— Да, всегда.

Он об этом позаботится. Изобел будет любить его так же сильно, как братьев, и даже сильнее.

— Я хотела бы тебе верить, но твоя семья…

— Изобел, я не смогу стать тем, кем мечтал, если в моей жизни не будет тебя.

— Но разве ты сможешь достигнуть своей мечты, если не будешь верен семье?

Тристан крепче прижал к себе Изобел и вдохнул запах ее волос. Он действительно предал свою семью, полюбив дочь врага, как когда-то сэр Тристан предал своего короля, полюбив прекрасную Изольду. Неужели и их с Изобел ждет такая же трагическая судьба? Нет, он этого не допустит. Надежда всегда остается.

— Я же говорил тебе, любимая, что моя семья готова забыть вражду. Черт возьми, в конце концов, это не ты убила графа Аргайлла.

Изобел застонала, словно от боли. Тристан нежно обнял ее, проклиная себя за несдержанность. Ему следовало проявить терпение, обуздать свою страсть.

— Тристан, я…

Стук в дверь заставил Изобел испуганно замереть. Кровь отлила от ее лица.

— Тристан, это Камерон. Сестра с вами?

Вырвавшись из рук горца, Изобел вскочила с кровати.

— Скажи ему, что ты меня не видел! — прошептала она, поспешно натягивая платье.

— Да, она здесь, — отозвался Тристан и подмигнул в ответ на разъяренный взгляд Изобел. — Подожди минуту, я сейчас открою.

Изобел в ужасе округлила глаза.

— Не могу же я открыть дверь в таком виде, — пояснил Тристан.

Он развел руками, демонстрируя свою наготу, и проказливо ухмыльнулся, когда Изобел покраснела как вишня. Натянув бриджи и сапоги, он с сожалением посмотрел на Изобел, успевшую надеть платье.

— Входи, Камерон, — произнес он, отворяя дверь.

— Где Тамас? — обеспокоенно спросила Изобел, когда брат вошел один.

Камерон не ответил. Он хмуро разглядывал смятое платье сестры, надетое поверх рубашки Тристана.

— Тамас внизу, вместе с Энни, — пробурчал он, отвернувшись, чтобы не встречаться глазами с Изобел и не видеть ее пылающего лица. — Мы… мы хотели кое-что вам сообщить.

— Мы тоже, — вмешался Тристан, желая спасти сгоравшую от стыда девушку. — Я попросил Изобел стать моей женой, и она согласилась.

Лицо Камерона осталось угрюмым. Подняв голову, он снова окинул взглядом смятый наряд сестры. «Проклятие, как мне объяснить ему, почему я не смог ждать?» — мысленно упрекнул себя Тристан.

— Мы найдем священника как можно скорее.

Кам наконец улыбнулся и коротко обнял горца.

— Эта новость мне нравится.

Похлопав Тристана по плечу, Кам подошел к сестре и заключил ее в объятия. Изобел молча приняла его поздравления. Бледная, трепещущая как натянутая струна, она едва стояла на негнущихся ногах.

— У меня тоже есть для вас хорошее известие, — объявил Камерон улыбаясь. — Я попросил Энни выйти за меня замуж, и она ответила согласием.

Тревога Изобел мгновенно сменилась восторгом. Забросав брата множеством вопросов, она усадила его на кровать, чтобы обсудить планы свадебного торжества.

— Давайте отпразднуем наши две помолвки, заказав лучшее вино в этом трактире, — предложил Кам, вставая.

Тристан весело рассмеялся:

— Найти в этой дыре хорошее вино можно, разве что изготовив его самим.

— Пойдемте. — Кам нетерпеливо махнул рукой в сторону двери. — Энни с Тамасом ждут нас. Выпьем за наше счастливое будущее.

Отыскав свой плед в одном из мешков, Тристан перекинул его через плечо и небрежно завязал на талии. Все трое вышли из комнаты.

Энни Кеннеди, прелестная девушка с ярко-зелеными глазами и улыбчивым ртом, щебетала не умолкая. Вопросы сыпались из нее, как горох из дырявого мешка. Чем больше вина она пила, тем оживленнее трещала. Тристан с Камероном обменивались улыбками, слушая ее болтовню.

Изобел, казалось, с удовольствием принимала участие в беседе, но постоянно беспокойно ерзала на стуле, то и дело меняя позу. Она густо краснела всякий раз, когда Энни спрашивала, не болит ли у нее что-нибудь.

Тристан улыбнулся, поднося ко рту кубок, но, сделав глоток, недовольно скривился: как он и подозревал, вино оказалось слишком кислымю.

— Вы не любите спиртное, мистер Макгрегор? — спросила Энни, заметив его гримасу.

— Не особенно. Я не раз видел, как оно заставляет людей совершать глупости.

— О, расскажите! — оживилась Энни. — Какие глупости?

— Видит Бог, я не могу оскорбить ваш слух такими гадкими историями.

Энни захихикала без тени смущения:

— Кстати, о гадких историях. Что, как вы думаете, скажет Эндрю, когда узнает о вашей помолвке с Изобел?

— Может, он вызовет Тристана на дуэль? — с готовностью предположил Тамас.

Впервые за весь вечер в глазах его вспыхнула искорка интереса.

— Я никогда не клялась в любви твоему брату, — возразила Изобел.

Тристан перевел взгляд на невесту. Ему вдруг пришло в голову, что Изобел и ему не признавалась в любви. Обеспокоенно нахмурившись, он поставил на стол кубок с вином.

— Ну, — протянула Энни, посылая Тристану лукавую улыбку, — я хорошо понимаю почему, ведь у тебя в запасе был такой мужчина.

— Осторожно, дорогая, — шутливо предупредил Камерон. — Тристан скоро женится, а ты будешь принадлежать мне.

Повернувшись к жениху, Энни расслабленно осела на скамье.

— И ты знаешь, как я счастлива, любовь моя. Тристан милый, но мое сердце принадлежит тебе.

Она потянулась к Камерону и поцеловала его, шепча слова любви.

Тристан заказал еще вина. Конечно, Изобел его любит. Разве она согласилась бы выйти за него замуж, если бы не любила?

— Я знаю, Эндрю обрадуется нашей новости, — довольно пропела Энни, поднимая кубок, чтобы служанка подлила ей еще вина. — Он обожает Камерона. Генри с Роджером пришли в восторг, когда я им сообщила о помолвке. У вас много братьев и сестер, мистер Макгрегор? Что они скажут, когда узнают, что вы задумали жениться на девушке из рода Фергюссонов?

Изобел остановила служанку и жестом попросила наполнить кубок.

— Моя семья полюбит Изобел, как люблю ее я, — сделав глоток, сказал Тристан, стараясь не думать о Мейри и об отточенных кинжалах, спрятанных в складках ее платья.

— А ваши братья похожи на вас? — не унималась Энни. Когда Камерон закатил глаза к небу, она поспешно объяснила, что заботится о своей сестре Элис. — Не забывай, ей уже двадцать два, а она по-прежнему не замужем. Не так-то легко в наши дни найти себе мужа.

Тристан не решился посмотреть на Изобел. Конечно, она согласилась на его предложение вовсе не из безысходности. Если бы Изобел хотела просто найти себе мужа, она вышла бы за Эндрю Кеннеди.

— Роб и Мейри похожи на отца.

— А вы? Значит, вы пошли в мать?

— Скорее, в дядю. Я мог бы быть его сыном.

Голос его осекся, но Тристан этого не заметил. Он вышел из задумчивости, лишь когда Изобел ласково сжала его руку под столом. Тристан улыбнулся ей, а в следующий миг его резко толкнули в плечо. Обернувшись, он увидел высокого бородатого незнакомца с кружкой в руке.

— Кто это у нас тут? — воскликнул бородач, ухмыляясь щербатым ртом. — Похоже, ты не прочь подраться.

Дьявольщина, Тристану в его нынешнем состоянии меньше всего хотелось ввязываться в драку. Заметив, как четверо или пятеро рослых крепких мужчин обступают стол, он сквозь зубы пробормотал проклятие.

— Горец в «Золотистом пригорке»! — Задира придирчиво оглядел плед Тристана и с сожалением покачал головой: — А ты не робкого десятка, коли сидишь здесь и хлещешь наше вино.

— Должен вам заметить, — проговорил Тристан, безуспешно пытаясь стряхнуть с себя хмель, — если это пойло вы называете вином, значит, ковенантерам не хватает не только здравомыслия, но и хорошего вкуса.

Энни хихикнула, прикрываясь ладошкой, и испуганно ахнула, когда незнакомец одним мощным рывком поставил Тристана на ноги.

— Ты или храбрец, или круглый болван, раз осмеливаешься оскорблять меня в моем родном городе, презренный католик.

Гневный окрик бородача разнесся по залу, и все головы повернулись в сторону спорящих. Кое-кто из завсегдатаев вскочил со своих мест, но грозная кривая усмешка Тристана заставила их попятиться.

— Я рад, что вы так думаете. Вы изрядно удивитесь, но я уложу вас на обе лопатки, если вы меня немедленно не отпустите.

Бородач махнул тяжелым кулаком. Тристан ловко уклонился и, слегка покачнувшись на нетвердых ногах, нанес противнику сокрушающий удар в подбородок. Великан, как и предрекал горец, рухнул на спину, сломав стоявший позади стул. Посетители трактира заметно оживились. Послышались крики и шум. Повернувшись, Тристан увидел, как сзади надвигается один из приятелей бородача. Оттеснив в сторону Изобел и Энни, он крикнул Камерону: