К несчастью, она жила в доме отца, а постоянное присутствие членов его семьи тоже не давало им возможности остаться наедине. Сегодня выпал такой шанс, и он не собирался его упускать. Конечно, возможности у них ограниченные, но доставить ей и себе удовольствие он сможет.

Его руки скользнули по мягким изгибам восхитительных ягодиц, и он слегка подвинул Грейс, чтобы член занял свое место у нее между ног. Затем, не прерывая поцелуй, обхватил рукой одну грудь. Он наслаждался ее формой и полнотой, чувствовал, как сосок превращается в твердый бутон, который ждал ласки.

Он постарался оправдать эти ожидания, насколько было возможно в таких условиях. Грейс отвечала ему короткими всхлипами, но он хотел чего-то большего. Но не имел права домогаться или требовать. И все же, несмотря на попытки, не устоял.

— Скажи мне, Грейс, прошу тебя!

— Что именно? — отстраненно спросила она.

— О своих чувствах. Ты любишь меня?

— Да. Ты это знаешь.

Он скользнул губами по ее рту, припухшему от его поцелуев.

— Еще раз!

— Я люблю тебя, — прошептала она.

— Еще. Скажи еще. — Он жадно впитывал ее слова.

— Я люблю тебя. — Грейс обняла его. — Я никого так не любила, как люблю тебя, и никогда не полюблю. Поцелуй меня, Джек.

Он сделал это с неимоверным самозабвением, потрясшим обоих. Желание ревело в нем, как голодный зверь, отметая все условности.

Джек осознал, что делает, когда они были уже возле стены. Осторожно прижав Грейс к гладкой штукатурке, он стал нетерпеливо поднимать юбку.

— Послушай...

Он закрыл ей рот поцелуем, и она уступила. Тем более что его рука уже гладила ей бедра над подвязками. Затем он двинулся выше, уговаривая девушку раздвинуть ноги. Два пальца, скользнувшие внутрь, вызвали у нее конвульсивную дрожь, но ее стоны он заглушал своим поцелуем. Она вцепилась ему в плечи и крепко держала, пока его пальцы скользили вдоль горячих, влажных складок.

Джек понял, что она была на грани. Знал это по легкому сокращению внутренних мышц. Грейс близка к экстазу, но он внезапно остановился, не доведя до блаженства.

Глаза у нее раскрылись, ногти вонзились в ткань его сюртука.

— П... почему ты остановился?

— Вовсе нет, — заверил он, расстегнув панталоны. — Просто решил удовлетворить тебя совсем другим способом.

— Но... ты ведь не собираешься...

— Взять тебя прямо здесь, у стены, при агенте, ждущем внизу? Да, именно так я и сделаю.

Грейс замерла при упоминании, что они в доме не одни. Но Джек раздвинул ей бедра и, встав между ними, поднял ее так, чтобы она уже не касалась пола.

— Обхвати меня ногами, — приказал он.

Грейс подчинилась, дрожа от нетерпения, удивленная необычной позицией. Он встретил ее взгляд, и ему понравилось, что их лица на одном уровне. Они идеально подходили друг другу по росту, нужно было только поднять ее на несколько дюймов, чтобы найти подходящий угол. И он воспользовался своим преимуществом, безошибочно войдя в нее одним толчком.

Грейс застонала от мощного проникновения. Боли она уже не испытывала, но вход у нее оставался узким, поэтому ей понадобилось несколько секунд, чтобы принять внушительный размер его члена.

Когда Джек начал двигаться, он еще больше набух и удлинился, причиняя сильную, пульсирующую боль, которая требовала облегчения. Толчки становились все глубже. Все быстрее и быстрее.

Закрыв глаза, Грейс дала ему полный контроль над ее телом. Он почувствовал, что она готова получить максимальное удовольствие, и повел ее к экстазу.

Его не пришлось долго ждать. Он заглушал ее крики своим ртом. Потеряв самообладание, Джек сделал последние толчки с такой силой, что ему хотелось закричать. Вместо этого он прикусил губу, когда достиг пика и неистово излился в Грейс.

Он поцеловал ее и, не выпуская из объятий, помог ее ногам медленно соскользнуть на пол.

— Не скажу, что собирался это делать, хотя нисколько не сожалею, — пробормотал он. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Просто замечательно, — улыбнулась она.

— Я рад. — Он улыбнулся в ответ, снова поцеловал ее и помог оправить платье.— Знаешь что, Грейс?

— Что?

— Я уже подумываю, не отказаться ли нам от этого дома.

— Почему? Разве он тебе не нравится? Ты передумал?

— Не в этом дело. Просто мне очень понравилось это занятие. Я буду жалеть, если мы не начнем поиски дома снова. — Грейс покраснела, и он засмеялся: — Но ведь можно вернуться сюда, чтобы измерить все остальные комнаты.


За шесть недель, прошедших с незабываемого поиска дома, осень сменилась холодным декабрем.

Сидя у ярко горящего камина, Грейс бережно завернула в тонкую оберточную бумагу фигурку пастушки из мейсенского фарфора. Последние несколько дней слуги были заняты упаковкой ее вещей, но кое-что она хотела сделать сама. Эта статуэтка была ей особенно дорога, потому что принадлежала ее матери.

Грейс была удивлена и глубоко тронута, когда отец предложил ей взять фигурку с собой. Она знала, как много для него значат вещи его жены.

— Она хотела, чтоб они стали твоими, — хрипло сказал он. — Чтобы принесли мир и счастье в твой новый дом. Еще возьми ее лучший серебряный сервиз. Какая польза старому вдовцу вроде меня от подобных безделушек?

Грейс улыбнулась, вспомнив его слова, и положила бережно завернутую фигурку в маленький упаковочный ящик. На соседней полке она увидела несколько книг и, решив, что ей они пригодятся больше, чем отцу, начала собирать их, когда раздался стук в дверь.

— Здравствуй, Грейс. — На пороге с большой папкой в руках стоял Терренс Кук. — Надеюсь, я не помешал.

Он явно чувствовал себя неловко, чего девушка никогда за ним раньше не замечала. Но если учесть их последнюю встречу, его смущение было понятным. Не услышав ответа, Терренс нахмурился:

— Я вижу, ты занята. Мне следовало послать тебе записку. Извини. — Он повернулся, чтобы уйти.

— Нет, я просто удивилась, когда увидела тебя, вот и все. — Грейс указала на стул. — Входи, расскажи мне, как живешь, что делаешь. Сейчас я велю Марте принесли нам чай и сливочное печенье. Ты всегда любил ее изделия.

— Спасибо, не надо, — ответил Терренс, прежде чем она дернула шнурок звонка. Открыв папку, он достал тонкий кожаный футляр. — Я только хотел принести тебе это. Здесь твои оригиналы акварелей для книги о птицах. Работа уже в печати, и я хотел вернуть тебе рисунки, чтобы они не потерялись.

Грейс с горечью ощущала напряжение, которое встало между ними, как стена.

— Очень мило с твоей стороны принести их лично. Спасибо.

Терренс кивнул:

— Я...просто оставлю их здесь, хорошо? — Он положил футляр на ее письменный стол. — Ну, я полагаю, мне пора идти. Знаешь, так много работы!

Неужели им больше нечего сказать друг другу?

— Я все-таки хочу закончить рисунки с цветами. Если ты еще не аннулировал контракт и не передал заказ кому-нибудь другому.

Он покачал головой:

— Я и не собирался этого делать.

— Я бы тебя не винила, если б так и произошло. В последнее время из-за подготовки к свадьбе и переезду я совершенно забросила рисование. Хотя мне следовало бы поставить тебя в известность о моих намерениях. Прости, но я сомневалась...

— В чем же?

— Захочешь ли ты меня увидеть.

— Но после... после случившегося в Бате я сам думал, что буду последним человеком, с которым ты пожелаешь общаться. Прости, Грейс.

— Нет, это моя вина. Я не имела права являться к тебе без приглашения. До сих пор чувствую себя не в своей тарелке.

Терренс печально улыбнулся:

— А я очень страдал. Если б ты знала, сколько раз хотел прийти сюда, поговорить с тобой или по крайней мере послать тебе письмо. Я пытался, но всегда бросал их в огонь. Я скучал по тебе.

— Я тоже, поверь, — с улыбкой ответила Грейс. — Ведь мы были такими хорошими друзьями.

— Были, — кивнул он. — И мне бы хотелось, чтобы мы опять ими стали. Но теперь в связи с твоим замужеством это невозможно. Подумать только, скоро ты будешь леди! Леди Джон Байрон. Газеты заполнены новостями о предстоящей свадьбе в поместье герцога Клайборна.

— Ты должен прийти.

Терренс выглядел потрясенным.

— На вашу свадьбу? Нет, я не могу.

— Почему? — Ей вдруг понравилась эта мысль. — Я пока не видела Брэберн, но Джек говорит, что дом большой, не меньше королевского дворца. Места всем хватит, ты будешь радушно принят. Мне сказали, что я могу пригласить кого захочу, и я попрошу леди Байрон включить тебя в список гостей.

— Нет, не стоит этого делать.

— Но...

— Мне совсем не место среди аристократов.

— Это просто глупый предрассудок. Поверь в основном они приятные люди.

Терренс засмеялся:

— Не сомневаюсь. Спасибо за приглашение, но я не хочу смотреть, как ты выходишь замуж. Ты можешь не верить, но я люблю тебя, пусть даже и не в общепринятом смысле. Я бы заботился о тебе.

— Знаю. — Грейс отвела взгляд, чтобы не видеть сожаления в его глазах.

— Ты не ошиблась? Он действительно то, чего ты хочешь?

— Да. Я никогда не была так счастлива. Порой я думаю, не снится ли мне все это, а потом вижу Джека и радуюсь, что это явь.

— От души поздравляю тебя, — сказал Терренс.

Грейс встретила его взволнованный взгляд. Да, они оба понимали, что вступают в новый период своей жизни.

— Теперь мне в самом деле пора. Я должен вернуться к работе, ты знаешь.

— Конечно. Пиши мне, Терренс. Я бы хотела знать, как у тебя идут дела.

— Можешь на это рассчитывать, — искренне улыбнулся он. — А твой альбом цветов будет дожидаться своей очереди, когда бы ты ни вернулась к нему.

— Ты очень добр.

Он пошел к двери, однако на пороге обернулся.

— Грейс?

— Да?

— Я все же останусь твоим другом. Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, только скажи.

— Спасибо. — Подойдя, она поцеловала его в щеку. — Желаю тебе удачи и всех благ.