В конце концов, почему он, Джейми Синклер, должен завидовать древней груде камней, когда у него есть кое-что намного дороже? И это его свобода. Он не заперт в четырех стенах, а спит под огромным шатром звездного неба, его королевство — целая гора. Зачем ему иметь на побегушках целый отряд прислуги, когда у него есть преданные люди, готовые скакать с ним рядом за простое обещание дружбы и приключений?

И вот теперь он стоит здесь, страстно желая гордую, с колючим характером невесту Хепберна. Ну почему она не оказалась испорченным, жадным созданием, готовым продать графу свое сочное молодое тело за пару сережек с бриллиантами или за плащ, подбитый мехом горностая? Если бы она оказалась такой, он вряд ли бы так сильно желал ее для себя. Он не стоял бы здесь на холоде, когда каждый дюйм его тела горел так, что он буквально чувствовал, как под сапогами тает снег. Возможно, он довольствовался бы той женщиной, которая примет его в своей постели, ничего не требуя взамен ни поцелуев, ни уж тем более клятвы верности на всю жизнь.

И вдруг Джейми за талию обхватила пара теплых женских рук, словно его мысли сотворили их из кружащегося снега.

Джейми закрыл глаза, позволив себе только на один короткий миг, во время которого он услышал тяжелый глухой удар собственного сердца, что это руки Эммы. Что это Эмма, которая не испугалась снега и отыскала его, свежая после ванны, с влажной розовой кожей и невероятно мягкой грудью, прижавшейся к его спине.

Но не опьяняющий аромат умытых дождем лилий щекотал ему нос. Это был едва уловимый запах дыма от кухонной плиты, подкрепленный безошибочным мускусным запахом женского желания. Джейми обернулся.

— Ты должна вернуться в дом, Бриджид, пока не заморозила себя до смерти, глупышка.

— О, но ведь такой опасности нет, пока ты рядом, да? — весело рассмеялась пышущая здоровьем служанка, обхватив руками его шею. — Как мне помнится, у тебя есть свой особый способ согревать девушек.

Джейми застонал, когда Бриджид просунула между их телами свою маленькую жадную ручку и через мягкую замшу его бриджей нащупала восставшую плоть.

— Вот это да, — выдохнула она, с кокетливой скромностью взглянув на Джейми. — Я говорила Джильде, что сегодня ночью ты страстно будешь хотеть увидеть меня. Но я и не представляла, насколько страстно.

У Джейми не хватило смелости сказать, что страстное желание не покидает его с тех самых пор, как два дня назад он перебросил через седло гибкую, как тростинка, молодую английскую мисс.

Похоже, Бриджид больше не интересовали разговоры. Она была слишком занята, покрывая горячими поцелуями его шею и прижимаясь к нему своей пышной грудью.

Джейми понимал, что будет круглым идиотом, если не задерет ее юбки прямо здесь и не примет ее предложение. Возможно, если он избавится от неослабевающей боли в паху, то к нему вернется способность мыслить трезво. Он сможет подавить свое страстное увлечение чужой невестой.

Грубо выругавшись, он обнял Бриджид и полностью отдался во власть ее чувственного поцелуя.


Эмма положила голову на край ванны и прикрыла глаза; Когда к согревшему ее желудок виски добавилось обольстительное тепло воды, покрывшей ее грудь, Эмму окутала приятная сонливость.

На краю ванны служанки оставили чистую одежду, кусок мыла и льняное полотенце. И хотя мыло, несомненно, было сделано руками Мьюиры, Эмма отметила, что оно ничуть не хуже французского и пахнет лавандой. Она взбила его в густую пену и не спеша смыла грязь путешествия с волос и кожи.

Потом она еще глубже погрузилась в воду и слушала ветер, свистевший под крышей, сдерживая стоны настоящего удовольствия. Она понимала, что в конце концов ей придется вылезать из ванны. Она боялась, что если будет сидеть в воде слишком долго, то Джейми просто вернется в эту комнату и решит к ней присоединиться.

Против воли Эммы в ее непредсказуемом воображении появился образ Джейми. Совершенно голый, он погружается в воду и с грешной призывной улыбкой заключает ее в свои объятия. Его тело — мокрое и гладкое, как у тюленей. По телу Эммы мгновенно прокатилась волна совершенно иного тепла, от которого затвердели розовые соски, а огонь из желудка переместился значительно ниже и вызвал тупую боль между бедер.

Эмма выпрямилась, распахнув глаза, и села в ванне. Несмотря на прохладный воздух, коснувшийся ее щек, она вдруг почувствовала, что ее лихорадит, ей плохо. Эмма прижала руку ко лбу. Может, она простудилась в такую погоду? Может, подхватила малярию? Раньше, уединившись в своей ванной, потому что только там могла спрятаться от любопытных глаз сестер, она часами мечтала о Лисандре, но такие волнующие образы ее никогда не беспокоили. Даже в ее самых сокровенных мечтах Лисандр представал во всех регалиях джентльмена; модные высокие сапоги отполированы до блеска, шейный платок завязан с безупречным изяществом. Она никогда не осмеливалась представить, чтобы он позволил себе сделать что-то более опрометчивое, чем невинный поцелуй украдкой в ее плотно сжатые губы.

Эмма нахмурилась. Сейчас, думая об этом, она с трудом смогла вспомнить его лицо. Черты, которые некогда были невероятно дороги ей, теперь представлялись одним смутным пятном. В ее памяти вьющиеся волосы Лисандра больше не блестели золотом, а казались бледными и безжизненными, как кукурузная шелуха. Его прекрасно поставленный голос с четкой дикцией и твердыми согласными звуками был таким же прохладным, как остывший чай. В его голосе не было и намека на кипящую страсть, чтобы заставить женщину мечтать о чем-то еще, кроме поцелуев.

Когда тревожащая дрожь вновь прокатилась по телу Эммы, она быстро выбралась из ванны и насухо вытерлась льняным полотенцем.

Эмма натянула через голову хрустящую, свежевыстиранную рубашку. Случайный порыв ветра ударил в окно, расположенное под слуховым, и оно распахнулось. Комнату заполнил холодный воздух, и влажная кожа Эммы покрылась пупырышками.

Она бросилась, чтобы закрыть окно, но пальцы замерли на задвижке, когда она заметила внизу на краю склона две фигуры, слившиеся в жарких объятиях.


Глава 16


Казалось, что на каменистой площадке за домом снег сияет неестественно ярко, поэтому заметить Джейми в объятиях другой женщины оказалось очень легко.

От увиденного Эмму бросало то в жар, то в холод, как будто ледяные снежинки кружились не за окном, а у нее в сердце.

Пока Эмма наблюдала за ними, все это время тщетно пытаясь отвести глаза, Бриджид еще крепче обняла Джейми за шею и, откинув голову, засмеялась. Смуглая кожа только подчеркивала белоснежную улыбку. Эмма не слышала, что говорила женщина, но когда ее рука скользнула вниз и исчезла между их телами, Джейми запрокинул голову и стиснул зубы. Истолковать выражение его лица не составляло никакого труда.

Это было лицо человека, который испытывает ужасную, но все же необыкновенную боль. Который готов сделать все, что нужно, чтобы превратить эту боль в удовольствие.

Воспользовавшись своим преимуществом, Бриджид ткнулась носом в шею Джейми и потерлась пышной грудью о его широкую грудь, где еще совсем недавно лежала голова Эммы. Потом голова Бриджид откинулась назад, обнажая изящную линию шеи, как будто без слов приглашая Джейми за собой. Эмма вглядывалась в происходящее сквозь падающий снег, почти готовая поклясться, что видела, как колеблется Джейми. Но должно быть, это было не что иное, как обман кружившихся снежных хлопьев и призрачного света, потому что потом она увидела, как Джейми обнял женщину своими крепкими руками и стал с голодной жадностью, которую было трудно отрицать, терзать ее рот.

Поборов желание с треском захлопнуть окно, Эмма просто мягко прикрыла его без единого звука.

— О, Джейми… — хрипло простонала у его губ Бриджид.

У Джейми распахнулись глаза. И хотя его руки обнимали сейчас пышные формы Бриджид, он слышал голос Эммы, выдохнувшей его имя, видел ее блестевшие глаза, чувствовал ее губы, влажные и ждущие его поцелуя. И всех тех удовольствий, которые ей никогда не суждено познать в руках графа.

Джейми мягко, но твердо обнял Бриджид за плечи и отстранил от себя.

— Тебе лучше вернуться на кухню, пока хозяйка не обнаружила твое отсутствие. Дорога была слишком долгой, и я устал больше, чем думал.

— Но твоя усталость не помешала тебе поднять по лестнице наверх этот мешок с костями, — прищурилась Бриджид, уперев руки в бока. — Поскольку дождь не сделал это, я очень надеялась, что ты сам утопишь ее в той ванне.

Если в приступе страсти Бриджид являла собой впечатляющую картину, то в приступе ревности она была еще более великолепна. Джейми был готов к тому, что пышущая здоровьем красавица с волосами цвета воронова крыла начнет шипеть и бросаться на него, как дикая кошка.

— Давай я провожу тебя в дом, — предложил он, надеясь отвлечь ее от желания выцарапать ему глаза.

— Не слишком беспокойтесь из-за меня, сэр, — с фальшивым добродушием фыркнула Бриджид. — Я уверена, что Ангус или Малькольм не слишком устали и согреют красивую девушку в такую холодную ночь. — Она дерзко откинула кудри назад. — Или Ангус и Малькольм.

— Господи, помоги этим парням, — пробормотал Джейми, покачав головой, когда увидел, как она дерзко качнула задом, устремившись в сторону конюшни.

К несчастью, похоже, ему помощь Всемогущего требовалась больше. Его короткая встреча с Бриджид еще больше распалила в нем желание, и тупая боль в паху превратилась в лихорадочную пульсацию, настолько болезненную, что не обращать на нее внимания стало невозможно.

Не переставая качать головой, Джейми направился к дому, проклиная себя за то, что оказался таким дураком.

Когда на свой стук Джейми не дождался ответа, он толкнул дверь в ванную комнату и обнаружил, что Эмма сидит на стуле, чопорно сложив руки на коленях.