Насытившись, Кили откинулась назад и прикрыла глаза.

— Мне надо уйти ненадолго, деточка, — тихо сказала Мэдди. — Если что-то понадобится в мое отсутствие, покричите, и я сразу приду.

Кили слабо кивнула. Процесс еды отнял последние силы, а еще предстоял разговор с лэрдом.

Кили закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании, надеясь справиться с головокружением. Элерик поцеловал возлюбленную в висок и крепче прижал к себе.

Наслаждаясь его теплом, которое проникало в каждую клеточку ее тела, Кили умиротворенно вздохнула. Это было самое приятное ощущение, которое она испытала с момента пробуждения.

Услышав стук в дверь, Кили застонала. Элерик крикнул, чтобы входили, но его голос казался таким далеким, будто шел из-под воды. А может быть, это она была под водой. Ясно было одно — кто-то из них точно находился под водой.

Услышав тихий голос лэрда, который о чем-то спрашивал, Кили встрепенулась. Она нахмурилась, пытаясь собраться с силами, но поняла только, что Элерик спорит с братом. Он упорно настаивал, чтобы Йен подождал с расспросами и не мучил больную.

— Нет-нет, все в порядке, — сказала она. Ей стоило большого труда произнести эти несколько слов, и, чтобы снять напряжение, она начала массировать шею.

Йен присел на кровать у ног Элерика, что показалось Кили не совсем приличным. Впрочем, лэрд вправе поступать, как захочет.

Йен усмехнулся.

— Да, красавица, хорошо быть лэрдом. Я могу делать все, что хочу.

— Я и не думала, что произнесла это вслух, — пробормотала она.

— Кили, ты можешь рассказать мне, что произошло в лесу? Я пытался говорить с Криспеном и другими детьми, но все без толку: у каждого из них своя версия событии

Кили улыбнулась, но в следующую секунду застонала от боли.

— Не могу понять, почему мне так плохо?

Кили пыталась скрыть раздражение, но, судя по озорному выражению на лицах Элерика и Йена, ей это не удалось.

Но уже в следующий момент Йен. склонившись дал ловушкой, заговорил совершенно серьезно.

— Невозможно выразить словами мою глубокую признательность человеку, который спас жизнь моему сыну. Честно говоря, этот мальчуган постоянно попадает в неприятности, где бы ни оказался. Он сказал, что ты отчаянно дралась, чтобы освободить его. Я перед тобой в неоплатном долгу.

Кили вяло покачала головой.

— Это не так. Вы уже сполна оплатили все долги.

Сбитый с толку ее словами. Йен нахмурился.

— О чем ты говоришь. Кили?

— О вашем клане, — осипшим голосом сказала она. — Вы приняли меня и разрешили остаться здесь. Это самая большая награда.

Элерик притянул Кили к себе и ласково погладил по руке.

Суровые черты Йена смягчились; взгляд потеплел.

— Чувствуй себя, как дома. Кили, и можешь оставаться с нами сколько захочешь. Ты ни в чем не будешь нуждаться, даю слово.

Кили облизнула сухие, потрескавшиеся губы и еще теснее прижалась к Элерику. Ее снова начинало знобить, вернулась ломота в костях.

— Думаю, от моего рассказа будет мало толку. Все произошло слишком быстро. Одно знаю точно — они приняли меня за вашу жену и очень радовались, что им так легко удалось увезти ее. Они называли вас глупцом, который оставил свою леди без охраны.

Лицо Йена исказилось от гнева и потемнело, словно туча.

— Они гордились тем, что им не составило никакою труда похитить жену и сына лорда.

Йен подался вперед, обратившись в слух.

— Что еще они говорили? Может быть, называли имена? Тебе удалось разглядеть цвета их клана?

Девушка медленно покачала головой. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить детали.

— Пожалуй, была одна вещь. Они скатали, что Камерон щедро отблагодарит их за такой подарок. Это все, что я помню. Когда они обнаружили, что я не беременна, и поняли, что ошиблись, то решили со мной покончить.

— Это наемники, — выпалил Элерик. — Камерон назначил награду за похищение Мейрин!

Йен разразился длинной тирадой таких неприличных ругательств, что Кили внутренне сжалась.

— Еще немало найдется продажных людишек, без чести и совести, которые за вознаграждение попытаются похитить Мейрин и Криспена!

— Наемники — это люди без роду, без племени, у них и крыши-то над головой нет, — сказал Элерик. — Скорее всего, они болтаются где-нибудь поблизости.

Губы Йена скривились в недоброй усмешке, ноздри раздувались.

— Ты прав. Пора на охоту!

— Я с тобой, только оденусь.

После недолгого раздумья Йен отрицательно покачал головой. Он посмотрел на Кили, затем на брата.

— Нет. Ты нужен мне здесь. Я хочу, чтобы ты присмотрел за Мейрин. Пусть она посидит с Кили. А я возьму с собой Кэлена.

Поднявшись, он снова посмотрел на Кили и склонил голову в знак глубокого уважения.

— Позволь мне еще раз поблагодарить тебя за спасение сына. Надеюсь, ты скоро поправишься.

Кили промямлила, что-то соответствующее случаю и подавила очередной зевок, когда Йен выходил из комнаты.

Ее знобило, и, чтобы согреться, нужно было еще одно меховое одеяло. И зачем только Элерик убрал его?

Проводив брата, Элерик вернулся и, забравшись в кровать, заключил любимую в объятия.

— Ты знаешь, я очень испугался, — признался он, — когда все это случилось и тебя похитили. Никогда в жизни так не боялся, и не дай мне Бог пережить это еще раз!

— Я знала, что ты спасешь меня.

— Меня умиляет твое безграничное доверие.

Она нежно погладила его по груди. Придет день… Придет день, и долг обяжет Элерика защищать Рионну. И их детей. Кили больше не сможет обращаться к нему за помощью в случае болезни или в решении личных проблем. На ее долю выпало много страданий, и теперь она наслаждалась новым, удивительным ощущением, что такой мужчина, как Элерик, готов на все ради нее.

— Кили, тебе нужно отдохнуть. Я чувствую, ты опять вся горишь.

Но она уже ничего не слышала, уплывая в мир сновидений, согретая теплом его тела.


В полной темноте Элерик мерил шагами зал. Йен с отрядом воинов отправился на поиски наемников, которые накануне похитили Криспена и Кили. Близился рассвет, а они еще не вернулись. Тревога за братьев росла с каждой минутой.

Элерик злился, оттого что ему пришлось остаться в замке и бороться с непреодолимым желанием немедленно ринуться в бой. Долго копившемуся гневу требовался выход.

И дело было не только в том, что люди Камерона посмели прикоснуться к тому, что Элерик считал своим — а Кили принадлежала только ему. Надо было выплеснуть на кого-то обиду на злой рок, который лишил его надежды на будущее с любимой женщиной.

Но вместо этого Элерику приходится дожидаться братьев, охраняя женщин, словно он был обычным стражником.

Его место сейчас было рядом с Кили, но Мэдди согласилась присмотреть за ней, пока он дежурит в зале на случай, если дозорные поднимут тревогу.

В камине догорал огонь, но вместо того, чтобы позвать прислугу, Элерик сам принялся за дело, и вскоре пламя, радостно урча, жадно начало пожирать новые поленья.

Вдруг Элерику показалось, что со двора доносятся голоса. Он прислушался, а затем побежал к дверям и, проскочив вниз по лестнице, окунулся в морозный ночной мрак.

Он сразу увидел Йена и Кэлена, которые въезжали во двор со своими воинами. Охватив группу быстрым взглядом, Элерик понял, что они вернулись в полном составе, а это означало, что-либо дичь ускользнула от охотников, либо сражение прошло без потерь.

Йен спешился и вытер руку о тунику, оставив кровавый след. Элерик подбежал к нему.

— Ты ранен?

Йен посмотрел на руку и отрицательно покачал головой.

— Нет, мы все целы.

— Наемники мертвы?

— Да, — мрачно подтвердил Кэлен. — Больше они нас не потревожат.

— Хорошо, — сказал Элерик и кивнул.

— Мы ничего не смогли из них вытянуть, но, честно говоря, я не стал дожидаться их признаний, — сказал Йен. — Эти люди похитили Криспена и Кили. Кили сказала, что они упоминали имя Камерона. Мне этого вполне достаточно.

— Сколько еще мы будем ждать? — негромко спросил Элерик.

Воины, стоявшие вокруг, молчали, но в их глазах, устремленных на лэрда, застыл тот же немой вопрос. Они хотели войны. Они были готовы биться. Все, как один ненавидели Камерона за те страдания, которые он причинил их клану. И ни один Маккейб не обретет покой до тех пор, пока Камерон и его подельники не будут стерты с лица земли.

— Недолго, — коротко ответил Йен. — Потерпите немного. Когда родится мой ребенок, мы заявим права на Нимх Алаинн, а после свадьбы Элерика и Рионны Макдоналд объединим все кланы северной Шотландии. И вот тогда мы насадим Камерона на наши мечи, как кабана на вертел.

Гул одобрения пронесся по двору. Факелы и мечи взлетали вверх, по мере того, как боевой клич перекатывался от воина к воину. Мечи звенели, ударяясь о щиты, пугая лошадей, которые пятились назад от нарастающего рокота и вида крепко сжатых кулаков.

В мерцающем свете факелов Элерик взглянул на братьев. Глаза Йена горели решимостью, и впервые за долгое время Элерику стало стыдно из-за своего эгоизма и постоянной демонстрации недовольства по поводу предстоящей свадьбы.

Йен всем жертвовал ради клана. Он сам обходится малым, лишь бы у каждой женщины и у каждого ребенка была еда на столе. Лэрд воздавал своим воинам по заслугам и ценил их, и благодаря его усилиям их клан стал одним из сильнейших кланов во всей Шотландии.

И если Элерику суждено внести свою лепт> в общее дело — ради брата, ради Мейрин, благодаря которой их род не угаснет, — он сделает это с радостью и гордостью.

Он протянул брату руку открыто, ладонью вверх. Йен схватил ее, и их пальцы переплелись. Кожа Йена блестела от пота и крови. Мышцы рук обоих братьев напряглись — так крепко они держались за руки.